найти эти фрагменты и собрать воедино.»
– Я не знаю, Кэти, – неотрывно глядя на ливень, равнодушно ответил Клэй. Капли дождя попадали на его одежду, лицо и волосы, и даже на тлеющую в пальцах сигарету.
– Ты допускаешь, что Роберт ассоциировал себя с Жаном, когда писал свою первую книгу? – напрямик спросила Кэтрин. Внутри все звенело от напряжения и подспудного страха.
– Ему было тринадцать, Кэйт, – с нажимом произнес Клэйтон. – В таком возрасте воображение сложно контролировать. Я считаю «Инстинкт» самой откровенной книгой Роберта, в которую он вложил максимум своих потаенных страхов. Поэтому – да. Я допускаю, что Роб ассоциировал себя с Жаном. И это легко объяснить с психологический точки зрения. Забитый одинокий ребенок искал способ почувствовать себя сильнее, чем он есть, и выплеснуть свой годами копившийся гнев. И в итоге нашел самый оптимальный вариант.
– Ты хочешь сказать, что… – Кэтрин сбилась, судорожно анализируя полученную информацию. – Подожди, а Джек? Это воображаемый друг или у него есть реальный прототип?
– А ты как считаешь, Кэти? – выбросив потухшую сигарету, Тернер поднялся из кресла и развернулся. Он посмотрел на нее без припечатывающего давления, а скорее с живым интересом.
– Не знаю… Черт. Я запуталась, – с досадой пробормотала Кэйт. – Ты утверждал, что у него не было друзей.
– Да, – подтвердил Клэй, сунув руки в карманы брюк.
– Но Лори описывала Роберта как обаятельного, остроумного, общительного и весёлого молодого человека.
– Таким он стал позже, – пояснил Тернер.
– После смерти отца? – предположила Кэйт.
– Я разве сказал, что Маркус Миллер умер?
– Нет, но… – растеряно начала она и резко умолкла, удивленно взглянув в непроницаемые глаза Клэйтона.
– В студенческие годы Роб сильно изменился, – продолжил он, намеренно обойдя тему смерти отца Роберта. – Он переехал в общежитие, обрел свободу, которой ему так недоставало в поместье, обзавёлся друзьями, расширил круг интересов и….
– Каким знал его ты? – перебила Кэйт.
– Таким, как описала Долорес, – без колебаний ответил он.
– Почему он решился опубликовать свою рукопись только в двадцать лет? – спросила Кэйт, ожидая услышать очередное: «А ты как думаешь, Кэти?»
– Потому что Маркус Миллер наконец-то отправился к праотцам, – одной фразой Тернер закрыл сразу два важных вопроса. – Можно сказать, его кончина развязала Роберту руки.
– Но не до конца, раз он решил тщательно скрывать свое имя, – вставила Кэйт и, вопросительно прищурившись, взглянула на Клэйтона. – Или это твоя идея? – Тернер промолчал, загадочно улыбнувшись, и Кэйт интерпретировала его реакцию как положительный ответ. – Должна признать, что маркетинговый ход оказался весьма удачным.
– Кэти, Роб никогда бы не позволил никому копаться в своем грязном белье, – жестко усмехнувшись, произнес Клэй. – Я лишь согласился с его доводами, но, по сути, он не оставил мне выбора.
– Как Роберт вышел на тебя? – Кэйт не моргая, пристально смотрела на собеседника, тщетно стараясь уловить малейшие колебания в его неприступной броне.
– Я изучал юриспруденцию в том же университете, что и он, – бесстрастно сообщил Тернер. – Мы учились на разных потоках, но периодически пересекались на общих дисциплинах. Не сказать, что часто общались, так, перекидывались при встрече парой фраз. – На мужских губах мелькнула блуждающая улыбка, взгляд затуманился воспоминаниями. – Как-то мы вместе зависли в баре и, изрядно надравшись, Роберт признался, что хочет опубликовать свой роман. Это, кстати, был первый и последний раз, когда я видел его пьяным. Он совершенно не умеет пить. Мне пришлось тащить его в общежитие на себе.
– Вот так просто? – недоверчиво нахмурилась Кэйт.
– Я бы не сказал, что это было совсем уж просто, – усмехнувшись, пожал плечами Клэй. – Роб – довольно крепкий парень.
– А дальше?
– Дальше он предложил мне прочитать свою рукопись.
– Тебе понравилось? – поинтересовалась Кэйт, хотя ответ был очевиден.
– Я счел ее перспективной и посоветовал Робу найти хорошего агента.
– А он? – допытывалась Кэтрин.
– Он спросил, готов ли я попробовать себя в этом качестве, – положив руку на спинку, Тернер сдвинул кресло в исходное положение, но присаживаться не спешил. Во всей его позе ощущалось нетерпение. Кэйт упала духом, догадавшись, что сеанс откровений близится к неминуемому завершению.
– Получается, у вас обоих не было никакого опыта в данной сфере.
– Получается так, – привалившись бедром к краю стола, подтвердил Тернер. – Однако книга выстрелила и в течение недели вышла в абсолютный топ продаж, собрав сотни положительных рецензий от именитых критиков. Это был безоговорочный успех.
– Ты считаешь это везением? – не могла не спросить Кэйт.
– Бесспорно новичкам везет, но не в этом случае. Популярность «Инстинкта» целиком и полностью заслуга автора, – предельно искренне ответил Тернер.
– Ты благодарен Роберту за предоставленную возможность?
– К чему этот вопрос, Кэти? – вкрадчиво полюбопытствовал Клэй. Он снова смотрел на нее с неприкрытым интересом.
– Пытаюсь понять твои мотивы и выгоды от сотрудничества с Миллером, – прямо призналась Кэтрин.
– Я обеспеченный человек, Кэйт. – поняв, куда она клонит, холодно бросил Тернер. – Мои мотивы не упираются в финансовые выгоды. За годы совместной работы мы с Робертом стали близкими друзьями. Все, что я делаю сейчас, – исключительно ради него. Роб не заслужил бесславного конца. Кто угодно, но не он.
Кэйт отвела взгляд, стало неловко за свои подозрения, но, возможно, Тернер этого и добивался своей гневной тирадой.
– На сегодня мы закончили, Кэти, – он оторвался от стола и решительно направился к двери.
– Подожди, – растерянно воскликнула она. – Я же могу начать писать, опираясь на те факты, что ты мне предоставил?
– Разумеется, – коротко ответил Клэй, прежде чем скрыться в коридоре. Про свой пиджак он благополучно забыл.
Глава 13
После ухода Тернера Кэйт всерьез взялась за работу. Открыла новый файл и попыталась сконцентрироваться на тех данных, что ей были известны. Примерно через час она с досадой поняла, что чересчур переоценила свои способности.
Мозг кипел, строчки не складывались, повествование получалось рваным и посредственным. Кэти отчаянно билась над одним абзацем, а потом полностью его стирала и, стиснув зубы, упорно начинала заново.
Она утешала себя тем, что данных пока слишком мало, но была уверена – причина в другом. Кэйт не чувствовала связи с Робертом, не могла настроиться на его волну. Схожесть мышления, о которой в самом начале толковал Клэйтон, не срабатывала. Казалось бы, выученные наизусть сюжеты напрочь вылетали из головы, как только Кэйт начинала набирать текст.
«Это невозможно», – с досадой пробормотала она спустя два часа бесплодных попыток.
Кэтрин хоть и работала в «Глобал Пресс» всего лишь стажером, но свои способности оценивала высоко. К тому же у нее имелся опыт и в других издательствах. Пусть неудачный – это не столь важно. Увольняли ее не за плохую подачу материала, а неспособность налаживать контакт в коллективе, прогибаться, подстраиваться, лебезить и заискивать перед руководством. Однако даже Горгона в последнем разговоре отметила, что журналистское чутье у нее развито лучше, чем у штатных коллег. Поэтому Кэтрин не страдала от заниженной самооценки и считала себя толковым профессионалом, но со сложностями построения отношений в социальной сфере.
Несмотря на нездоровую атмосферу на рабочем месте, Кэтрин практически никогда не испытывала затруднений при написании материала на ту или иную тему, имея в распоряжении минимум информации. Она четко знала, что и где искать, чтобы заполнить пробелы. Но одно дело – абстрактная статья для развлечения или отвлечения аудитории, и совсем другое – личные
