вполне представляли себе отчаяние людей, оказавшихся в ловушке.
Разведчики нашли еще один труп, тоже заваленный ветками. Это был довольно рослый мужчина. У Глеба екнуло сердце. Глинский и Костромин, усердно отворачиваясь, перевернули туловище. Это был всего лишь майор, рослый, худощавый, совсем не похожий на Власова. Он пустил себе пулю в голову, затылочную кость вышибло практически полностью. По телу ползали черви, какие-то страшноватые жуки.
Люди спешили прочь от страшной находки, снова вышли на тропу. Лес не кончался. Шубин поторапливал подчиненных. Мол, ползем как черепахи! Скоро и этот день закончится!
В четвертом часу пополудни группа вышла из леса. Вниз убегал протяженный склон, испещренный канавами и косогорами. У его подножия притулилась деревня. Она была еще меньше Негожина, дворов восемь. Дома и сараи стояли плотно. Сразу за ними на восточной стороне начинался лес. Данный населенный пункт на карте не значился.
В деревушке теплилась жизнь. За оградой возникла согбенная спина. Пожилая женщина что-то делала там. Из печной трубы курился вялый дымок.
Разведчики перебежали, рассредоточились за плетнем.
– Здесь нет никого, товарищ старший лейтенант, – прошептал Глинский. – Штаб армии не иголка, это куча людей. Мы бы их заметили.
– Все равно проверить надо, – отозвался Глеб. – Они прошли через эту деревню. Поспрашиваем у людей.
Женщина, волоча ноги, вошла в дом. Дверь со скрипом затворилась.
Шубин перелез через плетень, присел на корточки, осмотрелся.
Дома стояли плотно, теснились сараи и пустые курятники. В деревне царило запустение. На грядках торчали какие-то чахлые стебельки, валялись горы мусора, ржавый металлолом.
Снова возникла та же самая женщина, добрела до поленницы, взяла несколько сосновых чурок, потащила в дом.
Что-то подсказывало Шубину, что собеседник из нее выйдет неважный. Он пробежал под окнами, перебрался через дыру в штакетнике на соседний участок.
Слева Ленька Пастухов чуть потревожил малиновый куст. Перебежали Глинский и Никита Костромин, перетекли через калитку.
Разведчики пришли сюда зря. На двери висел ржавый амбарный замок.
Старший лейтенант краем глаза уловил движение на другом участке. На крыльцо вышла женщина, еще не старая, в платочке, стала развешивать на веревке постиранное тряпье. Она взглянула на соседний двор, тут же переменилась в лице, попятилась, скрылась в доме.
С этой гражданкой стоило поговорить. Она не производила впечатления выжившей из ума.
Глеб махнул рукой – мол, туда! – и перебрался на соседний участок. Фашистов и их сателлитов в деревне точно не было, но долго ли продлится это счастье? Он выбрался к дому, отметил, что Лева Глинский движется параллельным курсом, повесил автомат на плечо и подошел к крыльцу.
Внезапно дверь со скрежетом распахнулась. На крыльце объявился какой-то бледный мужик с костылем, выхватил из кармана «ТТ» и навел на Шубина. Он готов был стрелять, не раздумывая.
Глеб ахнул. Вот так новости! Автомат был у него за плечом. Он никак не успевал им воспользоваться и отпрыгнул в сторону, надеясь уйти с линии огня.
Однако выстрелить этот мужчина не смог. Глинский перекатился через перила крыльца и навалился на него. Пистолет отлетел в сторону. Пока Шубин протирал изумленные глаза, Лева получил кулаком в живот, разозлился и выдал мужику оплеуху.
Тот орал от боли в раненой ноге, извивался на крыльце. Он был одет в какой-то замызганный свитер, латаные штаны.
Глеб опомнился, подбежал, подобрал «ТТ», спикировавший с крыльца, схватил мужчину под мышки, прижал к стене. Тот хрипел от боли, практически терял сознание. Нога его в районе бедра была забинтована. Сквозь повязку просачивались кровь и гной. Ему было лет сорок, редкие волосы, истончившееся бледное лицо. Что-то подсказывало Шубину, что он не муж той бабы, завершившей стирку.
– Лева, молодец, давай в дом, – распорядился он. – Я этого мужика сам втащу. Эй, где вы там?
Бойцы уже топали по крыльцу. Незадачливого стрелка они втащили в сени, оттуда – в горницу. Испуганно крестилась женщина в платочке, пятилась к печке. Разведчики посадили мужчину на стул, сунули в руки костыль. Он продолжал стонать, но уже приходил в себя.
– Вы чего сюда набились? – осведомился Глеб. – Малинович, к дому, смотри по сторонам.
– Товарищ старший лейтенант, вы только посмотрите!.. – сказал Бердыш, высунувшись из дальней комнаты.
Мужчина схватился трясущимися руками за край стола, попытался приподняться и рухнул обратно. Женщина в платочке перестала креститься, удивленно смотрела на пришельцев. Меньше всего они походили на солдат вермахта или сотрудников вспомогательной полиции.
В дальней комнате на кровати лежал человек, укрытый шинелью, причем не простой, а генеральской! Добротное, хотя и изрядно перепачканное сукно, четыре звезды в алых петлицах. Обладатель этой шинели носил звание генерал-лейтенанта. Во Второй Ударной армии был только один такой человек!
Дыхание у Шубина перехватило. Он подлетел к кровати, отогнул верхнюю часть шинели, и щеки его запылали.
В постели лежал, повернувшись на бок, невысокий мужчина с круглым лицом. Выше пояса он был обнажен и перетянут бинтами. Повязка намокла от крови. Этот человек тяжело дышал, пребывал без сознания, глаза его были закрыты.
Это был не генерал Власов!
А разве кто-то рассчитывал на головокружительный успех? Разведчики за спиной командира разочарованно вздыхали. Даже Никита Костромин, не богатый в последние сутки на эмоции, был явно расстроен.
Раненый застонал, перевернулся на спину. Его дыхание сделалось прерывистым. Вошла женщина, косо глянула на незваных гостей, положила ему на лоб влажное полотенце, укрыла шинелью. Он пробормотал что-то невнятное.
Глеб вернулся в горницу. Субъект с костылем смотрел на него исподлобья, тер ладонью лоб. К нему возвращались способности видеть и мыслить. Шубин отодвинул от стола свободный стул, сел рядом.
– Вы кто? – хрипло спросил мужчина.
– Разведка Пятьдесят девятой армии, старший лейтенант Шубин. Со мной группа. Прибыли в район, чтобы отыскать и доставить в штаб генерал-лейтенанта Власова. Жду взаимности, уважаемый. Вы что за хрен с горы?
Мужчина затрясся от смеха, потом расслабился, вытянул пострадавшую ногу. По лицу его струился жирный пот. Теперь в его глазах уже не было злобы и настороженности.
– Верю, Шубин. Иначе какого рожна ты тут ломал бы комедию? Майор Шалый Олег Родионович, помощник генерал-майора Боева, начальника артиллерии Второй Ударной армии.
– Товарищ майор, прошу простить за хрена с горы.
– Хорошо, прощаю. Да что там, хрен и есть. Ты тоже прости, старлей, не сразу разглядел, кто вы такие, чуть не пристрелил тебя. Авдотья Архиповна прибежала, говорит, чужаки в деревне, сюда идут, вот меня и понесло с отчаяния, выскочил, чтобы подороже наши жизни продать. Зрение подводит, вдаль уже практически не вижу.
– А там кто? – Глеб кивнул на комнату.
– Полковник Виноградов Павел Семенович, начальник штаба Второй Ударной армии. Думаю, умрет не
