стопе.
Когда Бес явился к ней, она как раз была занята клиентом — коротышкой-толстяком с забавными пуделиными кудрями на лобке. Это Бес рассмотрел сквозь стену из стекла, когда девушка-администратор проводила его, вымокшего и замерзшего, на диван в кабинет хозяйки. Большая комната делилась на две части — рабочую зону, где сейчас кудрявился коротыш, и сам кабинет с диваном, пуфиками, столиками, кучей статуэток и баром. Приказав Бубе лечь на коврик у фикусов, Бес завернулся в предложенное полотенце и глотал чай с коньяком. Эния, заметив его, хмыкнула и вопросительно подняла бровь. Бес закатил глаза и поджал губы, давая понять, что историю одним словом не расскажешь.
Эния вернулась к работе — коротыш изнывал, мелко подрагивая всем рыхлым телом. Вынув иглы из стоп, Эния растерла пятки ладонями и принялась разминать икры, подбираясь выше и выше и залезая на стол. Бес думал, что она подрочит бедному трясущемуся коротышу блестящими от масла пальцами, но она потянула за бретельки короткий топ, сдвигая его к животу, приподняла ладонями пышную грудь с темными торчащими сосками, глянула на Беса — он застыл, держа чашку у рта, — и наклонилась, зажимая член в ложбинке между ними.
— Ну ты видал? — поворачиваясь к псу, спросил Бес.
Мягко отстранив лапы коротыша от своих волос, Эния еще помассировала его собой, а потом додрочила двумя руками, заставляя метаться, сбивая простынь на столе, а когда он отправился в душ, покачиваясь, вышла в одних шортах к Бесу.
— Чего на работу-то приперся? — спросила, стирая масло с груди бумажными салфетками. — Ты же знаешь, где я живу.
— Я продрог, и мне негде теперь жить, — признался Бес.
— Вуд приходил? — догадалась Эния. — Понимаю. Я тебе все равно бабло переведу, дело-то ты свое сделал, хоть и не получилось потом у Шелли.
— Можно я лучше у тебя поживу? Хоть тут.
Эния завернулась в халат и кивнула в сторону душа, где шумела вода:
— Спать на кушетке, которую мне за сегодня уже трое обкончали?
— Тут диван есть. И собака у меня воспитанная.
Буба поднял голову и неуверенно стукнул по полу хвостом. Эния сказала:
— Да как хочешь. Меня ты не отвлечешь, но под ногами у клиентов не путайся, они, знаешь, мнительные, не переносят третьих лиц. Особенно когда им дрочишь.
— Только дрочишь?
— Только. Трахаюсь я для здоровья или по любви, и точно не с ними. Что с китайчонком?
Бес рассказал все, что знал, и Энию это не порадовало. Гневно глянув на коротыша, который выполз из ванной и одевался, явно никуда не торопясь, она прохаживалась по ковру с длинным ворсом, то и дело откидывая за спину густую гриву.
— Понятно, — произнесла, когда коротыш все же свалил. — Корк добился своего. Пустое, напыщенное, никчемное создание. И как я сама клюнула на него?
— Это как? — удивился Бес.
— Конечно, ты же слышал только красивую легенду. — Эния села рядом и начала надевать забавные носки с пчелами. — На самом деле это я первая нашла этого мудака, правда, не первее фейки Анвен. Познакомились где-то на приеме, влюбилась по уши — я так думала. Папа дал согласие нам обручиться, я тогда еще не знала, что он перетрахал всех более-менее пригожих на морду девок. А весь такой был воздушный, только подумать. Обещал Анвен, что женится на ней, но что взять с фейки? Жить в лесу и спать в пещере? Зачем, когда есть дочка его величества и все к этому прилагающееся. Мы должны были пожениться через неделю-другую, но приехала от тетушки моя сестра Лейла — и вот тут Крис действительно потерял голову, она всегда умела уводить у меня мужиков. Правда, конкретно в случае Криса я ей даже благодарна. Спасла меня от страданий. Анвен, когда узнала все это, прокляла ее и Криса, как в известной пословице, где и другому не дам… Лейла дура, но она моя сестра. Даже она не заслужила такой судьбы и такого мудака.
— Любовь! — вздохнул Бес, и Эния посмотрела уже лукаво:
— Без нее куда проще. Например, трахаться для здоровья. Это как раз был последний клиент на сегодня.
***
Ночь была чудесная. Без преуменьшений — одна из лучших в его жизни. Кто бы мог подумать, что совращенные асексуалы могут стать такими неутомимыми любовниками. Хотя Вивьен подозревал, что в полном смысле асексуалом Арман не был, иначе не случилось бы такой трансформации. Скорее всего, он отключал свои аппетиты в этом плане за ненадобностью или потому, что либидо мешало выполнять его работу.
Арман не сказал ни слова комплимента, но его глаза говорили: ты такой красивый. Губы говорили, которыми он целовал его, руки, все тело, прильнувшее к нему. Вивьен со своей страстью к игрушкам пожалел только о том, что не прихватил с собой что-нибудь, чтобы доводить себя до самого края вибратором или плагом, пока язык скользил бы по члену господина полицейского. Но это можно было сделать и потом, сейчас же Вивьен наслаждался губами и языком господина полицейского на своем члене.
Вивьен умел расслабляться. Один из его немногочисленных партнеров как-то пояснил, что для космического оргазма главное не стараться его приближать. Уметь вовремя расслабиться, полностью — не подкидывать бедра навстречу партнеру, не напрягать живот, не трогать член. Если есть возможность — притвориться бревном и получать свой кайф. Это, на самом деле, и было самым сложным, не считая дыхания. Вивьен решил, что после таких активных взаимодействий в постели, после того, как он поужинал посреди ночи в пустой столовой — Крис снова куда-то делся, — может позволить себе один такой космический, выносящий за пределы реальности оргазм. Он лежал, закрыв глаза, гладил расположившуюся между его ног голову Армана и поначалу кусал губы. Затем поймал себя на этом и перестал так делать. Арман чувствовал его настроения: сейчас было нужно не спешить, и он не спешил. Медленно и глубоко насаживался ртом, целовал внутренние части бедер, живот, запястья, задерживаясь там надолго и проводя носом по вене. Время для того, чтобы зависнуть в кровати, они выбрали не самое подходящее, но самое вероятное из всех возможных, потому что недавно Вивьен как раз упоминал о том, что адреналин подстегивает сексуальное влечение.
Потом, в любимое им предрассветное
