человеку. Но если вы прячете убийцу, то отправитесь вместе с ним на эшафот.
Александр оцепенел. Почему этот нахал, исполняющий чужие приказы, назвал его убийцей? Он всего лишь опубликовал политическую статью. Причем не сам.
– Месье Дюма – не убийца, – сказал Моке.
Но к его негодованию теперь примешался страх.
– Разобраться в этом – задача полиции, – сказал жандарм. – Так что отойдите и позвольте нам осмотреть замок.
Наступило короткое молчание. Затем Моке уверенно сказал:
– Объясните, на чем основаны ваши обвинения. Тогда, быть может, я пропущу вас дальше.
Любопытство пересилило, и Александр сделал два шага к лестнице, чтобы лучше разобрать, что ответит полицейский.
– Сегодня утром из Сены выловили тело депутата Пивера. Его задушили и сбросили в реку, – объяснил он суровым голосом, привыкшим раздавать приказы.
– Я не понимаю, какое отношение это несчастье имеет к месье Дюма, – возразил Моке.
– Месье Пивера и месье Дюма вчера вечером видели вместе. Пивер был единственным, кто знал о политических тайнах, о которых сегодня можно прочитать в газете Дюма. Дюма выведал у него планы председателя, а потом убил.
– Так это правда? – воскликнул Моке. – Государственный переворот Бонапарта – не просто очернение нашего правительства? Он действительно состоится?
На мгновение воцарилась тишина. Послышалось бормотание, а потом раздался выстрел. Кто-то захрипел. Что-то упало на пол. Моке.
– Тот, кто задает слишком много вопросов, в итоге получает правильный ответ, – прорычал резкий голос.
– Давайте разделимся, – сказал кто-то другой. – Я останусь здесь. Если Дюма все-таки в шато и попытается сбежать, я схвачу его у входа.
Дюма услышал шаги: кто-то поднимался по лестнице.
Глава 18. К западу от Парижа, замок Монте-Кристо, декабрь 1851 года
Анна вздрогнула. Ей было видно происходящее в доме через витражи входной двери. Один из жандармов выхватил пистолет и застрелил слугу Дюма. Графиня зажала рот руками. Что там творится? Это полицейские или убийцы в форме?
Прочь отсюда!
Анна отвязала поводья от колышка и крепко сжала их обеими руками. Она никогда не управляла каретой, но решила, что это должно быть не так уж и сложно. Графиня снова посмотрела на шато. Теперь был виден только один из жандармов. Его широкая спина прислонилась к окну двери.
Анна дернула поводья. Кожа ударила по крупу лошади. Животное никак не отреагировало. Она попробовала опять, на этот раз сильнее. Лошадь шагнула вперед. Карета дернулась – и снова остановилась.
– Но! – прошептала Анна и еще раз ударила поводьями.
Лошадь вновь сделала шаг вперед, а карета вновь не сдвинулась с места.
Тормозной башмак! Анна сто раз видела, как Иммануэль закреплял им карету. Она наклонилась через козлы. Железо было зажато под левым передним колесом. Вот как Дюма закрепил карету. Иммануэль обычно засовывал тормозной башмак под одно из задних колес. Должно быть, Дюма не знал, как лучше. Сейчас это могло спасти Анну. Если лошадь рванется вперед, карета вывернется из железных оков и тронется с места.
Графиня опять дернула поводья, на этот раз еще сильнее. Лошадь опять сделала шаг и вновь бросила усилия, когда ей помешал тормоз. Но в этот раз карета ненамного двинулась с места. На сей раз колеса слегка проехали по гравию.
– Вперед, хорошая лошадка! – прошипела Анна и снова дернула поводья. Однако животное больше не двигалось. Его хвост подергивался. Похоже, лошадь поняла, что против тормозного башмака она бессильна.
Из замка доносились громкие крики. Жандарм все еще стоял за дверью спиной к Анне.
Ничего не помогало: нужно как-то избавиться от тормозного башмака. Анна наклонилась через сиденье и протянула руку вниз. Ее пальцы не достали даже до ступицы колеса. Взяв кнут, она коснулась им тормоза. Но кожаный ремешок безуспешно парил над железом и никак не желал цепляться за башмак.
Тяжело дыша, Анна снова выпрямилась. Кровь ударила ей в голову, и у нее закружилась голова. Ее охватила злоба. Она подняла глаза к волокнистым облакам. Графиня хотела помолиться, но вместо этого с ее губ слетел целый букет баденских ругательств. Если Бог не желал ей помогать, придется помочь себе самой. Решительно обхватив ноги, она подняла их над краем козел и медленно заскользила вперед.
Александр слышал, как по ступенькам поднимается жандарм. Всего один! Возможно, ему повезет, и он одолеет негодяя. Но возня привлечет других.
Выход был.
Дюма прошмыгнул назад в мавританский зал, перелез через подушки, лежавшие на диване, открыл одно из окон и перегнулся через парапет. В лицо ударил свежий воздух. Запахло свободой. Но она была этажом ниже.
Вдобавок окно было слишком маленьким, чтобы через него пролезть. Арабы густо украсили раму лепниной в форме луковиц. Отсюда бежать некуда.
С тоской Александр посмотрел на две кривые сабли из дамасской стали, украшавшие стену. Пойти с ними против пистолета граничило с манией величия. Но разумнее ли выпрыгнуть из окна и разбиться насмерть? Как бы Эдмон Дантес или д’Артаньян выбрались из такой ситуации? Александр усмехнулся. Им на помощь с идеей пришел бы автор.
Но такое бывает лишь в мире книг и фантазий. В настоящей жизни человеку приходится справляться самому.
Шаги жандарма раздавались уже в кабинете.
Александр достал обе сабли и принял позу, чтобы сделать выпад. Рукоятки оружия, обмотанные кожаными ремешками, плотно лежали в его руках. Когда-нибудь – он не сомневался – о его львиной отваге напишут роман.
– Черт бы тебя побрал! – вырвалось у Анны.
Графиня висела, одной рукой держась за перекладину козел, а другой тянулась к тормозному башмаку. Ноги бесполезно лежали на гравии, а вес тела растягивал пальцы. Если она не удержится, то не сможет снова взобраться на козлы.
Анна старалась не обращать внимание на боль в суставах и схватилась за рукоятку тормоза, потянула и дернула. Металл не сдвинулся с места. Похоже, он застрял после ее предыдущих попыток.
Дрожащими пальцами Анна выковыряла из-под тормозного башмака несколько камешков. Теперь железо не так плотно сидело в земле. Она снова потянула. С резким звуком препятствие высвободилось. Тормоз с дребезгом упал на камни.
Мышцы Анны взвыли от боли, когда она попыталась взобраться назад. Ей удалось ухватиться за прутья козел второй рукой. Она медленно поднялась. Ее тело было маленьким и легким. «Дюма, – подумала графиня, когда лежала на животе на сиденье и ждала, пока стихнут судороги, – Дюма бы с этим точно не справился.
Анна кое-как приняла сидячее положение. У нее совсем не осталось сил. То, что она только что сделала, для здоровых людей было пустяком.
