— Спасибо! — Разрознено проблеяла наша команда.
* * *
В автобусе, который перед походом в ресторан сначала повёз команду в Тарасовку, Николай Старостин буквально потребовал, чтобы я сел рядом с ним. И как только машина тронулась, «Дед» немного напихав мне за разговор с хозяином Москвы Гришиным, тут же спросил:
— Кого предлагаешь взять в сборную города? Раз ты пообещал выиграть Спартакиаду, с тебя и спрос.
— Николай Петрович, тут даже без вопросов. — Усмехнулся я над пустяковой проблемой. — Вся основа «Спартака» и некоторые запасные, плюс нападающий Юрий Чесноков из ЦСКА, защитник из «Торпедо» Сергей Пригода, и защитник из «Динамо» Александр Бубнов. А так же Саша Заваров из «Зари», которого к этому времени нужно успеть сделать москвичом.
— И всё? — Недоверчиво уставился на меня «Дед». — А остальные?
— А остальные пусть лучше тренируются. Вы посмотрите, как сегодня играло московское «Динамо» — ни одного опасного момента. Какая им сборная? Большого ума, чтобы по ногам лупить не надо. — Я немного раздражённо посмотрел на мелькающие за окном автобуса картинки, готовящейся к Олимпиаде столицы. — А ведь половина этих парней выступает за сборную СССР на горе нашим болельщикам, которые валидолом скоро питаться будут на регулярной основе.
— Правильно, — решительно кивнул Старостин. — «Спартак» — это основа сборной Москвы, а два три парня из других команд как раз, чтобы наши чересчур не распустились, чтобы звезду раньше времени не поймали. Всё правильно.
Глава 14
В четверг вечером 17-го мая в столице Югославии городе Белграде стояла замечательная летняя погода. Утром прошёл небольшой дождичек и изумительное поле белградской «Мараканы», за которым с большой любовью ухаживали местные специалисты, так называемые гринкиперы, радовало не только глаз, но и органы осязания. Упадёшь в мягкий травяной газон стадиона, и сразу становится хорошо. Кстати, футболисты «Црвены Звезды» разрушая наши ажурные комбинации в средствах не стеснялись, и по ногам били, и за футболки хватали и конечно толкали, как толкачи какие-то. В общем, падать приходилось часто.
Для белградской «Красной звезды», которая в Кубке УЕФА сезона 1978–1979 года дошла до финала, этот матч стал генеральной репетицией перед выездом в ФРГ на игру против «Боруссии» из Мёнхенгладбаха. Руководители белградской команды спарринг-партнёра выбирали по принципу, чтобы имя было погромче и чтобы победа для поднятия боевого духа команды была наиболее вероятным исходом. И наша сборная Москвы, а по сути один, вышедший в прошлом сезоне из первой лиги «Спартак», ведь Пригода, Бубнов и Чесноков уехали в сборную СССР, для «товарничка» подошёл как нельзя кстати.
И какого же было удивление тренерского штаба хозяев поля и 40-ка тысяч человек, пришедших на игру, когда уже на 5-ой минуте в центре поля Фёдор Черенков отдал хитрый пас на Юру Гаврилов, Гаврилов запустил по левому краю в атаку Сергея Шавло, а тот выкатил мне на одиннадцатиметровую отметку — забивай, не хочу. Но я сегодня пока не хотел, поэтому пяткой откатил ещё правее на Геру Ярцева и наш ветеран просто расстрелял ворота, защищаемые Александром Стояновичем.
— Ооо! — Охнули трибуны, которые ещё не догадывались, что их ждёт дальше, ведь нам многие белградцы прочили поражение с крупным счётом, ну ещё бы — выйти в финал Кубка УЕФА, куда за всю историю не пробивалась ни одна советская команда, дорогого стоило.
А на 8-ой минуте мы разыграли зеркальную комбинацию — Гаврилов на Черенкова, тот на правый край Ярцеву, а Георгий прострелил в штрафную площадь на мой стремительный рывок. И я с разбега так шибанул головой по мячу, что Стоянович даже не шелохнулся. А мяч, прежде чем забиться в сетке, громко и красиво отрикошетил от перекладины ворот.
— Ооо! — Вздохнули зрители, до которых стало доходить, что парни в красно-белых футболках не так просты и то, что если в их составе нет единственного игрока сборной Вагиза Хидиятуллина, это ещё ничего не значит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кстати, именно после второго гола, у футболистов «Црвены Звезды» наступило прозрение и матч из товарищеского моментально перетёк в принципиальное русло. Вот тут-то и пошли пластаться в подкатах хозяева изумительного газона белградской «Мараканы». Только получаешь мяч, как тут же кто-то летит ломать тебе ногу. Успеешь увернуться от одного игрока хозяев, как со спины врезается в лодыжку другой.
Но на 21-ой минуте мне никто не смог помешать блеснуть индивидуальным дриблингом. Я протащил мяч со своей половины поля до штрафной площади хозяев и лишь изрядно запыхавшись, откатил пяточкой на рывок из-за моей спины справа Георгия Ярцева. А Гера, ворвавшись в штрафную, тоже откатил пяткой, но налево в то место, куда прибежал Фёдор Черенков и, исполнив удар на точность, в дальний угол положил третий мяч в ворота бедного задёрганного Стояновича.
— Ууу! — Разочарованно загудел стадион и из разных концов футбольной 110-тысячной арены послышался неодобрительный свист.
Правда, на 41-ой минуте после нашей уже фирменной долгой перепасовки в центре поля, Черенков внезапно сам пошёл в обводку, накрутив троих обескураженных игроков «Црвены Звезды». Я рванул параллельным курсом, слева открылся Шавло, справа Ярцев, но Фёдор Фёдорович стянув на себя ещё двоих белградцев, пропихнул мяч между ними в сторону штрафной площади. И к этому мячу теперь успевал либо я, либо вратарь Стоянович, который ещё не привык, что десять метров покрываются мной за секунду. К тому же на беду голкипера во время рывка вдруг поехала его нога, поэтому четвёртый гол я вколачивал так, словно сегодня играл во дворе против любителей, сильно и точно. И лишь после этого 40 тысяч зрителей, перестав освистывать своих любимцев, принялись аплодировать нашему «Спартаку».
* * *
В перерыве к нам в раздевалку прибежал ошарашенный представитель «Црвены Звезды» и на ломаном русском стал объяснять, что так играть не хорошо, что на кону стоит выигрыш Кубка УЕФА и что неплохо было бы закончить матч вничью, тогда в долгу он не останется.
— Сколько, — пророкотал раздражённо «Дед».
— А сколько надо? — Затрясся переговорщик.
— Пять американских джинсовых штанов на человека! — Высказался с места Юра Гаврилов.
— И тогда второй тайм играем вничью! — Гаркнул я, показав Юре со сбитыми костяшками кулак.
— Это не допустимо, — затараторил представитель хозяев поля.
— По паре джинсов на человека и второй тайм играем вничью, иначе наколотим вам ещё столько же, — твёрдо произнёс Николай Старостин и добавил. — Тренироваться надо лучше, если хотите немцев победить.
— Я не понимать, — схватился за голову белградец. — Ваша сборная играть с Венгрией через два дня. Так почему ваш №10 и №11 приехать сюда, а не быть там?
Мужчина показал рукой на меня и Черенкова, хотя как по мне, то я бы в сборную вызвал и Гаврилова, и Шавло, и Ярцева, и Романцева, и Дасаева и даже Вову Букиевского и Женю Сидорова, который в первом тайме в опорной зоне ни разу не ошибся. Только два центральных защитника — Мирзоян и Самохин чуть-чуть до сборной не дотягивали, и то не факт.
— Почему? Почему? — Пробормотал «Дед». — Хрен его знает почему.
— Я передать ваши условия, — тяжело вздохнул на прощание переговорщик.
А когда дверь за ним закрылась, схватился за голову уже Гаврилов:
— Б…! Кроссовки надо было ещё потребовать по две пары на человека. Продешевили, мат твою, — закончил он под гогот всей красно-белой команды.
* * *
После матча в ресторане отеля «Югославия», который был возведён на берегу Дуная и использовался для приёма высокопоставленных гостей, вино лилось рекой. Естественно угощала принимающая сторона, футболисты же берегли суточные на шмотьё для продажи и разные подарки родным. Ведь директор гостиницы болел за белградский «Партизан» и сегодняшнему разгрому «Црвены Звезды» — 1: 5, откровенно радовался. Лично я к вину был равнодушен, а вот фрукты — персики, груши, сливы и бананы, по которым в Москве в прямом смысле слова тосковал, уминал за обе щеки.
