— Все, я пошла.
И не глядя на Казимира, я побежала прочь, сквозь деревья, которые на этот раз выпустили меня и я оказалась на знакомой тропинке, а вдалеке виднелся простенький накренившийся домик колдуньи.
Глава 36. Утро
Эля
Пока дошла до дома, щеки перестали гореть, а сердце бешено стучать.
— Ой, девонька наша, а ну-ка, жена, иди, встречай скорее!
Прокричал банник, который вышел на крылечко и ещё издалека увидел меня. И тут же на его крик из дома вышли Шишига и Домовой.
— Эля наша! Ну наконец ты пришла. А то мы уж переживать начали, — проговорила Шишига, всплескивая руками и вытирая их о подол юбки.
— А ты чего это такая? Приключилось чего? — спросил Фёкл, спускаясь со ступеней.
— Да, вернее… Вообщем, не смогла я дубов вам для бани выпросить. Вы простите, подвела я вас. Да только там русалка была и парень деревенский. Полюбили они друг друга, ну вот я им и отдала своё желание.
— Ну и ничего, правильно ты все сделала. Главное, что вернулась, а сруб…. Да жили мы как-то без него и дальше проживем, — махнул рукой Банник. — Пойдем в дом, чайку попьём, я лист смородиновый собрал, да медку липового мне тут братец, что у Яги живет, с совой передал к праздничку-то значицца.
И он, взяв меня за плечи, повёл в дом.
— Вот, давай поешь. Я тут блинов напекла, да потом спи иди отдыхай, а то небось всю ночь глаз не сомкнула. Отдых тебе нужен, — сказала Шишига, придвигая ко мне тарелку с блинами.
— Ну расскажи, чегось в лесу то было, а? — рядом сел домовой.
— Отстань от девочки, вот отдохнёт Эля, тогда и расскажет всё! — заругался на него Банник и пошёл в сени, но тут в дверь постучали.
— Да кого это ни свет, ни зверя принесло! Пойду посмотрю, — Шишига вышла в коридор и вскоре вернулась с зареванной молодой женщиной с плачущим ребёнком на руках. На взгляд малышу было не больше полугода.
— Матушка ведьма, помоги. Вторую ночь ором орет. Не знаем, что делать. Ох, спаси-помоги!
И по ее лицу потекли слёзы.
Малыш закричал сильнее, и я взяла маленький свёрток на руки, забрав его у матери, и распеленала тугие пеленки. Малыш тут же поджал ножки и несколько раз пукнул. И сразу успокоился.
— Что ты ела? Вспоминай! — я посмотрела на молодую мать, которая взяла в руки успокоившегося малыша.
— Так золовка щи навалила, вот я и ела.
— Значит так. С этого дня никакой капусты, хлеба, гороха.
Я перечислила первые, пришедшие мне в голову продукты, которые пучат.
— Ясно? — я сурово посмотрела на женщину, чтобы она поняла всю серьёзность моих слов, а после, не дожидаясь ответа, вышла в сени, и найдя там сушёные пучки старого укропа, нубрала в руки из горсть семян, после чего вернулась в комнату.
— А вот это заваривай и давай ребёнку. По чайной ложке. Ясно?
— Да матушка ведьма, спасибо. — она довольная вышла за дверь и я вернулась за стол, видя в окно, как к ней подходит женщина постарше:
— Ну что? Помогла?
— Ой, и впрямь помогла. Вишь, сынок то успокоился.
— А кто виноват, сказала?
— Золовка Анфиса, все она. На еду наговорила, чтобы я и сын мой мучались. У курва завистливая, — проговорила молодая мать.
— А я всегда знала, надо тебе брать своего Ивашку да и в свой дом уходить. Неча в доме с евойными родителями да сестрой жить!
— Да не хочет он, мам, неужто я не пробовала. Да как только я его не увещевала, — жаловалась молодая женщина.
— А ты вот что сделай…
Дальше слов и совета, которы давала мать дочери, я не разобрала, да и уже одно то, что молодая мать просто так безосновательно обвинила сестру мужа, меня немного выбило из колеи.
— Ой, не обращай внимания. Люди… вечно виноватых ищуть, а своей глупости не замечают, — махнул рукой Банник.
— Все, Эля, ты давай ешь и иди поспи. Никого к тебе больше не пустим, — домовой откуда- то взял поварешку и, крепко держа ее, скрестил руки на груди, приняв воинственный вид.
— Да что-то не хочется, — я дожевала блин. — Пойду на крыльце посижу немного.
И с этими словами я вышла на крылечко и уселась на ступенях, смотря на виднеющийся вдали лес и вспоминая всех его обитателей, волшебную ночь и поцелуй…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Щеки сразу загорелись и я дотронулась до губ пальцами, вспоминая сладкий вкус земляники, а на сердце стало тоскливо…. И Яга, и Ворон, и Водяной с Демьяном стали мне родными. А Казимир… мне и самой было сложно ответить на вопрос, что я к нему испытываю. Наверное, это можно было назвать влюблённостью, хотя в душе крепко засела обида, что он заставил меня ночью ходить одной по лесу и искать цветок папортника, что не вытащил из болота, что целовал другую. Нет, влюбляться в такого мужчину было бы неправильным. Поэтому я постаралась выкинуть из головы наш поцелуй и только собралась вернуться домой, как рядом, откуда ни возьмись, взялся аука.
— Демьян, а ты что тут делаешь? — я посмотрела на своего зелёного друга.
— Я то, да так… По делам я…Меня Казимир отправил.
— Зачем? — я нахмурилась.
— Да скоро узнаешь. А ты чего недовольная? — он посмотрел на меня своими большими глазками и я не смогла промолчать.
— Знаешь, я даже имя его слышать после сегодняшней ночи не хочу. Хочу забыть Лешего как страшный сон.
— Но почему? — теперь хмуриться настала очередь Демьяна.
— Он меня в болоте бросил, заставил всю ночь по лесу ходить, а меня там те двое чуть не поймали… Разве это мужской поступок? Да козел он самый настоящий.
— Не, он не козел. Ты перепутала. Козел Василий Дмитриевич. А леший, он в рысь превращается.
— Да я не о том, — махнула я рукой. — Вообщем нехороший он. И целует всех подряд.
— Ну как же. Ведь Хозяин Леса о тебе позаботился.
— Когда это? Когда я в болоте сидела и думала, что утону? Или когда чуть яблоко отправленное не съела с дерева?
— Ну так топь-то неглубокая была. Да и Ромашку он на помощь тебе отправил. С яблонной-белка та не просто так прибежала, ее тоже Казимир попросил тебя предупредить. Ну она как могла, так и показала, что яблоки есть не надо.
— А ночь сегодняшняя?
— Так …. шаль невидимку ведь тоже Казимир для тебя у индрик- зверя выпросил, да Ягинишне дал, чтобы она ее тебе подарила. Перо у брата выменял на пояс свой золотой, а перо то всю нечисть ночную прогоняет, да и жар-птицу ту же тоже он к тебе послал.… С теми двумя да, нехорошо получилось, но и там анчутка за тобой по ведению Казимира приглядывал. Хозяин, как узнал, что тебе беда грозит, так белок с шалью, что ты у улья забыла, послал к тебе. Ну и сам рядом в любой момент готов был оказаться. Просто праздник ведь у нечисти, он же обо всех заботится должен и о лесе. Сложно ему пришлось в этот раз. Так что зря ты так про него…
— Так он ту девушку целовал. — я насупилась.
— Ну а как же ему по другому — то. Вот будет у него жена, тогда уж все, ни на никого больше смотреть не будет. А тут сам закон таков, он поперёк его пойти не может.
Я вздохнула и тут увидела, что из леса выходят и идут в нашу сторону Леший, Ромашка, колдун Василий, Яга и Леший, а над ними парит ворон, который подлетел к крыльцу и, ударившись о землю, превратился в доброго молодца.
— Ну что Элина, встречай сватов да жениха своего. И лучше сразу согласием ответь, он ведь не отступится, — подмигнул мне Ворон и отошёл у сторону, пропуская ко мне подошедшего Казимира, который, улыбаясь, смотрел на меня своими зелёными как весенний лес глазами…
Эпилог ( спустя год)
— Давай-давай, Осторожнее! Осторожнее, поднимай говорю! Не урони! — кричал домовой на медведя, который поднимал большое бревно.
— Да я и так аккуратно. Извели меня уже. Пора перерыв делать, да медок поесть. — отвечал ему Ромашка.
— Некогда, скоро внучков Казимир с Элей принесут в гости. Надо избу к тому времени поправить. Баню то сразу сделали, а вот дом вишь, до лета оставили. Не дело это, малыши то не могут в грязи. Им чистота нужна. Сейчас этот угол справим, потом и перерыв можно.
