— Хочешь пойти и отомстить — останавливать не буду. Но я считаю, что наша семья уже достаточно принесла жертв в этой… — она ненадолго замялась, подыскивая слово, — революции.
И ушла на кухню, подхватив на руки плачущую Наташу. Вслед за ней ушёл Дэвид, бросив на брата умоляющий взгляд. Сев на корточки, Саймон минут десять боролся с собой, но так и не смог открыть входную дверь… А через пару часов к ним постучались соседи, передав слова другого дружинника — взять только самое необходимое и срочно спуститься в убежище.
Ту ночь подросток провёл в каком-то яростном полузабытьи. Скрючившись в позе эмбриона на старом матрасе, он, то вспоминал картины прошлого, то представлял, как убивает всех виновных в гибели отца и деда. Из закрытых глаз текли слёзы, а руки сжимались в кулаки так сильно, что на ладонях оставались следы от ногтей. Лишь наутро он забылся тяжелым сном, который немного унял боль, но добавил к ней глухую тоску. Весь следующий день Саймон провёл на этом же матрасе, вставая с него лишь когда его заставляли поесть или просили с чем-то помочь. Ночью ему приснился отец, который с жаром спорил с дедом о том, нужно ли учить детей навыкам самообороны и владению огнестрельным оружием. Сон был настолько реален, что открыв глаза, Саймон не сразу понял, где находится и что происходит. Когда же действительность неумолимо постучалась в двери, он чуть не взвыл во весь голос от несправедливости происходящего…
Кое-как справившись с собой, парень встал с матраса и побрел в туалет. Справив нужду и умывшись холодной водой, он вышел обратно в общий зал и устроился в уголке на стуле, где и просидел все утро и половину дня…
— Так и будешь себя жалеть?
— Что?
Оторвав глаза от стены, подросток сфокусировал взгляд перед собой и с некоторым удивлением обнаружил стоящего рядом деда Семёна. Поговаривали, что у старика была бурная молодость, но для Саймона он всю жизнь был крепеньким весёлым дедулей, проводящим большую часть своего времени во дворе в компании таких же старичков за игрой в карты, шахматы или домино.
— Я говорю, так и будешь сидеть и жалеть себя? У всех беда в семье, но никто кроме тебя в угол не забился. На мать посмотри! Ходит и помогает всем, кому может. Брат твой за сестрой присматривает, сестра с другой малышнёй возится. А ты, лоб здоровенный, расселся тут и нюни распустил. Как баба, ей богу! Только платочка носового не хватает, слезки промакивать.
Выговорившись, дед Семён сплюнул на пол и удалился к своим приятелям-старичкам. Несколько мгновений Саймон яростно сверлил его спину взглядом, борясь с желанием догнать и отвесить хорошего пинка, а затем глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Старик был прав. Даже закрывшись ото всех в своём горе, парень видел, что Панацея Николаевна постоянно была в делах. Она, то обходила соседей, контролируя самочувствие людей в убежище, то обсуждала с другими женщинами меню, то мыла посуду. Дэвид вместе со своими сверстниками действительно приглядывал за малышней, а Наташа, словно повзрослев на несколько лет, помогала ему в этом. Единственный, кто не делал ничего, был он…
Еще раз глубоко вздохнув, Сай огляделся по сторонам. К сожалению, на данный момент делать было нечего. Обед уже закончился, посуду помыли и весь народ пребывал в послеобеденном отдыхе, скучковавшись по интересам. Поэтому парень решил пока просто привести мысли в порядок и проанализировать последние события…
Когда в зал Совета влетели два осколочно-фугасных заряда РПГ, группа охраны Ходункова находилась в холле за дверями, перебрасываясь угрюмыми взглядами с наёмниками. Наёмники строили из себя крутых вояк, перегородив вход в зал и многозначительно побрякивая оружием. Когда створки снесло взрывом, они, в свою очередь, снесли и стоявших за ними солдат удачи. Однако прежде, чем находившиеся в холле люди успели прийти в себя, в затянутое пылью и дымом помещение полетели гранаты, а из коридора зазвучали первые выстрелы.
Подбирая охрану главе Департамента водных ресурсов, полковник Яковлев действительно собрал лучших из лучших, но подобного развития событий не мог предвидеть даже он. Во-первых, нападавшие были тренированы и экипированы не хуже атакованных ими полицейских. А во-вторых — их совершенно не интересовали сопутствующие потери. Влетевшие в холл гранаты практически полностью зачистили помещение от уцелевших при предыдущем взрыве гражданских и наёмников, раскидав закованную в броню группу охраны. После этого в холл зашли несколько фигур, хладнокровно добивая всех выживших короткими очередями. Последнее, что успел сделать командир группы — передать приказ об эвакуации оставшимся в гараже и сдернуть с груди свою гранату, краем глаза заметив, что лежащий неподалеку боец делает то же самое…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А вот на парковке дела у нападавших пошли не так хорошо — подвело желание захватить броневик в целости и сохранности. После того, как отгремели взрывы в зале Совета, в гараже погас свет, к машинам полетели дымовые гранаты и, спустя несколько секунд, началась атака. Однако сидевший в броневике стрелок не растерялся. Несмотря на то, что вместо приближающихся фигур электронный прицел показывал огромные размазанные пятна, ему не было нужды выцеливать кого-то. Короткая очередь из сорокамиллиметрового гранатомета смела атакующих справа, после чего башенка на броневике повернулась, глухо затарахтев башенным пулемётом. Пролетев над крышами служебного электромобиля и полицейского джипа, тяжелые пули калибра 12,7мм буквально разорвали бегущих к машинам людей. Уцелевшие бросились искать укрытие за колоннами, а стрелок продолжал бить им вслед, хоть и с гораздо меньшим успехом…
В этот момент пришло последнее сообщение от командира группы. Воспользовавшись передышкой, пока нападавшие докладывали обстановку и запрашивали подкрепление, полицейские быстро выработали план действий. Водитель электромобиля перебрался в броневик, после чего тот развернул башню и вновь выдал длинную очередь из башенного пулемета, на этот раз — по воротам. Затем в очерченный пулями полукруг влетел сам броневик.
Конечно, бронированные жалюзи с легкостью выдерживали попадания из ручного оружия, кое-как пересилили крупнокалиберный пулемет, но когда в это же место влетел многотонный броневик — они сломались. С диким скрежетом машина выбралась через образовавшуюся дыру и отъехала в сторону, дожидаясь джипа. В этот момент нападавшие спохватились и открыли бешенную стрельбу. Пули джип выдержал, но потом кто-то от отчаяния выстрелил из подствольника, угодив в заднее левое колесо. Джип подбросило, затем повело, в результате чего он влетел в дыру под углом, напрочь заблокировав выход. Впрочем, обоим полицейским удалось выбраться через переднюю дверь, так что вскоре броневик взревел двигателем и унесся прочь от Дома Совета.
Несмотря на то, что блокпосты хомо были подняты по тревоге, а за беглецами оперативно организовали погоню, перехватить их так и не удалось. Вместо того, чтобы сразу рвануть к позициям мутантов, водитель броневика свернул на восток в сторону СТО и впритирку пронёсся мимо территории киборгов. После этого он сделал крюк, промчавшись по пригороду и вернулся в город с юга, через железнодорожную станцию.
Узнав о случившемся в Доме Совета, лагерь мутов пришёл в ярость. Горячие головы требовали немедленного отмщения и готовы были атаковать позиции хомо голыми руками. Макгрегору и Яковлеву с большим трудом удалось остудить мстителей и донести до них простую мысль — всё произошедшее лишь начало. Всю ночь мутанты и занявшие их сторону хомо укрепляли первую и вторую линию баррикад, начав возводить и третью. Все жители между первой и второй линиями были эвакуированы, а по тем домам, что остались за второй — передан приказ спуститься в убежища. Был задействован даже бронепоезд, но не успел он в первый раз загрузиться беженцами и отъехать со станции, как в Штаб Дружины поступили сообщения о взрыве на полотне. Посланная на место ремонтная бригада была обстреляна. Потеряв одного человека убитым и двух — ранеными, ремонтники были вынуждены вернуться обратно.
