Хотя бы попытаться…
— Огонь! — приказал своим людям Командор Ордена Серпа.
И метнулся под прикрытие бронированного «мерса», заученным движением меняя обойму в пистолете.
Магазин, выскользнувший из рукояти ПМ, был снаряжен обычными патронами, которые не способны причинить вреда мертвым братьям. Вет быстро вставил другую обойму. С особыми боеприпасами. Вроде тех, какими расстреляли водителя «мерседеса».
Вокруг загремели выстрелы. «Серпы» и «якоря» сошлись не на жизнь, а на смерть. Как уже многократно бывало раньше.
* * *
Бум-м! Тяжелая секира в руках герцога-«серпа» обрушилась на глухой рыцарский шлем. Шлем раскололся под страшным ударом. Из-под смятого железа брызнула кровь вперемешку с мозгами. Еще один сторонник германского императора упал замертво под ноги Вета.
Хрусть! Перебито древко копья, целившего в нагрудник герцога.
Звяк! Чья-то рука, сжимавшая меч, срублена вместе с латной перчаткой.
И снова — бум-м! Разлетелся в щепу вражеский щит, а лезвие секиры, разрубив наплечник, вошло в плечо очередного рыцаря, оказавшегося на пути Командора.
Крики, звон железа, ржание коней…
Битва была в самом разгаре. Герцогская дружина яростно прорубалась сквозь плотные ряды имперцев. Град ударов сыпался со всех сторон. Не все удавалось отводить или парировать, не от всех получалось уклоняться. Но оружие «жильцов» не могло пробить доспехи Вета. Заговоренные латы надежно защищали Командора-герцога от мечей и копий и отводили свистящие стрелы, а количество врагов, сраженных его страшной секирой, перевалило уже за третий десяток.
Впрочем, тяжелые потери несли обе стороны. Правда, пока гибли только «жильцы» — простые рыцари, оруженосцы, слуги и стрелки. Мертвая Кровь еще не пролилась. Но скоро, уже совсем скоро… «Серпы» и «якоря», возглавлявшие сошедшиеся в жестокой сече отряды, снова должны были сразиться друг с другом. Они бились не за германского императора и не за вольность земель, на которые посягала империя. У Мертвых Братств — своя война и свои счеты. И мертвые братья всегда находят друг друга на поле боя.
Командор Ордена Серпа нашел. Растеряв почти всю свиту «жильцов», герцог пробился к рыцарю в черных доспехах, с двуручным мечом в руках и с золоченым якорем на гербе. Перед имперцем, вращающим над головой тяжелый двуручник, лежала груда изрубленных тел.
— Я-а-акорь! — взревел Вет из-под опущенного забрала.
Голос его звучал гулко и страшно.
— Се-е-ерп! — Предводитель имперцев тоже заметил герцога. Он принимал вызов.
Вет отбросил в сторону выщербленную и окровавленную секиру. Обычный топор, которым можно было крушить «жильцов», сейчас не годился. Сейчас пришло время другого оружия. Вет вырвал из ножен меч, который вынимал очень редко. Обнаженная сталь — самая лучшая, которую можно было найти в этом мире — тускло блеснула на солнце.
Это был особый клинок. Его ковали лучшие мастера Братства Серпа. Над ним, как и над герцогскими латами, сутками начитывались сложные заклинания. Его украшали магическими рунами и покрывали особым составом, который не заметен глазу, но который превращает мертвую плоть и кровь в тлен и прах. Такой меч изготовлен специально, чтобы рубить заговоренную сталь и умерщвлять уже мертвых.
Имперский рыцарь тоже избавился от двуручника. Воткнув тяжелый длинный меч в красную от крови землю, он вынул из ножен легкий кончар с узким трехгранным клинком, которым удобно наносить смертоносные уколы в сочленения лат.
— Я-а-а…
— Се-е-е…
— …ко-о-орь!
— …е-е-ерп!
Не видя и не слыша больше никого и ничего вокруг, мертвые братья враждующих Орденов ринулись друг на друга. Битва имперцев и герцогской дружины больше не имела значения. Значение имел только этот поединок.
Ради которого и затевалось сражение.
Глава 5
«Бэха» остановилась в уютной аллейке перед небольшим — в четыре этажа — особнячком, вклинившимся между огороженными двориками элитных многоквартирных высоток. Здесь даже имелось несколько обозначенных на асфальте и пустующих парковочных мест. Одно из них и заняла Кристина.
Несмотря на поздний час, многие окна высоток светились.
«Частная собственность. Посторонним вход воспрещен» — гласила табличка на ближайшей ограде. Табличка была большой, буквы — крупными. Надпись освещал фонарь.
За оградой виднелись ухоженные клумбы, въезд в подземный гараж и расположившаяся над гаражом площадка для детишек новых русских. Детская площадка походила на сказочный городок, куда обычной детворе путь, увы, заказан. Обычная детвора была здесь теми самыми нежелательными посторонними.
Четырехэтажка, занявшая козырное место посреди элитного квартала, на объект жилой недвижимости не походила. Помпезный вход с колоннами вызывал ассоциации с театром, музеем или — на худой конец — с Дворцом Культуры.
Однако ни тем, ни другим, ни третьим это здание не являлось.
Стеклянные двери с позолоченными ручками, мраморная облицовка, видеокамеры над входом, широкие стеклопакеты под сигнализацией, ажурные, приятные взгляду, но при этом неприступные решетки на окнах первого и второго этажей, сплиты на стенах, спутниковые тарелки на крыше… Такая демонстрация успешности, надежности и финансового благополучия обычно устраивается либо от обилия шальных денег, либо, наоборот, для привлечения денежных клиентов.
«Что это? — терялся в догадках Дмитрий. — Какой-нибудь административный корпус? Представительство крупной компании? Банк?»
Слабый тусклый свет горел лишь на первом этаже возле дверей. Видимо, бдила охрана.
Кристина заглушила двигатель и с улыбкой повернулась к Дмитрию:
— Все. Приехали.
— Куда приехали-то? — поинтересовался он.
— Частная медицинская клиника, — ответила девушка.
Дмитрий поежился. Этого он ожидал меньше всего! Неужели именно здесь находится подпольный штаб Охотников? Что-то верилось с трудом. Неприметным такой штаб не назовешь.
— Надеюсь, ты не собираешься продавать меня на органы, Кристя?
— Тебя выгоднее было бы продать целиком, — фыркнула она. — Мертвякам. Больше, чем они, все равно никто не заплатит.
— Ну, ладно. Предположим, поверил. — Дмитрий уже протянул руку к двери — выйти из машины.
— Стой! — вдруг остановила его Кристина. Девушка аж изменилась в лице.
— Чего? — удивился Дмитрий.
И, оглянувшись, понял, «чего»…
В конце аллеи остановился полицейский уазик. Мигалка была выключена, сирена не выла. Пэпээсники подкрались незаметно и перекрыли путь к отступлению.
