Каору. Без проблем он перешел со мной на «ты», но тем не менее держался уважительно, несмотря на мой возраст. — Мы контролируем Куросаву. Все верные Акуро люди либо мертвы, либо бежали. Твои родственники, Кенто, притихли. Неизвестно только местонахождение Сохэ. Его жена заявила, что муж погиб, и она поддерживает наследника, которого избрал Икеру Каядзаки. Но доказательств смерти Сохэ пока нет.
— А Асахэ? — не удержался я от вопроса и сразу поймал на себе оценивающие взгляды Юки и ее подруг. Подумаешь! Интересно же.
— На нынешний момент у нас есть официальное заявление Асахэ Каядзаки, что она не знала о преступных планах своего мужа и полностью поддерживает нового главу рода Кенто Каядзаки.
— Так если все поддерживают меня, то тогда какой смысл в проверке? — Это уже к профессору, — Я реально не понимал. — вы вроде говорили нет Акуро — нет проблем.
— Да я так думал, — признался он, — но как выяснилось не совсем. Сейчас имеется императорский указ, который выполняет посланник. Пока он действует, мы ничего не можем сделать. Нужно дождаться отмены указа. Надеюсь, посланник все же доберется до нас…
— А если нет? — вдруг спросила Юки, — что тогда?
— Тогда придется самим идти к нему, — неохотно ответил тот, — но я надеюсь…
— Господин, — в зал заглянул один из слуг. Я их и по именам не знаю, но надо исправить, — там просят о встрече с вами.
— Кто? — практически хором спросили мы с профессором.
— Он представился как Моро Хэши, посланник его величества императора Хирошито XXVI.
Вот здесь я заметил, как господин Мото слегка подзавис, но лишь на несколько секунд.
— Я его встречу, — поднялся он из-за стола и бросил вопросительный взгляд на меня. А я что? Я разве против?
Они вышли вдвоем. Слуга скрылся за дверью, а спустя десять минут они уже вернулись втроем.
Имперский посланник Моро Хэши представлял собой худого, высокомерного сноба с поджатыми губами и сухим лицом. Входил он в зал словно император. И, судя по мрачному лицу сопровождающего его профессора, что-то явно пошло не так. Я поднялся навстречу гостю.
— Вы господин Кенто Каядзаки? — коротко осведомился у меня посланник.
— Я.
— Император Хирошито XXVI желает видеть вас у себя в дворце завтра в 16.00.
Я растеряно посмотрел на профессора. Но у того был такой же непонимающий вид.
— Так вы будете? — повторил гость
— Буду конечно. Польщен честью видеть его величество… --- ну этикету я и без советников своих немного научился, разрешите задать вам вопрос? Насчет завещания вы можете что-то сказать? — поинтересовался я. — вы же наблюдатель.
— Вам все скажет его величество, — в голосе неземной холод, — я с своей командой отбываю сегодня вечером! Информацию я отправил императору. Вам оказана великая честь, господин Каядзаки. Больше я не уполномочен ничего вам рассказывать. Сюда прибыл только из-за уважения к вашему деду. Любому другому я бы просто отправил только официальное уведомление. Оно, кстати, должно уже прийти. Прощайте.
Он развернулся и отправился на выход, но перед самыми дверьми внезапно развернулся и посмотрел на меня и стоявшего рядом со мной моего новоиспеченного главу дипломатического отдела.
Договорив, он покинул зал.
— Что сейчас было? — удивленно повернулся я к профессору.
— Сам не знаю, Кенто, — сообщил мне тот, — мне так ничего и не ответили из имперской канцелярии. Странно, но все может быть. Завтра отправимся на Токио, столичную планету нашей империи.
— Ой, я так там побывать мечтала! — радостно воскликнула Каору.
— Дочь! — укоризненно взглянул на нее отец, — будь более сдержанной.
М-да. На секунду мне показалось, что Каору вообще покажет ему язык. Но нет. Она просто скромно поклонилась.
— Так, господа, — вновь взял слово профессор, — нам надо подготовиться к визиту. Прием у императора — очень серьезная вещь. А с тобой, Кенто, я лично проведу небольшую лекцию по тому, как надо себя вести на мероприятии. Тем более раз приглашен только ты, значит, с тобой может быть по правилам лишь один человек сопровождения. Обычно им является глава дипломатического отдела.
— Но в Токио мы отправимся все вместе, — сообщил Ватанабэ, улыбнувшись дочери, — несолидно совершать такие путешествия одному, тем более главе клана. Не волнуйся, Кентп я прямо сейчас займусь подготовкой…
В результате ужин вышел у нас какой-то скомканный. После еды Ватанабэ вместе с Накамурой отправились организовывать нашу поездку, а меня забрал профессор. Мы устроились в дедушкином, ну а теперь моем кабинете, и мне прочли лекцию, как вести себя в присутствии его величества императора Японии. М-да. Сомневаюсь, что я что-то там с первого раза запомнил, но профессор Мото оказался человеком умным привычным учить, и повторил мне основые правила раз пять. По мне, конечно, бред полный. Учитывая, что все правила в основном реально состояли в подсчете шагов. Хрень какая-то, короче. Но этикет типа есть этикет, и я все же аристократ японский и глава рода. Положено, короче, так что пришлось вникать. Через пару часов усиленных повторений я решил, что точно не забуду.
Ну а затем мне предстояла самая тяжелая часть сегодняшней программы. Выбор одежды. Как выяснилось, официальная форма для визита к императору — не стандартный костюм, который, в принципе, был принят повсеместно. Надо было надевать какую-то многослойную одежду. Честно говоря, я даже не в силах был произнести ее название. Когда на меня ее напялили, я ощутил себя настоящим клоуном. Какие-то разноцветные кимоно и сверху их что-то типа халатов… В общем, полный беспредел. Но пришлось терпеть. В конце концов мне подробрали одежду и отпустили. Ночь я провел в традиционной компании своих девушек. Каору и Масаки явно сильно возбудила возможность побывать в Токио, так что эмоции они решили сбросить на мне. Ну я разве против? Угомонились мы где-то часа в четыре. А едва я заснул, как оказался в уже хорошо знакомой комнате в компании с ослепительной красавицей.
— О, — улыбнулся я в ответ на ее улыбку, — что-то случилось?
— Пока не знаю, — пожала она плечами, — но мне не нравится твой завтрашний вояж в императорский дворец…
— Почему? — я почувствовал, как меня начинает охватывать тревога. Обычно богиня просто так ничего не говорила. И частенько что-то появляться стала. Раньше она меня визитами не баловала.
—
