— Читать-то он читал, да не всегда можно верить тому, что написано, — пробормотала Энн. — Доктор Аткинс сказал, что Вустер поклялся расправиться с первым же негром, который осмелится войти в их школу.
Уголек испуганно посмотрел на мать: доктор Аткинс так сказал?
Все негры в городке знали доктора Аткинса и шли к нему, как к главному своему советчику и защитнику. Доктор Аткинс сам был родом из бедной негритянской семьи и знал все нужды черного народа. Каждому негру в городе было известно, что доктору Аткинсу удалось окончить университет только потому, что он тяжелым трудом скопил деньги на учение. Он работал грузчиком на пристани, мальчишкой на посылках в гостинице, судомойкой в ресторане, он таскал кирпичи и гладил белье в прачечной.
Зато теперь доктор Аткинс хорошо понимал, что значит бедность и труд. Он бесплатно лечил бедняков, собирал пожертвования и строил больницы и школы для негров, вел переговоры с белыми хозяевами, когда они обижали негров-рабочих. И вот доктор Аткинс сказал, что черных ребят не пустят в школу белых…
Но Уголек был еще маленьким мальчиком, поэтому он скоро забыл о тревожных словах. А в день, когда нужно было в первый раз идти в новую школу, он проснулся в самом отличном настроении.
Он шел с матерью по улице, залитой нежарким осенним солнцем; на нем была новая куртка, перешитая из праздничного платья Энн, и Угольку казалось, что все кругом знают, что он идет в настоящую хорошую школу и все этому радуются.
Подметальщик дядя Бэн кивнул им и пожелал мальчику хорошо учиться. Тетушка Кэтрин, торговавшая на лотке леденцами, подарила Угольку «на счастье» самый большой розовый леденец. Молодой негр-монтер, по имени Гуг, работавший на столбе, закричал сверху:
— Эй, Уголек, покажи там этим белым задавакам, как умеют учиться черные!
Уголек хотел было ответить, что постарается, как вдруг его сильно толкнули, и раздраженный голос сказал:
— А это мы еще посмотрим, кто кому покажет и как!
Энн прижала к себе сына, но прохожий уже умчался, крича на всю улицу:
— Не позволим черномазым пачкать наши школы! Не позволим!
И монтер Гуг, и тетушка Кэтрин, и дядя Бэн видели и слышали всё, что произошло. Гуг проворно спустился со столба.
— Придется сбегать к доктору Аткинсу, — пробормотал он. — Видно, опять завариваются такие дела… — И он поспешно ушел.
Тетушка Кэтрин вытащила конфетку.
— На тебе, Уголек, еще леденец, заешь сладким наши горькие обиды, — сказала она вздыхая.
А дядя Бэн положил на землю свою метлу и взял Уголька за руку:
— Идемте, я провожу вас. Не знаю, что задумали Вустер и его дружки, только вряд ли что-нибудь хорошее. Но при мне они поостерегутся. Ведь они храбры только с женщинами и детьми.
И он решительно зашагал к школе, ведя за собой Уголька и его мать.
Когда они повернули в ту улицу, где была школа, им показалось, что темная туча упала на землю — такая толпа собралась у школьной ограды. Подойдя ближе, они увидели, что у школьных ворот стоят, как заслон, дюжие белые парни, вооруженные кто дубинкой, кто камнями. Командовал ими низенький крепыш — длиннорукий и коротконогий, удивительно напоминающий орангутанга, которого Уголек видел в зоологическом саду. Это и был Вустер — владелец универсального магазина и самый ярый ненавистник негров в городе.
Вустер точно хозяин прохаживался у ворот, перебрасывался шуточками с набежавшими фотографами и журналистами и издевательски поглядывал на подходивших негров с детьми. Черные дети так же, как Уголек, были одеты в новенькие платья и курточки: все принарядились для первого дня учения в хорошей школе. Но выражение лица и у взрослых негров и у детей было далеко не праздничное.
— Это они тут, видать, целый спектакль затеяли, — проворчал дядя Бэн, — опять собираются писать в газетах о «бунте» негров… И ни одного полицейского, как всегда.
Он обратился к неграм:
— Долго вы собираетесь здесь стоять и смотреть на этих «рыцарей»? Ведите ребят в школу и ничего не бойтесь. Ведь правительство объявило, что наши дети теперь могут учиться вместе с белыми. Идите.
— Ни с места! — закричал Вустер. — Помните: мы тут хозяева, и мы и близко не подпустим вас к нашей школе. Чтоб мой Питер сидел рядом с черномазыми! Нет, не будет этого!
— Убирайтесь отсюда и забирайте ваших щенят, пока мы с вами говорим по-хорошему. А не уберетесь, пеняйте на себя! — пригрозил лысый, облизанный человечек, похожий на грызуна. Звали этого грызуна Конти, он торговал галантереей и считался одним из самых состоятельных белых.
Негры тихо переговаривались между собой, не зная, что предпринять. В это мгновение из школы послышался звонок: начинались уроки.
— О ма, ты слышишь: звонят! Мы опоздаем на первый урок, ма! — воскликнул Уголек, и этот детский голос как будто влил решимость в негров. Они крепко взяли за руки своих ребятишек и двинулись к воротам.
— Не бойтесь: вы пришли учиться и вы будете учиться, — повторял дядя Бэн, пробираясь вперед и расчищая дорогу детям.
— Хотите прорваться силой?! Эй, ребята, становись! Негры подымают бунт! Негры хотят перебить всех нас, белых! — завопил Вустер.
— Бей этого черного агитатора! Бей негров! — вторил ему Конти.
Он первый швырнул камень. Парни подняли дубинки и ринулись в толпу. Пронзительно закричали дети и женщины, засвистели камни. К ногам Уголька упала маленькая черная девочка. Дядя Бэн охнул и схватился за голову: кровь заливала ему лицо.
— Стойте! Сейчас же бросьте дубинки и камни! Прекратите это побоище! — раздался вдруг над толпой глубокий, сильный голос, который, казалось, сразу перекрыл все крики и вопли.
Невольно, повинуясь этому голосу, опустились дубинки и кулаки. Вустер с проклятием бросил на землю поднятый было камень.
Никто не заметил, когда и как очутился у самых ворот этот высокий, с гордой осанкой негр, который сейчас так хладнокровно распоряжался и неграми и белыми «рыцарями» Вустера.
— Аткинс! Доктор Аткинс! — прошелестело в толпе.
Да, это был он, наш старый друг Чарли Аткинс, но уж не тот живой, непоседливый мальчик, которого мы знали с вами раньше. Прошли годы, теперь в волосах Аткинса проглядывала седина и некогда озорные, веселые глаза его стали спокойными и грустными: много человеческого горя пришлось им повидать.
— Отведите девочку и дядю Бэна ко мне домой, — распорядился он, — я сейчас вернусь и сам перевяжу их. Вот только переговорю с теми… — Он кивнул в сторону Вустера и его «рыцарей».
— Послушайте вы, Аткинс, или как вас там, — обратился к доктору Вустер, — что это вы вздумали тут командовать?! Смотрите, и на вас найдется хорошая дубинка!
Но доктор Аткинс даже не повернулся к нему. Он заговорил, обращаясь к неграм и белым:
— Вы все меня здесь знаете. Знаете, что я врач. Мне удалось окончить университет, но я сидел там за особым барьером, как прокаженный, потому что я — негр. Я сносил все унижения, потому что мечтал стать ученым и помогать моему народу. Теперь, когда я узнал, что правительство позволило черным детям учиться вместе с белыми, я почувствовал себя счастливым. Наконец-то, думал я, настанет справедливость.
Доктор Аткинс поднял черную руку и указал на Вустера и его компанию:
— И вот смотрите, кучка таких людишек хочет покрыть позором нашу Америку. Но скрыть правду не удастся. Все в мире узнают, что делается в нашем городе, какое позорное дело затеяли белые хозяева. Благородные люди во всем мире подымутся на защиту справедливости.
— И тогда мы сможем учиться? — Уголек, который стоял у самых ног доктора Аткинса, тихонько дернул его за рукав.
Доктор Аткинс ласково наклонился к нему:
— Да, сынок, и ты и твои черные сестры и братья непременно будут учиться в хороших школах. Но для этого нам всем придется, видно, еще много бороться, как боролись наши отцы и деды.
— Проклятый негр! — проворчал Вустер. — Как бы мне хотелось навсегда заткнуть тебе глотку!
— Заткнете мне — найдутся другие, — спокойно отозвался доктор Аткинс, — правду ведь не задушишь.
Пока он говорил, «рыцари» Вустера начали потихоньку расходиться. Некоторые что-то шептали своему вожаку, а потом уходили, унося свои дубинки и камни.
— Ну погоди, негр, мы еще с тобой встретимся! — бросил Аткинсу Конти.
Но и он ушел, таща за собой упирающегося Вустера. У школы теперь оставались только негры и доктор.
— Через несколько дней я добьюсь для вас свободного входа в школу. Никто не посмеет нападать на вас и ваших детей, — сказал Аткинс. — А сейчас я отправлюсь домой. Нужно осмотреть наших раненых.
— Я пойду с вами, помогу вам, док, — немедленно вызвалась Энн.
Уголек уцепился за мать и тоже объявил, что пойдет помочь дяде Бэну.
В маленьком белом домике, где жил доктор Аткинс, раненая девочка Пегги и дядя Бэн были уже перевязаны и сидели в покойных креслах. Увидя вошедшего доктора, дядя Бэн просиял.
