— Эй! — крикнул Маурицио, — где ты витаешь?
Арабелла очнулась от грез.
— Ты что-то сказал?
— Да. Я сказал, что привез макароны, сыр, помидоры, и спросил, сможешь ли ты приготовить спагетти. Рядом с тобой находится мужчина, который трудился не покладая рук!
Маурицио был озадачен, когда она начала смеяться. Арабелла явно пробовала остановиться, но не могла. Так разителен был контраст между ее мечтами и реальной действительностью.
— Арабелла…
— Я сожалею… я пытаюсь… но… но…
— Что я сказал смешного? — недоуменно спросил он.
— Н-ничего… — Ей все еще не удавалось справиться с собой.
— Если ничего, то почему бы тебе не накормить меня прежде, чем я умру от голода?
— Уже иду.
Арабелла поспешила в дом, все еще смеясь. Наконец она успокоилась. Этот небольшой инцидент неожиданно привел ее в прекрасное расположение духа, и она с энтузиазмом принялась за готовку.
Ее умение готовить спагетти находилось не на высоте, когда она приехала в Италию. Но Арабелла упорно совершенствовалась и теперь справлялась с этим традиционным блюдом не хуже любой итальянки.
— Все будет готово через двадцать минут! — крикнула она в окно кухни.
— Прекрасно, я как раз приведу себя в порядок. А то пока таскал эти мешки и черепицу, испачкался снова, — донеслось в ответ.
Арабелла выглянула в окно и увидела, как Маурицио направился к насосу. Он снял рубашку и стал качать воду одной рукой, другой пытаясь умываться. Вода текла рывками, и у него ничего толком не получалось. Он только забрызгал все вокруг и самого себя.
Решив, что со спагетти ничего не произойдет, если она на минуточку отлучится, Арабелла поспешила ему помочь.
— Я буду качать, — сказала она, вручая Маурицио мыло.
Солнце ярко вспыхивало в каждой капле воды, льющейся из насоса и стекающей по его длинным, мощным рукам и мускулистой спине.
— Давай я вымою тебе голову, — предложила она и, не дожидаясь ответа, намочила его пыльные волосы и стала их намыливать.
— Эй, мыло попало мне в глаза! — пожаловался Маурицио.
— О, не будь ребенком!
— Ты — бессердечная женщина.
— Теперь нужно смыть, — сказала она, снова берясь за ручку насоса.
Когда с мытьем было покончено, Арабелла принесла полотенце, и Маурицио стал вытираться с довольным видом.
— Как хорошо! — воскликнул он и вдруг увидел пластиковый флакон, стоящий на скамейке рядом с ним. — А это что еще такое?
— Жидкое моющее средство с запахом лимона… На нем написано, что оно подходит для любых целей, — не слишком уверенно произнесла Арабелла.
— Ты вымыла мне волосы жидким моющим средством? — пораженно произнес Маурицио. — И теперь я буду благоухать лимоном?!
— Но единственный шампунь, который у меня есть, пахнет жасмином и фиалками, — пролепетала Арабелла в свое оправдание.
Маурицио подумал, подумал и решил, что ему еще повезло.
— Лимоном так лимоном, — махнул он рукой. — Ты права: могло быть и хуже.
Так, дружелюбно препираясь, они понемногу обрели безопасный стиль их новых отношений.
Покончив со спагетти, которые Маурицио искренне нахваливал, он обошел вокруг дома, проверяя, хорошо ли запираются замки, и был потрясен тем, что увидел.
— Передняя дверь плохо закрывается, а черный ход не закрывается вообще. Хорошо, что я прихватил все необходимое.
Устанавливая новые замки, Маурицио недовольно ворчал себе под нос:
— Как эта женщина жила здесь все это время?.. Никакой защиты! Кто угодно мог войти…
— Но я же никого не интересую, — не удержалась и возразила Арабелла, но тут же добавила: — Тем не менее теперь мне будет поспокойнее.
Затем Маурицио снова поднялся на крышу, производя уже знакомый Арабелле ужасный шум. Когда, ближе к вечеру, он спустился, то произнес с удовлетворенным вздохом:
— Ну вот, больше тебе не придется спать под открытым небом. А завтра я отремонтирую потолок.
— Замечательно, — благодарно сказала Арабелла. — Спасибо, Маурицио.
Но он зевнул и, казалось, не услышал ее.
— Я чувствую, что разваливаюсь, — сказал он, расправляя плечи.
— Может, поужинаем? — предложила Арабелла, и они направились в кухню.
Стемнело, поэтому молодая женщина зажгла свечи. Это придало помещению романтичный вид, но Арабелла двигалась как-то заторможенно, время от времени опуская голову и судорожно сглатывая. Наконец Маурицио не выдержал и заявил, что сам приготовит пиццу.
— Хорошо, — тут же согласилась Арабелла и поспешно вышла из кухни.
Маурицио внимательно посмотрел ей вслед. Затем принялся нарезать выложенные на стол шампиньоны. Когда пицца была готова, он достал привезенную с собой бутылку кьянти и позвал молодую женщину. Она вернулась заметно оживленная, явно чувствуя себя лучше.
— Что с тобой было? — спросил Маурицио. — Ты устала?
— Нет, просто неожиданно поняла, что не могу видеть сырые грибы. А их запах вдруг показался мне тошнотворным… — не глядя на него, призналась Арабелла.
— А раньше ты замечала за собой такое? — продолжил расспрашивать Маурицио.
— Нет, никогда.
— Может, тебе не есть пиццу?
— Ну что ты, она выглядит так аппетитно, что у меня слюнки текут! — вполне искренне воскликнула Арабелла и села за стол, чтобы отвлечь внимание Маурицио от своего состояния.
От предложенного вина она отказалась, что не осталось незамеченным ее сотрапезником.
В последнее время ее часто подташнивало, иногда без видимой причины. А иногда неприятные ощущения вызывал запах или вид продуктов, которые до этого она не раз употребляла в пищу безо всякого для себя вреда. Итак, налицо классический токсикоз! Интересно было бы узнать, как долго ей мучиться и как скоро Маурицио обо всем догадается…
Признаться в том, что она беременна от него, Арабелла не решалась. Даже мысль об этом почему-то приводила ее в ужас. Но если умолчать, тогда снова придется бежать, рассуждала сама с собой молодой женщина. И искать место, где рожать ребенка. А времени на это оставалось не так уж много. С огромным животом не очень-то просто затеряться. А если Маурицио найдет ее снова и сообразит, что она пыталась скрыть от него проявление на свет столь желанного ему младенца, то страшно подумать, чем это будет грозить ей. Скорее всего, пользуясь своими связями и огромными деньгами, он отнимет у нее это крохотное существо, частичку ее и любимого ею человека, и даже не позволит видеть его…
— Ты — великий кулинар, — сказала Арабелла, отодвигая тарелку и прогоняя тревожные мысли.
— Раньше ты так не говорила. Напротив, имела обыкновение критиковать мою стряпню, — напомнил Маурицио.
