Он пожимает плечами, точно извиняясь.
— Я должен был постоянно видеть сладкий сон о спасении? — спрашиваю я, начиная всё понимать.
— Да. Но у тебя с самого начала пошёл не тот «сон». Вакцина перемешала в твоей голове всё, как неумелый кулинар. Прописанную иллюзию спасения изрядно пропитала твоими личными мыслями, переживаниями и воспоминаниями. Получился скверный коктейль. А сейчас у тебя отрыжка. В моём лице. Этой беседы не должно было быть.
— Значит, вы — очередное воплощение сна?
— Вроде того. Я — страховочный образ в программе вакцинации. Как раз для подобных случаев. Моя цель — объяснить тебе ситуацию и успокоить.
— Успокоить, — повторяю я. — И как же?
Мистер Морти разводит руками:
— Эвтаназия. Завершить начатое.
— Убить себя я могу и сам, — недовольно бросаю я.
— Да, но зачем, если есть способ ещё проще?
Действительно.
— Есть другой вариант, — предлагает мистер Морти. — Можем попытаться запустить иллюзию заново. Возможно, тебе повезёт, и ты обнаружишь себя, готовящимся к отбытию на «Ной».
Смерть в сладком сне. Чертовски привлекательно.
— Никто не выжил? — спрашиваю я.
Успокаивающий образ кивает:
— Никто. Реального мира нет. Вопрос в том, сколь долго ты ещё хочешь оставаться здесь.
Я закрываю глаза и говорю:
— Я хочу прекратить. Но не в царстве грёз. Вы можете показать мне последние минуты реальности? Моей. Настоящей.
— Я постараюсь, — отвечает мистер Морти.
000
— Коли, Джонни! — кричит Дэннис. — Не тяни кота за мошонку!
Он уже вколол вакцину и с важным видом расхаживает по гостиной.
— Я не тяну! — огрызаюсь я, но следую его совету.
Затем осматриваю помещение. Мне хочется запечатлеть в памяти всё, чем мы жили прежде. Прежде, чем мы уйдём в новый мир постапокалипсиса.
На часах застыли зелёные «07:00». Кэтрин сидит на диване и читает роман Оруэлла «1984». Моя любимая книга, которую я советую всем. Лучшая антиутопия всех времён.
Карл разглядывает висящий на стене постер фильма «На последнем берегу». Поистине дьявольский символизм. У нас — эпидемия, по сюжету — радиация, вызванная ядерной войной между Китаем и США. В реальности и в кино Австралия остаётся последним оплотом цивилизации. Людей, как ни странно, ожидает хэппи-энд, персонажей — неминуемая гибель. Обычно бывает наоборот.
За столом расположился мистер Морти — консультант «Корпорации Спасения», отец Джаспера. Сам Джаспер пялится на плазму. Я включил подборку клипов группы «Блю мен груп». Парни в синих масках в образе инопланетян виртуозно играют с помощью труб из поливинилхлорида и воздушных шпагов. Конкретно сейчас идёт один из их главных хитов — «Персона». Клип — шедевр. О том, как все мы носим маски, сливаемся с толпой и гибнем в рутине будней. А тех, кто пытается снять маску, ждёт тёмная комната с такими же ослушниками системы.
— Вакцина точно защитит нас от эпидемии? — с сомнением спрашиваю я.
— Так написано в инструкции, — отвечает мистер Морти и демонстрирует мне стопку бумаг. — Как там на самом деле — никто не знает. Корпорация умерла. Теперь спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Поблагодарите судьбу, что я успел стащить несколько доз.
— А есть побочные эффекты или что-то в таком роде? — спрашивает Кэтрин с дивана.
Консультант пожимает плечами:
— Не знаю. Это новинка. Они не успели завершить испытания. Тут сказано, что возможны проблемы с памятью. Но это ведь не такая уж большая плата за жизнь?
— Действительно, — отвечает Дэннис и подходит к окну. — Большинство жителей этой планеты умрут, а мы выживем. Естественный отбор. На Земле будет ад, но мы украдём для себя частичку рая с вечных небес. Небесам ведь всё нипочём. Верно, Джонни?
Я заканчиваю с приготовлениями, шагаю к настенному зеркалу и наблюдаю себя во весь рост. На меня смотрит человек в деловом костюме и с застывшим точно маска лицом.
На комоде возле зеркала стоит старая фотография. Там мы с Ванессой. Молодые и счастливые. Никогда не прощу себя за то, что не успел спасти её. А она так и не простила мне мелкой служебной интрижки с Пэйдж. От этого ещё больнее. Я бы отдал всё за возможность оказаться рядом с Ванессой…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На душе оседает неприятный осадок, перемешанный с необъяснимым страхом перед будущим. Я подхожу к Дэннису, смотрю в окно на серое небо Аделаиды и невольно замечаю:
— Кажется, небеса давно умерли.
2015 г.
Пограничный рейс
Заправка
— Мне надо отлить, — сказал Паха, жадно вглядываясь в проносящиеся за окном кусты.
Стас недовольно покосился на друга.
— Ты упарил! До заправки осталось шесть километров.
— Шесть долгих километров.
Стас резко вильнул на обочину и затормозил. Клубы пыли окутали «газель». Паха выскочил из кабины и неестественной походкой поковылял к густой растительности. Стас увеличил на магнитоле громкость. Музыку на несколько мгновений заглушил лишь рёв спортивного мотора пролетевшей мимо машины. Она пролетела так быстро, что кроме красного цвета кузова Стас не разглядел ничего.
— Гонщики хреновы, — проворчал он и ловко выхватил из-под сиденья старенький термос.
Пусто. Бросив термос через плечо, Стас раздражённо посмотрел на часы — без четверти три. До границы оставалось шестьдесят километров, и пока они не укладывались в график. А виной всему был Паха. То ему захотелось перекусить, то отлить, то размять конечности. Стас уже неоднократно пожалел, что взял капризного друга с собой в рейс.
Он снова бросил раздражённый взгляд на потёртый циферблат — без десяти три. Сколько можно отливать? В густой растительности он попытался разглядеть жёлтую футболку Пахи. Наконец, не выдержав, Стас выскочил из кабины и направился к кустам.
— Ну и сколько ещё ждать? — крикнул он.
Не получив ответа, Стас пролез через кусты и позвал друга оттуда. Тщетно. Никакие жёсткие аргументы и обвинения в шутовстве не заставили Паху выйти или хотя бы отозваться. Стас как по иголкам собственных нервов побежал к машине, отключил музыку и полез в бардачок за мобильником. Но их там оказалось два. Это говорило о бесполезности звонка, потому что позвонить он сейчас мог только к себе в «газель».
— Охренеть не встать! — с такими мыслями, временами трансформирующимися в слова, Стас просидел ещё минут десять.
Затем вновь направился к кустам, прихватив с собой тяжёлую монтировку. Он в любом случае собирался пустить её в ход. Если с Пахой что-то случилось, то, возможно, придется давать отпор причине этого случая. Если же Паха сам себе причина, то с ним обязательно случится недоброе после встречи с этой монтировкой.
Через пятнадцать минут прочесывания прилегающей растительности он уже забеспокоился не на шутку. На такой розыгрыш не мог бы решиться даже воспаленный мозг Пахи. Значит, что-то действительно произошло. Но что могло произойти с крепким малым средь бела дня в кустах возле трассы? В полчетвертого Стас завел двигатель «газели» и с пробуксовкой вырулил на дорогу. В три тридцать пять он уже припарковался возле заправки и быстрым шагом направился в «Закусочную у деда». По пути разглядел небрежно припаркованный у самого входа красный «Ниссан Скайлайн» с графическими элементами черного и синего винила.
В закусочной было немноголюдно, всего три человека, не считая девушки за прилавком у кассы, которую Стас видел впервые. С ней мило беседовал смазливый субъект в экстравагантных джинсах и легкой красной курточке с пестрыми синими вставками и надписью «Racer». С первого взгляда в нем без труда угадывался владелец «Скайлайна». За столиком возле окна сидел старикашка в бежевом костюме и бежевой шляпе с широкими полями. Он вертел в зубах шпажку, оставшуюся после мороженого, и читал газету. Чуть поодаль от него расположился парень с наголо обритой головой, в очках с толстыми линзами и цепями на кожаных штанах. Самое идиотское, что можно было сделать в такую жару — это надеть кожаные штаны, подумал Стас. Судя по количеству пухлых и длинных сумок, расставленных вокруг столика, этот бритоголовый пришел сюда не один.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
