подготовиться. Сука.
А тут следом раздался голос:
— Ладно хоть без моей подсказки пошел крышами.
Что характерно без переливающегося смеха.
Ух, первый раз небо со мной серьёзно.
Так, а теперь чуть стихии, аккуратно вытягиваю несколько десяток струн и зову стихию, разлитую вокруг меня. Она откликается сразу же, как старый верный друг, который потерялся в этом поясе, но мне кажется он когда-нибудь вернется. И через пару вдохов я слышу, что происходит в переулке.
Сначала была, конечно, тишина, но потом:
— Где он, метка очень близко. Я чувствую, амулет нагрелся.
— Заказчик передал, что он очень скрытный пацан, может прятаться.
— Но мы его уже второй раз ждем, в первый раз он же как то прошел мимо.
— Да знаю, мне вообще кажется, он идёт по крышам.
— Да ты брось, кто ему даст туда забраться?
— А когда кто-то спрашивал такое? Никогда.
Пора действовать, иначе они всё поймут. Сконцентрировавшись я подбросил кисет и порыв ветра подхватив его потащил на соседнюю крышу. В этот момент двое закопошились в переулке, потому что почуяли движение метки.
А я быстро делаю пять шагов по отвердевшему воздуху, не хватает даровых техник под мою стихию. Прыжок и я тихо, пружиня, приземляюсь за спинами неизвестных. Черпаю две трети стихии, почти последней, из средоточия. Мгновения растягиваются в десятки вдохов реального времени, а я просто начинаю чувствовать весь переулок, каждая точка воздуха подчиняется моей воле. Удар сзади в колено одному, ногой, но он даже не может вскрикнуть, падает на колени, потому что моя стихия от его вдоха проникла в тело, не давая мышцам управлять легкими. Второй реагируя на копошение, начинает поворачиваеться. Дорогой друг, поздно твоя боевая медитация ведь не видела меня, даже когда я бил твоего товарища.
Второй успел сделать лишь половину оборота, а ветер сделал, что я прошу уже сейчас. Мой рывок за ногу второй категорически прозевал и его вторая нога тоже оторвалась от земли, ветром, чтобы он не использовать опору. Пока он был в полете пытается сгруппироваться при падении, но и это не получилось, рывки стихии в разные стороны просто дезориентировали его.
Падение. Его взгляд фокусируется на мне и товарище. Товарищ же в этот момент был просто не в состоянии чем либо помочь, он был на коленях и как-то неестественно замер, проще говоря задыхался на вдохе. А когда попытался двинутся сам, горло натолкнулось на что то острое и замер.
Копошение этого придурка, что дал мне старший в напарники. Вдруг я почувствовал резкое давление чужой стихии, накатывающее отовсюду, затем пропало ощущение напарника и полная тишина от ощущения опасности. Я пытаюсь посмотреть назад и меня подсечкой? Да подсечкой пытаются уронить, резкий рывок второй, ноги опора просто использована впустую, затем ещё дважды меня дёргает в разные стороны и я падаю на землю. В этот момент сбоку появился пацан и начинает говорить:
— Кричать и звать не помощь не советую, вас не услышат. Точнее не так, вы просто не сможете. Шевелится, как вы понимаете, тоже не стоит. Отвечаете на вопросы и у вас есть возможность покинуть этот переулок. Повторяю только возможность. Кто послал и зачем?
Посмотрев в глаза главному, я начал ждать ответа. Трех вдохов хватило, хриплый ответ был дан. Первый так и продолжал задыхаться сзади.
— Старший не говорил кто послал, задачу получили неожиданно. Выследить владельца кисета. Сказали что куш в кисете очень большой. Старший.
Элир улыбнулся своей особенной улыбкой.
— Ты продолжай.
— Всё, больше ничего не было. Мы просто должны были поделится со старшим за наводку, а что станется с пацаном никто не упоминал. Так он сказал, старший.
Опять улыбка Элира. Парочка теневиков почувствовал, как вокруг пропало чувство чужой стихии, но вот лёгкие были зажаты стальными тисками чужой силы.
Элир отмер, подошел к старшему группы и наклонившись к его уху заговорил тихо-тихо:
— Это была почти правда, я тебя не виню, но ваше наказание приведено в исполнение.
И Элир спокойно покинул переулок, а стальные тиски покинули тела теневиков, как только жизнь покинула их.
Глава 10
Глава 10
Наверняка скоро мой лимит доверия у лекаря иссякнет, я протираю его крышу каждый день пока нахожусь в городе. Где-то на третьей звезде я начал слышать, похоже, скрежет его зубов. Но потом всё-таки выяснил, скрежетал он от того как я бездарно тренировался, не соблюдая вообще никаких предосторожностей и ограничений. Но всё же он продолжал меня лечить, правда брал символическую плату и о повышении слышать даже не хотел. А если я оставлял плату, то она прилетала мне в лоб, когда я в очередной раз медитировал на крыше.
Ладно хоть я поселился от него довольно недалеко, а то его лицо с каждым новым днем становилось очень, очень мрачным и раздраженным.
Утренняя медитация подходила к концу, когда заливистый смех проскочил где-то по дому лекаря, потом зазвучал где-то на улице. Мгновение и смех оказался за спиной.
— Элир, а тебя уже ищут.
— Давно пора. Я тут засиделся.
— Он будет тебя долго искать, пока ты тут сидишь.
— Мне хочется поиграть на его нервах.
— Это будет интересно.
— Как мне его найти?
— Очень просто, он будет в трактире, зовут Мирек. Трактир называется «Небесный стебель». Проголодается он ближе к вечеру. Он так забавно бегает по города ища твои следы, а как ругается загляденье.
На это я лишь хмыкнул и улыбнулся.
Примерно вечером, трактир.
Начинающийся вечер был не очень, я оббегал весь сучий город, и никто не говорит об этом сопляке ни слова. Хотя записи ясно твердят что парень прошел процедуру записи в нефрит как положено, наглый малец, как передал старший Иликан.
Но вот принесли ужин, он определенно вкусный на запах, готовят в этой дыре даже выше чем сносно. Ладно отдамся чудесам вкуса данного запеченного вепря, в соке из небесных трав.
Конечно Мирек зря отвлекся от окружающей обстановки и сузил прозрение до минимальной дистанции, убрал взгляд предводителя, но это мешало ему сосредоточится на еде. В этот момент за ним наблюдали два очень внимательных глаза за соседним столиком.
— Ну Элир испорти ему настроение ещё больше, а?
— Зачем?
— Он сейчас будет почти добрым, вепря приготовили изумительно, а ты ведь хотел другого эффекта.
— Погоди, он сейчас доест, я не настолько плохой чтобы портить маленькие радости этой
