Водяной повернулся спиной к великану и согнулся в коленях. Несколько раз переступив с лапы на лапу, прыгнул на триста шагов в сторону. Пока он летел, превратился в огромную смердящую жижу и в таком образе плюхнулся на землю. В месте падения образовалось круглое болото шириной пятьдесят шагов, поверхность которого толстым слоем покрывала салатовая ряска.
Секунду топь стояла неподвижно, а после в одно мгновение забурлила. Из водоёма одновременно всплыли сотни рыл самых невообразимых пресмыкающихся. Размеры голов уродцев в десятки раз превышали естественные и были сопоставимы с человеческими. Жабы, лягушки, змеи, ящерицы — все без исключения таращились на Урвана и лишь изредка моргали третьим веком.
Из трясины раздался протяжный вой, и все её обитатели как по команде бросились прочь из водоёма. Крупные земноводные понеслись на финиста, намереваясь его сожрать. Нескончаемым потоком всё новые и новые партии рептилий выползали из топи и мчались поразить хранителя.
Леший согнулся в поясе и протянул руку к земле. Рывком он засунул ладонь по запястье в грунт и вытащил из него огромную горсть почвы. Скрепя кожей, выровнял спину и размашистыми движениями скатал округлый ком земли. Когда обжимок был готов, великан прицелился в юношу и метнул в него изо всей силы.
Глыба полетела с жутким свистом, рассекая пространство. Проносясь сквозь воздух, она раскалилась докрасна и в какой-то момент вспыхнула огненным пламенем, словно падающий метеорит. От кома стали отваливаться мелкие песчинки, превращаясь в яркие искры.
Едва обжимок приблизился к стене на сто шагов, финист прыгнул ему навстречу. Он завёл глефу далеко за спину и с размаху саданул по глыбе. Удар оказался столь стремительным и мощным, что ком рассёкся на две одинаковые полусферы. Хранитель нырнул в образовавшуюся расщелину и пролетел между её плоскостями. Лицом он ощущал жар почвы, минуту назад мирно находившейся у ног гиганта.
Полушария врезались в стены кремля, издав оглушительное громыхание. Крепость заходила ходуном и заколебалась, как геллера на волнах. В зоне попадания образовались две огромные выбоины, заполненные раскалённой землёй, из которой стекала вязкая горячая лава.
Юноша приземлился на землю и на него тотчас же набросились полчища земноводных. Урван быстро завертел глефой, молниеносно разрубая на части рептилий. Их рассечённые тела падали на землю, превращаясь в обычную воду. Много раз пресмыкающиеся пытались ужалить хранителя, но, к счастью, ему всегда удавалось увернуться от смертельного укуса.
Наблюдая за безрезультатными попытками водяного поразить финиста, леший вновь принялся катать лепки. Лишь только у него в лапах появлялся шаровидный снаряд, он тут же пулял им в защитника.
Однако Урван, стоя на земле и не желая тратить понапрасну силы, уже не пытался разрубать глыбы. Избрав другую тактику, он старался ловко увернуться от летящих в него комков.
Неуклюжий леший, сам того не ведая, подыгрывал финисту. Каждым своим швырянием он сносил половину рептилий вокруг всадника и тем самым многократно облегчал его бой. Кроме того, после каждого удара земля вблизи места поражения сильно дрожала и её колебания дезориентировали пресмыкающихся. В такие мгновения наездник с лёгкостью убивал большое количество замешкавшихся рептилий.
Зинон тем временем мчал к Замврию. За час он успел взлететь на гору, обогнуть пик и выйти прямо к гроту. Позвизд в образе облака не отступал ни на шаг от чернокнижника. Чем ближе колдун подбирался к пещере, тем ниже спускался гамарталон.
Волхв стрелой влетел в логово. Он приземлился на пол, быстро обернулся в человека и стал судорожно стрелять глазами в поисках брата. Наконец, заметив, бросился к нему со всех ног.
Замврий стоял, сгорбившись у алтаря, и рассматривал офалмон, который он водрузил на него в отсутствии брата. За пару дней его ноги пришли в норму, и от ран не осталось и следа.
Зинон подбежал и, не в силах сдержать радости, крепко прижал родного человека к груди. Его сердце ликовало от переполнявшей радости, и он покрывал лицо брата бесчисленными поцелуями. Глаза колдуна намокли. Он еле сдерживал себя, чтобы не расплакаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Замврий ответил брату крепкими объятиями. Столь бурное проявление нежности обычно всегда сдержанного Зинона было так непривычно, что даже испугало его. Такая реакция явно свидетельствовала о сильном переживании брата.
— Я думал, ты погиб, — тихо прошептал Зинон. — Хвала небесам, что проклятый финист не убил тебя.
— Брат! — сказал Замврий и продолжил после минутного молчания: — Это я его отпустил.
— Отпустил? — переспросил колдун.
— Я… мы… нас… — замешкался младший чародей. — Мы не должны отдавать око василиску.
— Ты спятил? — взревел Зинон. — Василиск обещал наделить нас невиданной силой, если мы доставим ему око, а ты хочешь уничтожить эту договорённость? Мне с большим трудом удалось заключить с ним сделку, я даже едва не погиб. А ты хочешь всё испортить?
— Мы были не правы, брат. Много лет мы ошибочно считали дивногорцев зажравшимися скотами, но это совсем не так. Горожане выкидывали хлеб на помойку не из-за прихоти или чрезмерной роскоши, как думали мы. Они это делали ради нас. Видишь ли, братик, когда князь разрушил наш дом и выкинул нас на улицу, он запретил жителям помогать нам. Любой подавший нам еду попадал в немилость к архонту и подвергался немедленному бичеванию. Чтобы хоть как-то помочь нам, они стали выбрасывать хлеб вместе с мусором. Они знали, что мы будем рыться в помойках и обязательно найдём их щедрые дары.
Физиономию Зинона перекорёжило. Он сильно побледнел, широко раскрыл глаза, а его брови и веки поползли вверх. Раскрыв рот, он судорожно хватал воздух, словно рыба, вытянутая из воды.
Непроизвольно чернокнижник выпустил Замврия из объятий. Трясущимися руками он схватился за щеки брата и посмотрел в его глаза.
— Этого не может быть, — дрожащим голосом сказал Зинон. — Финист всё это выдумал. Он хочет посеять в нас сомнения, чтобы мы отказались от своей мести. Слышишь. Он обманщик и лгун. Не верь ему. Лгун. Лгун.
Слова Зинона произвели на Замврия удручающее впечатление. Он взял брата за запястья и нежно убрал его руки со своего лица. Повернувшись к жертвеннику, где лежал офалмон, он схватил двумя руками чашу с зельем и вновь обернулся к Зинону.
— Давай обернёмся грифонами и унесём глаз далеко-далеко отсюда, — воззвал ещё раз к совести брата молодой чернокнижник.
— Не получится. Я привёл демиургов к Дивногорску. Уже сейчас они сражаются с финистом. Если мы попытаемся улизнуть, они пустятся в погоню и убьют нас.
— О нет! — вскрикнул Замврий. — Я немедленно отправляюсь на помощь Урвану. Ты со мной?
— Предатели! — неожиданно рявкнул кто-то со стороны входа в грот.
Братья резко повернулись и увидели Позвизда. Гамарталон парил у входа в пещеру в образе одинокой головы. От его облачного вида не осталось и следа. Лицо проклятого перекосило от злобы. Он держал широко раскрытую пасть, готовый в любой момент наброситься на юношей.
Демиург закружился вокруг своей оси и превратился в вихрь. Смерч внутри небольшой пещеры оказался настоящим бедствием. Ветер крушил всё вокруг, подбрасывая вверх мебель и швыряя в стены. Многочисленные книги рассыпались на множество листиков и хаотично закружили по логову.
Замврий, ослеплённый водоворотом бумаг, по памяти бросился к стене. Левой рукой он нащупал её через десять секунд после нападения. После чего сел на пол, свернувшись калачиком, и крепко прижал к груди чашу с зельем.
Зинон понял: Позвизд здесь, чтобы выкрасть офалмон. Выдворить демиурга из логова можно было, только выбросив око за пределы пещеры.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Задыхаясь, он побрёл к алтарю преодолевая чудовищное сопротивление воздуха. Нащупав кое-как молот рядом с жертвенником, схватился за него обеими руками. Подняв его над головой, чародей ударил что есть силы в основание каменного стола. Гранит раскололся на несколько частей, и столешница накренилась. Зелёный глаз покатился вниз и рухнул на пол. По инерции и подгоняемый ветром, он покатился к выходу из пещеры, с каждой секундой всё больше ускоряясь. Наконец око достигло края пещеры и вылетело из него словно винная пробка.
