— Отче, пойдем вместе, вкусим от трапезы, — пригласил святого царь.
Однако божественный авва отказался от его угощения и насытился лишь небольшим количеством предложенного хлеба. На другой день правитель позвал святого к себе, а когда преподобный пришел, встал с трона и бросил на землю свой скипетр.
— Царь, подними скипетр, и благодари Бога, давшего его тебе, — образумил правителя блаженный.
— Прошу тебя, отче, останься с нами, и я буду делать все, что ты мне скажешь, — стал упрашивать властитель.
— Если ты соблюдешь мои слова, то я буду поминать тебя, где бы я ни находился, — пообещал ему авва и остался в царском дворце на десять дней.
По прошествии этого срока Епифаний заповедал царю спокойно править своей страной, не ходить войной на римлян, дабы не стать врагом Распятого Иисуса Христа и не погибнуть злой смертью от рук своих противников. После этого царь со своим двором решил проводить нас до дома. По дороге из дворца путники увидели погребальную процессию: несли умершего ребенка одного Персидского князя, чтобы бросить его на съедение псам (у персов существовал обычай бросать умерших псам). Но святой обратился к несущим с просьбой поставить носилки на землю, чтобы посмотреть на покойного.
— Должно, царь, мертвецов погребать в земле, а не бросать их на съедение псам. Знай, что злодеи живут в твоем государстве, которые безвременно убивают людей, как вот, например, этого ребенка. Злые люди беззаконно умертвили его с помощью магии. Но мой Бог, Который был распят на древе, воскресит его перед всеми, — с этими словами он взял мертвого за руку и громким голосом обратился к Богу с молитвой, умоляя воскресить этого отрока.
Сняв с себя плащ, Епифаний накинул его на одр, ибо персы имеют обыкновение нести покойников обнаженными, и тотчас же — о чудо — сын именитых родителей воскрес и поблагодарил святого. Тогда правитель подумал, что перед ним стоит сам бог, но блаженный успокоил его:
— Не думай так обо мне, царь, потому что я подобный тебе смертный человек, но мой Бог, в Которого я уверовал, дает совершать такие знамения тем, кого любит.
— Сколько вооруженных воинов тебе нужно, отче, чтобы охранять тебя в пути?
— У меня есть Бог, Который защищает меня Своим вооруженным воинством — Ангелами.
— Ступай в здравии, Епифаний, слава римлян, и помни и о нас, живущих в Персии, — поклонился правитель авве и отпустил его с миром.
Расставшись, мы пришли к себе домой. Через три дня у нас закончилась питьевая вода.
— Господи Боже наш, скалу рассекший, воду из нее источивший и жаждущий народ напоивший, рассеки эту землю и сделай так, чтобы из нее возле жилища бедных забил источник воды, — обратившись к востоку, помолился преподобный.
И сразу же в этом месте разлилось неизреченное благоухание. Блаженный сделал три земных поклона, взял заступ и покопал немного, после чего вышло немного воды. Затем он покопал еще, и из дотоле сухой земли вышло столько воды, что земля стала плодородной: здесь выросло много овощей и это привлекло к нашему жилищу диких зверей, которые повадились есть эти плоды. Тогда святой встал у растений и беседовал со зверями, как если бы они были людьми:
— Звери, зачем вы доставляете мне столько трудов? Я, человек грешный и нищий, пришел сюда оплакивать множество своих грехов, и Бог утешил меня, дав овощи в пищу, а вы приходите сюда и едите их. Сам Бог повелевает вам более не приходить сюда и не вредить растениям.
Услышав слова преподобного, звери, будто разумные люди, тотчас же покинули это место и с тех пор более уже не приходили к нам. Но о нашем возвращении из Персии узнали сарацины. Они пришли к божественному Епифанию взять благословение и построили рядом с прежней кельей еще три, а затем вернулись к себе. Так по всей Финикии прошел слух, что авва живет в Спанидрионе. Вокруг него собрались другие братья, теперь нас стало обитать здесь восемь.
Однажды мы пошли навестить иноков в монастыре святого Илариона. Здесь нас, как и всегда, приняли с большой радостью и продержали несколько дней. Этим обстоятельством воспользовался диавол: он принял образ Епифания и появился в нашем монастыре. Увидев якобы Епифания, один из наиболее нерадивых братьев подбежал к нему, пал на землю и поклонился злобному демону. В тот же час бес вошел в него. Брат стал беспорядочно бегать туда–сюда. В этот момент преподобный Епифаний, духом почувствовав опасность, сказал Илариону Великому:
— В наш монастырь вошел волк и смутил всех братьев.
Попрощавшись с братиями, авва и я отправились в свои монастырь. По возвращении блаженный помолился Человеколюбивому Богу и Господь избавил того нерадивого брата от беса.
В другой раз пришли в монастырь три крестьянина, один из которых был бесноватым, и два его товарища просили святого изгнать из него демона.
— Возьмите, чада, вашего брата, и ступайте в мире. Во имя Иисуса Христа отныне он свободен от всякого зла.
Поверив этим словам преподобного, они ушли, и прежде чем достигли своих домов, демон оставил одержимого крестьянина, и он стал здоров.
В одном пустынном месте на расстоянии около шестидесяти миль от монастыря жил лев, который часто выходил из чащи на дорогу и пожирал людей, проходивших по ней. И вот однажды все, пользовавшиеся этой дорогой, собрались и пришли в монастырь просить святого помолиться Богу, чтобы он прогнал льва.
— Во имя Господа пошли туда и посмотрим на кровожадного, — призвал их авва.
Когда они подошли к лесу, лев, увидев божественного Епифания, упал и испустил дух. Заметив мертвого зверя, все удивились, а блаженный на это лишь заметил:
— Если вы будете верить в Иисуса Христа, то все, кто на вас замышляют злое, падут точно таким же образом.
Наряду с другими дарами, данными Богом святому, Епифаний искусно толковал Священное Писание: когда он читал братии Ветхий или Новый Завет, то сразу объяснял смысл прочитанного отрывка.
В это время в Едесской стране жил один удивительный философ и ритор, и тоже по имени Епифаний. Он захотел побеседовать с образованным и умеющим толковать Писание чудотворцем. Придя в монастырь, он поклонился святому.
— Удивляюсь тебе, философ, и недоумеваю, для чего ты, великий оратор, проделал такой путь, чтобы прийти и увидеть меня, грешного? — сказал ему авва.
— Возлюбленный учитель, не удивляйся этому, потому что в беседе произносится множество слов, а где произносится множество слов, можно узнать много нового, — ответил ему философ.
Тогда Епифаний открыл Книгу»Бытие». В Ветхом Завете философ одних положений не принимал, другим противоречил. И так они беседовали три дня, не приходя к согласию. Однако, наблюдая за жизнью святого и его нравами, оратор полюбил преподобного и на четвертый день сказал:
— Учитель, хорошее здесь место, если позволишь, и я хотел бы здесь жить.
— Это целиком зависит от тебя, если хочешь — живи.
— Можно я принесу с собой свои книги?
— Неси.
— Но я больше не выйду отсюда, поэтому прошу тебя, пошли Каллиста, пусть он принесет мои книги и все мои вещи.
Тот Каллист был сыном Аэтия, первого эпарха города Рима, и некогда был одержим бесом. Однажды ночью во сне он увидел святого Епифания.
— Каллист, хочешь я выгоню из тебя беса? — спросил он юношу.
— А кто ты, господин, что можешь изгнать беса?
— Я — Епифаний из Финикии Палестинской, живу в монастыре Спанидрион. Если я выгоню из тебя беса, ты придешь жить в мой монастырь?
— Выгони, господин, из меня беса, и я приду жить в твой монастырь, — пообещал молодой человек.
— Смотри, не поступай иначе, а то бес снова войдет в тебя.
Проснувшись, Каллист рассказал свой сон отцу, и с того дня уже больше не мучился от беса, поэтому через три месяца он попросил отца отпустить его в обитель Епифания. Отец не воспротивился желанию сына, дал ему денег и благословил на монашеское жительство. В Финикии Каллист нашел святого и, поведав ему обо всем случившемся, поселился вместе с ним. Он–то, вместе с двумя отроками, согласно повелению отца Епифания, на верблюдах отправился в Едессу и привез в монастырь книги философа.
С того дня святой и философ каждый день проводили много времени в спорах.
— Пророк Даниил говорит: «Судьи сели, и раскрылись книги» (Дан. 7:10). Принеси сюда свои книги, а я — свои, которые мне даровал Бог. Сядем и рассудим между нами, — как–то сказал оратору преподобный и положил Священное Писание справа, а философ свои книги — слева.
Свою беседу они начали от сотворения мира. Епифаний излагал так, как это написано в Книге»Бытие»у Моисея, а философ — по Гесиоду. Они прочли эти две книги, а потом стали спорить. Но свет был светом, а тьма осталась тьмой, то есть происхождение мира по Моисею было истинным, а по Гесиоду — ложным. Моисей написал Книгу»Бытие»по благодати Божией, а Гесиод от Бога имел жизнь, а от демонов — свои заблуждения. И целый год треблаженный так и не смог убедить философа…
