— Не капризничай, — устало ответила мама. — Бери ложку.
Серёжик торопливо выбрался из машины времени и полез на ёлку. Только оттуда он мог всё видеть, оставаясь незамеченным. Хотя паучьи тапочки давно порвались, он легко вскарабкался, и сам удивился, как здорово это у него получилось. Задыхаясь от жары, Серёжик расстегнул куртку и раздвинул колючие ветки.
Он увидел себя, надутого и красного, а рядом дорогую мамочку, разливающую по тарелкам борщ. Его мажусю!!!
Сказочный аромат защекотал носик, и Серёжик чуть не свалился, так ему захотелось есть. Хорошо, что поднялся ветер и отнёс запах подальше.
Мама, родная и любимая была совсем рядом! Серёжик смотрел на неё, затаив дыхание, и не мог налюбоваться. Самая лучшая мама, самая красивая, самая добрая мамочка! Ах, как хотелось Серёжику отпихнуть этого нытика, чтобы обнять её крепко-крепко, поцеловать в нос, и съесть всё, что в тарелке, до самой последней капельки!
Но нельзя… 12 июня маму все равно украдёт Дракон…
Она ласково повторила:
— Бери ложку.
Но тот Серёжик, что сидел за столом, заверещал, как резаный, и ложка со звоном полетела на пол. Мама вздохнула.
«Неужели это я?» — с ужасом подумал Серёжик. Он сорвал шишку побольше и запустил ею в этого нахала. Попал прямо в лоб! Отскочив, шишка угодила в борщ и забрызгала злюке всю мордочку.
— А-а-а! — ещё громче завопил он. — Кто там бросается?
Мама выглянула в окно и покачала головой.
— Наверное, ветер…
У Серёжика, который сидел за столом, было теперь две шишки, одна в борще, другая на лбу. Та, что на лбу, увеличивалась прямо на глазах. Он потрогал её и разревелся так, что у него самого, сидевшего на ёлке, заложило уши.
Слушать это не было никаких сил. Скорей, скорей к горе! Только там он обнимет маму! Серёжик бросил последний, полный нежности, взгляд на свою мажусю и залез в машину.
«А ещё удивлялся, почему у меня три тысячи плохих поступков! — думал он. — Ну и вредина! Ну и вредина!» Он долго не мог успокоиться, а потом потянул за рычаг, стараясь подробно-подробно представить гору, похожую на птицу. Ему казалось, что он ощутил её холод и скользкие камни под сапогами.
Машину затрясло ещё сильнее, чем раньше. Наверху звенело уже несколько деталей.
«Если они все будут отлетать, я никуда не доберусь» — с тревогой подумал Серёжик.
Наконец стало тихо.
Не сомневаясь, что увидит гору, Серёжик открыл дверь. За ней была ночь, но где-то рядом весело играла музыка.
«Значит, Дракон здесь! Я вовремя!» — подпрыгнул ёжик.
Он огляделся. Машина времени стояла в кустах, но леса не было видно. Да и горы, как он ни приглядывался, тоже. Вдруг небо озарилось красными, зелеными, лиловыми огнями.
— Ура! — закричали птичьи голоса. — Виват Королеве!
Серёжик догадался, куда попал. И с прежним страхом ощупал ключ в кармане. Он хотел улететь, но потом решил, что нечего тому, другому, Серёжику тут задерживаться, копить плохие поступки. И решительно пристегнул шпагу к джинсам, чтоб не светилась.
«Сидит тут, а я потом на три дня опоздаю!»
Он решил и Тима поторопить: «Скажу, чтоб сегодня же отправлял меня с мусором». Привычно взмахнув лапкой, Серёжик глянул в тёмное небо. Но никто не подмигнул ему малиновым, белым и голубым. Звёзд было много, но Боря ещё сидела у гномов, под стеклянным колпаком. И даже не знала, что она Боря.
Пробираясь среди кустов, Серёжик бесшумно ступал, стараясь походить на хомяка-разведчика и енота-богатыря одновременно. Он раздувал щёки, как будто там был водяной пистолет, и нёс невидимый щит, сгибаясь под его тяжестью.
Музыка скоро стихла, Серёжик увидел разнаряженных птиц, плетущихся спать. Среди них шёл он сам в нарядном костюмчике с золотыми пуговицами. Шёл и с печальным видом разглядывал землю. Будто потерял что-то.
Один за другим стали гаснуть фонари.
Серёжик сидел за мусорным баком и ждал, когда во дворце потушат свет. Но загоготали часовые, проверяющие, все ли спят, и ёжик прыгнул в мусор. Он зарылся поглубже, зажав нос лапами, и лежал, пока всё не стихло. А когда выбирался, то нашел среди рваной бумаги, корок и огрызков, собственные серые штанишки! С пуговицей от маминого пальто! Он понюхал пуговицу, та пахла помойкой. Но Серёжик всё равно взял штаны с собой.
Отцепив с иголок мусор, он подбежал к водосточной трубе у знакомого окна. Быстро вскарабкался, хотя шпага мешала. Сел на подоконник.
В комнате стоял приторный аромат роз, было пыльно и душно. Как ему могло здесь нравиться? Тихонько ступая, Серёжик подошел к шкафу. Осторожно открыл дверь, положил штанишки, а затем подкрался к кровати.
Стоя за тюлевым балдахином, он видел маленького растерянного ёжика, лежащего с открытыми глазами. Кажется, в них блестели слезы.
Серёжик удивился: «Вот плакса», а потом вспомнил, что раньше, и правда, плакал очень много. А теперь? Теперь не плачет. Как можно плакать с Орденом Героя? Что сказало бы Солнце?
«И ничего-то ты не знаешь. — С жалостью подумал он, глядя на себя. — И пауков ещё боишься. И Солнце с Луной не видел. И знакомой звёздочки Бори у тебя нет».
Ёжик на круглой кровати заворочался.
«И жуки по тебе не ползали, и в кастрюлю тебя не бросали, и ёжееды со скелетами на тебя не прыгали. Маленький ты ещё».
Из кровати послышались всхлип, кажется, там собрались реветь.
— На рассвете гуси будут выносить мусор! — громко сказал Серёжик и стремглав бросился к окну. Ловко обхватив трубу, в одно мгновение он оказался на земле. Подсвечивая дорогу шпагой, Серёжик помчался на кухню.
Тим уже спал. Приготовленные мешки стояли около стенки.
Ах, как было жаль будить уставшего голубя. Тот во сне дёргал лапками и тяжело вздыхал.
— Тим, миленький, отправь меня сегодня с мусором!
Голубь с трудом поднялся и кивнул. Спросонья он не удивился ни шпаге, ни чужой одежде. Наверное решил, что ёжик прибежал с маскарада.
— Жалко расставаться, — только и сказал он.
Серёжик обнял его и ласково прошептал:
— Спасибо за лепёшки! Вкуснее их только мамин борщ и облака!
Глава 33
Запутанное прошлое
Серёжик примчался к машине времени весь мокрый. Когда он выбегал из кухни, то увидел вдалеке самого себя! Но, кажется, тот Серёжик его не заметил. Уф!
Он быстро представил гору (скорее, скорее отсюда!) и дёрнул рычаг. Над головой жалобно звякнуло и снова затрясло. Машина ходила ходуном так долго, что Серёжик задремал, не дождавшись остановки.
Он так замучился за этот длинный-длинный день!
Разбудил его дождь. «Кап-кап-кап…» стучали капли по железной крыше ящика. Серёжик торопливо открыл дверь.
Снова темно. Снова кусты. И никакой горы не видно. А что, если он по-прежнему возле дворца? А что, если машина времени сломалась, и скоро её найдут гуси? Но как приятно стоять под дождём! Серёжик стал ловить языком прохладные капли.
Рядом заквакали лягушки.
Ух ты! В Королевских владениях нет ни речки, ни озера. Куда же его занесло?!
Может, Бобрёнок и правда будущий Ильясам, но машина эта всё-таки недоделанная — везёт куда хочет… Так Серёжик никогда к маме не попадёт!
Раздался страшный храп. Наверное, так храпят динозавры… Неужели он улетел на миллион лет назад? Вдруг сейчас над кустами появится диплодок, идущий на водопой?
Живой, не из книжки! Серёжик осторожно пошел вперед, размышляя, что пятка у диплодока больше их с мамой дома. От этой мысли почему-то вспотели уши.
В лунном сиянии блеснула речка. На берегу — удочка, поодаль — тележка. Храп доносился оттуда. Да это же Фьоро!!! Вон и Осёл спит. А на земле клетка, и там дрожит, засунув голову в котомку, ёжик. Сам себе он показался вдруг таким маленьким и жалким, что удивился: неужели это и правда он?
Серёжик немножко поплескался в речке, смывая грязь мусорного бака с мордочки и ушей.
Но сильно промочил сапоги, рукава куртки и даже шапку.
Дождь сразу разонравился. Продрогший Серёжик бросился к машине. Уже добежав до кустов, он оглянулся. Ёжик с котомкой на голове по — прежнему дрожал. Бедный! Серёжик вдруг ясно вспомнил, как он мёрз в эту дождливую ночь. А ещё вспомнил, как ему было одиноко и страшно. А всего-то и нужно — поскорее открыть клетку!
— Ключ! — торопливо подсказал он.
Но ёжик в клетке задрожал ещё сильнее… Наверное, не услышал.
— Ключ! — громче крикнул Серёжик.
И увидел, как трусишка свернулся клубком, отбросив котомку. Серёжик подобрал её, а взамен принес свою с драконовыми камнями.
«Около горы ещё насобираю, — решил Серёжик. — А ему у гномов пригодится».
Он даже хотел отдать куртку и сапоги, но они были мокрыми.
Вздохнув, Серёжик вернулся в машину и дернул рычаг. Машину времени тряхнуло совсем слабо и отвалившиеся наверху детали, куда-то покатились.
Серёжик испугался, что она сломалась окончательно, и открыл дверь. Он был уверен, что никуда не улетел. И в самом деле — стояла ночь, только дождь прекратился, да неожиданно сильно потеплело. Серёжик скинул мокрые вещи и разулся. Трава была сухой. Вовсю распевали невидимые сверчки. Как летом.
