в частном доме на окраине города. Мы потоптались возле запертой калитки, звонок на которой отсутствовал.
— Что будем делать? — проявил интерес Ковалев, оглядываясь. Эта его манера продолжала меня тревожить.
— Вы свистеть умеете?
— Умею.
— Ну, так свистните. Может, тогда кто-нибудь обратит на нас внимание.
Он посмотрел на меня так, точно пытался решить: шучу я или говорю серьезно. Потом взял и по-разбойничьи свистнул.
— Здорово, — ответила я. — Правда, толку от этого я не вижу.
Я всерьез прикидывала, смогу ли перемахнуть через ветхий заборчик, но тут дверь дома открылась, и на крыльце появилась пожилая женщина в теплом халате.
— В чем дело? — сурово спросила она.
— Волкова Анна Витальевна здесь живет?
Женщина довольно долго молчала, затем подошла к калитке, но открывать ее не спешила.
— Допустим, — сказала настороженно. — А вам она зачем?
— Мы из милиции, — нагло соврала я и, застыдившись, улыбнулась.
— Документы у вас есть?
— Алексей Дмитриевич, у вас есть документы? Я свои забыла.
С большой неохотой Ковалев извлек удостоверение и протянул женщине. Та на него мельком взглянула, особого интереса не проявив.
— Я больной человек, мне нельзя волноваться.
— У нас всего несколько вопросов. Можно войти?
— Зачем это? — насторожилась она. — Спрашивайте здесь.
— Здесь довольно прохладно. Может, мы все-таки войдем?
— У меня не прибрано. Спрашивайте, что хотели.
— Вы хорошо знали Светлану Старостину? Она приходила в эзотерический центр, где вы работали.
— Светлану убили. Вы что, не знаете? Хороша милиция!
— Мы, собственно, по этому поводу…
— Ее убили, — перебила женщина. — И убийца до сих пор не найден. Я ее предупреждала, но она и слышать ни о чем не желала.
— О чем предупреждали?
— О том, что она во власти отрицательных энергий. Подобное притягивает подобное. Неудивительно, что она стала жертвой сумасшедшего. С этим не шутят. И нечего ухмыляться, — нахмурилась она. — В некоторых вещах я понимаю гораздо лучше, чем вы.
— Не сомневаемся, потому и обратились к вам.
— В дом я вас все равно не пущу, — немного невпопад заявила она. — Был у меня следователь, расспрашивал. Я ничего не знаю. Ничего, что помогло бы вам найти убийцу. Светлана приходила в центр несколько раз — снять порчу. Ее аура… Впрочем, вы наверняка все это считаете глупостями. А это очень серьезно. Я предупреждала, что ей надо много работать. Вадим Аркадьевич подтвердит.
— Вадим Аркадьевич — это ваш…
— Учитель, — кивнула женщина с очень серьезным лицом.
— Он тоже с ней работал?
— Нет… — с некоторым замешательством ответила она.
— Но он с ней встречался?
— Мне кажется, они были знакомы.
— Что значит «кажется»? — влез Ковалев, до той поры тосковавший рядом. Должно быть, мысли о начальстве его сильно тяготили, потому что он хмурился и даже досадливо морщился.
Женщина подошла к вопросу со всей серьезностью.
— Мы были в моем кабинете, когда он вошел. Вообще-то, это не принято. Во время сеанса вмешательство любой энергии… Прекратите смотреть на меня как на сумасшедшую! — накинулась она вдруг на участкового.
Тот от неожиданности едва не подпрыгнул.
— В самом деле, Алексей Дмитриевич… — попеняла я ему.
— Заходите, — неожиданно предложила мне женщина, резко повернулась и пошла к дому, буркнув на ходу: — А он пусть здесь останется.
— Э-э… — начала я, но она уже вспомнила про калитку, сделала шаг назад, отперла ее, взглянув на Ковалева со всей суровостью.
— Сами виноваты, — шепнула я ему и пошла за хозяйкой.
В крохотной кухне, в которую переоборудовали терраску, она предложила мне стул, а сама встала возле двери. То ли она действительно чего-то опасалась, то ли по природе была недоверчива.
— Вы знаете, что я лежала в больнице? В психиатрической? — спросила она, сверля меня взглядом.
— Это как-то связано с гибелью Светланы?
— Конечно, связано. Экстрасенсом может быть только человек с повышенной восприимчивостью. Вы понимаете, о чем я? Теперь мне ясно, что она имела в виду… — пробормотала Анна, а я подумала, что из психушки выписать ее поторопились. — У вас одно лицо, — продолжила она, а я с облегчением вздохнула: не так все плохо. — Вы ведь не родственницы?
— Нет.
— Все правильно. Вы были с ней знакомы?
— Мы дружили. Давно.
— Вы проводник? Она пришла к вам и попросила помочь милиции?
— Я бы не стала называть это так…
— Это не случайность, — совершенно меня не слушая, продолжила Анна, и я снова начала опасаться, что сваляла дурака, последовав за ней. Пожалуй, участковому повезло больше. — Вы-то, надеюсь, понимаете, что это не случайность. Вы пришли ко мне, а я вас ждала все это время.
— Да?
— Конечно. Я не знала, как это произойдет, и даже когда увидела вас… Выражение лица другое, понимаете? Это делает вас очень разными, несмотря на невероятное сходство. Но когда я увидела… все встало на свои места.
— Отлично, — брякнула я, прикидывая, как бы половчее смыться. Просто так в психушке не лежат, должна быть причина. Вот она: у тетки большие проблемы с головой.
— Она приходила ко мне несколько раз, — увлекаясь все больше, продолжила женщина.
— В центр?
— Нет, сюда. Уже после своей смерти. — Видимо, на моей физиономии что-то отобразилось, потому что Анна поспешно пояснила: — Это было во сне. Я видела один и тот же сон. Она приходила, подводила меня к зеркалу, и в зеркале возникал только ее образ. Понимаете? Она указывала мне на него и каждый раз говорила: «Помоги ей». Я рассказала обо всем в милиции, но они, разумеется, решили, что это просто сон, и ничего больше. Что на меня так подействовала ее гибель. Я сама начала так думать, потому что в этом сне вроде бы не было смысла. Чем я могу помочь? Ведь она мертва. Я говорила с Вадимом Аркадьевичем, и он сказал, что я слишком увлеклась. Нельзя позволять чужой энергии манипулировать собой. Я подпустила ее слишком близко, между миром живых и миром мертвых очень тонкая грань. Во мне поселилась часть ее души, которая не находит успокоения, ведь убийца не найден, и она пытается нам помочь, сказать что-то, но мы не понимаем. Они убедили меня, что надо обратиться к врачу.
— Кто они?
— Все. Следователи из милиции, мой собственный сын и даже Вадим Аркадьевич. И я пошла к врачу. А тот сказал, что у меня, видите ли, нервный срыв. Я не стала спорить. Я лечилась. И она перестала приходить. Но теперь мне понятно ее послание. Изображение в зеркале — это вы, и вам я должна помочь. Вы ведь не просто так ко мне пришли. Вам она тоже дала знак?
Я всегда гордилась своим здравомыслием, но в тот момент мне сделалось
