довольно близко общались. Сейчас он сгреб меня своими большими лапами в объятия и думает о своем, но разве Волкову это докажешь.
— Правда, по фигу. Я с первокурсницей замутил, познакомлю вас после боя.
— Дай угадаю, назло Ульяне?
— Может и так, но девчонка топовая.
— Так ты хочешь, чтобы Ульяна пришла и увидела, что ты не один? Я больше в ваших амурах не участвую, не буду приглашать ее на твой бой.
— Бабская солидарность…
— Я в этой истории скорее на твоей стороне, и Ульяна об этом знает. Просто не хочу больше слушать от тебя упреки.
— Я же извинился за тот случай в клубе. Пьяный был, злой.
— Да проехали. Правда, не сержусь, просто не хочу в этом участвовать.
После танца Мусаев приводит меня на место и выходит на улицу принять звонок. За столом пусто, все куда-то разбрелись прямо с танцпола. Назар возвращается, садится на свое место, решаю расставить точки прямо сейчас.
— Тебе не понравилось, что я пошла с ним?
— Почему тебя это не заинтересовало до того?
— Карим не привык спрашивать, да я и не успела отказать. Я хочу понять твои чувства, просто ответь.
— Если бы не видел, как он обтирался соплями из-за твоей подружки, возможно, сказал бы ему пару ласковых. А потом тебе… А если по ощущениям, то да, я не хочу, чтобы ты с ним танцевала.
— А я не хочу, чтобы ты танцевал с этой, — киваю на брюнетку. — Кто она вообще такая?
— Жена того папика, что рядом с ней.
— Ммм, ушки-пузико-кошелечек? — в очередной раз удивляюсь, как не противно таким красивым девушкам спать с такими мужчинами. Насколько должна быть сильной потребность в деньгах?
Назар хохочет, наполняет наши бокалы.
— Давай за то, что тебе в этом плане повезло и тебе попался красивый мужчина.
— Ну ты, прям, скромняга.
В самый разгар веселья, в общем шуме голосов и музыки, узнаю свою любимую иностранную песню из старых. Когда-то услышала в папином плейлисте в машине и теперь включаю каждый раз, когда еду с ним. Она у меня, почему-то ассоциируется с Назаром. Поднимаю на него глаза, уголок его губ приподнимается, он помнит. Как-то она звучала по радио в его машине, и я сказала ему об этом.
— Идем танцевать? — улыбается он.
— Идем.
Ведет меня на центр зала, теряемся среди других пар и медленно двигаемся в такт красивой мелодии. От его ладони на пояснице разливается тепло, я впервые за весь вечер прикоснулась к нему.
— Знаешь, что я поняла?
— Что?
— Что я за тобой соскучилась.
— Она поняла, блин. Я третий час сижу почти впритык с твоей голой ногой и делаю вид, что меня это не волнует.
— А тебя волнует?
— Ты что издеваешься? — возмущенно улыбается Волков.
Я растягиваю улыбку и оставляю его претензию без ответа.
— У тебя ресница на щеке, — он фокусирует взгляд на левую щеку.
— Сними.
Он смахивает большим пальцем по коже, но ресница не поддается.
— Блин, — повторяет движение.
— Руки-крюки? — улыбаюсь я.
— Да какого черта? — возмущается Назар.
Машинально собственнически притягивает к себе, поддевает ногтем ресницу и смахивает на пол. Делает еще два мазка пальцем по лицу, на месте откуда убрал ее. Наши лица почти соприкасаются, и я понимаю, что мы увлеклись процессом.
— Мы стоим, — шепчу ему, не шевелясь.
— Что?
— Мы не танцуем, мы стоим на месте.
До него доходит смысл, и он снова начинает раскачиваться, ослабив хватку, подстраивая меня под ритм.
Пересекаюсь взглядом с папой. Он озадачено смотрит на нас в упор и, кажется, начинает анализировать. Не сводя с нас взгляда, что-то говорит Волкову, тот недовольно ему отвечает, и папа ошеломленно переводит глаза на него. Он добавляет пару фраз и все… буря негодования проносится на папином лице. Отвожу глаза.
— Он ему сказал… — сердце уходит в пятки.
Назар не видит этого, он в этот момент спиной. Вопросительно смотрит на меня.
— Дядя Влад сказал папе.
Он мажет взглядом исподлобья в их сторону, становится серьезным.
— Ну, значит, теперь знают все.
Песня заканчивается, и мы уходим. Мои ноги подрагивают, я вырываю ладонь из руки Назара.
— Я в туалет.
Иду так быстро, как могу, влетаю в уборную и закрываю дверь. Слышу гул своего сердца где-то в районе горла. Стоп! Надо просто успокоиться. У меня никогда не было конфликтов с родителями, даже когда ругали, я понимала, что дальше строгого разговора не зайдет. Почему же сейчас так тревожно?.. Потому что я боюсь их разговора с Назаром… — ответ приходит сам собой.
А почему, собственно, мы должны оправдываться и в чем? Это наш выбор, пусть принимают. Да! Так и скажу…Только сегодня у мамы праздник, вообще не хочется его омрачать такими беседами.
Несколько раз вдыхаю глубоко, открываю дверь и направляюсь в зал.
Из наших на месте только Мусаевы и Назар. Карим завис в телефоне, а Амина ест десерт. Пока иду, меня озаряет инсайт.
Наши места расположены лицом к столу родителей, у тех есть прекрасная возможность созерцать происходящее за нашим столом. Я подхожу со спины и навешиваюсь Назару на плечи, обнимаю, сцепляю руки в кольцо, щекой касаюсь его лица. Он поворачивает ко мне голову, наши губы в нескольких сантиметрах.
— Что ты делаешь? — говорит очень тихо. Но, при этом, улыбается и в глазах пляшут черти.
Мы оба видим, как наши родители замерли, наблюдая эту картину. Карим с Аминой подняли головы и смотрят с недоумением во все глаза.
— А слабо украсть меня отсюда до утра? Не хочу сегодня допросов с пристрастием, — так же на пониженных тонах выдаю.
— Ну, допустим, не слабо. Ты готова прямо сейчас?
— Да.
Он поднимается.
— Но сказать, что ты едешь со мной, все равно, придется.
Мои глаза расширяются и сердце запускает салют.
— Как?
— Очень просто. Сейчас подойдем и ты скажешь, что уезжаешь со мной до утра, — он сканирует мои глаза, усмехается — или включишь заднюю?
— Нет, не включу.
— Тогда пошли.
Уверенно сжимает мою ладонь и подводит к родительскому столу. Там немая сцена, все в ожидании. Адреналин шкалит, руки холодеют, но я делаю это.
— Мам, пап, мы уезжаем. Я приеду утром, Назар меня привезет, — выпаливаю быстрее, чем хотелось, хотя собиралась сказать обычным тоном, как взрослый человек.
Мама открывает рот что-то возразить, но я не даю. Чмокаю ее в щеку.
— Я завтра все объясню. Пока.
Мы покидаем зал, Назар не спешит, а мне хочется бежать без оглядки. Выходим на воздух, вдыхаю полной грудью и наполняюсь чувством облегчения. Водитель Назара курит возле машины. Увидев нас, выбрасывает сигарету
