Простые желания
Пролог
— Дура!!!!!
Дзынннь!..
Хрустальный кувшин с водой рассыпался осколками-алмазинками, а на шёлковых обоях растеклось живописное мокрое пятно.
— Ещё и бешеная!! — выкрикнула молодая женщина в ответ на полёт кувшина.
— Посмотрела бы я на тебя на моём месте!! — заорала в ответ вторая молодая женщина, моложе и изящнее первой, несмотря на очевидное сходство обеих.
— Ты не на моём месте! Ты на своём! Отличном! Благополучном! Устроенном месте! От которого и моё благополучие зависит! Связи, репутация — всё это с неба не падает!
На каждый выкрик первой, что постарше, вторая швыряла через всю комнату первые попавшиеся под руку предметы. Сначала под эту самую руку попалась деревянная шкатулка с рукоделием, но она не так звонко стукнулась о дверь, потом в ход пошёл кувшин и бокалы. После того, как разлетелся последний, украсив переливающейся острой крошкой пол, боевой запал второй поутих, а первая осторожно выглянула из-за ширмы, за которой все это время пряталась.
— Я всё равно от него уйду, — твёрдо заявила вторая, тяжело дыша, резким движениям закидывая толстую, перевитую лентой с нашитыми мелкими камешками косу на спину. — Не буду с ним жить! Не могу после всего, что видела!
— Да что ты видела такого, милая, чего не бывает в семейной жизни?! — с оттенком раздражённой усталости поинтересовалась первая. — Ты же не настолько наивна, чтобы не понимать, как живут семьи!
Комната после душевного «разговора» напоминала поле боя в миниатюре, не хватало только летающих в воздухе перьев из выпотрошенных диванных подушек и подушечек, но до такого непотребства барышни не опустились. Вторая вздрогнула.
Чего там не бывает в этой жизни, которая ранее казалась ей пределом мечтаний? Измен в существующей в её голове идеальной картинке точно не было. Тем более…последствий той благосклонности, которой удостоил некоторых драгоценный супруг. Флирта с прислугой, томных воркований на ушко в укромном уголке — не было. Пристального внимания к его персоне чужих жён, на которое благоверный отзывался охотно — не было. Чужой обнажённой спины и округлых ягодиц, на которых лежали ладони её мужа — не было. Тем более в собственной супружеской спальне. И вот этого дыхания, смешанного на двоих, рваного — совсем не было в её представлении. Никак.
Не говорила она со старшей об этом. Считала, что личная жизнь на то и личная, чтобы оберегать её и не пачкать обсуждениями и сплетнями. Потом молчала, оглушённая увиденным, не поверившая, что ее такой любимый, такой безупречный, единственный Мад — способен одаривать вниманием не только законную жену. Но после утренней сцены… Оказалось, горечь от предательства может быть ещё сильнее, если второе близкое тебе существо, родная сестра — тебя не поддерживает, не понимает, насколько ты уязвлена и обижена.
— Мадвик был в нашей спальне, в нашей постели с какой-то..! Слова приличного для неё не подберу! И она ему не деловые письма читала! — яростно сверкнула глазами обманутая жена.
— Понятно, что не деловые. Сестрёнка, не руби сгоряча, хорошенько подумай. Я догадываюсь, как это неприятно, но Мад…Не он первый, не он последний. Такова мужская природа и…
Надо же! Один в один слова благоверного!..
— Много ты понимаешь в мужской природе, Виррис! — не выдержала младшая сестра.
— А вот это был нечестный приём. Я ради тебя не стала устраивать свою личную жизнь, когда возможность была, и ты это прекрасно знаешь.
Младшая нечеловеческим усилием воли оставила губы сжатыми.
Знала и всегда помнила. И искренне была благодарна за то, что одиннадцать лет назад Виррис взяла на себя хлопоты по дому и заботу о младшей сестре. Как умела, решила гнетущие вопросы с долгами отца, в результате которых у сестёр остался только небольшой дом на окраине городка: родовое поместье, заложенное-перезаложенное, дом на центральной площади Миаля, остатки земель на юге страны, плодородные, приносившие некогда неплохой доход, и долю в торговых делах пришлось продать. Поверенный семьи оказался не последней сволочью и в память о добрых отношениях с родителями девочек помог с приобретением жилья в маленьком тихом Леаворе, куда сёстры и переехали: Виррис куда болезненнее переносила забвение вчера ещё таких дружественных семейств. Прежний, первый и последний жених помолвку разорвал — не на разорившейся наследнице планировал жениться, а другие, кто сватался позже, уже в Леаворе, получили отказ, в том числе и потому, что сама Виррис не хотела себе в мужья никого ниже себя по происхождению. Однако и сама младшая обузой на шее не висела — сразу, как смогла, стала помогать не только по хозяйству, но и с заработками. Магический дар у девушек оказался разный, но каждый из них нашел применение и уж точно последние лет пять младшая сестра обеспечивала себя сама, а уж когда так удачно вышла замуж… В то время как у Виррис, к этому времени уже двадцативосьмилетней, поклонников поубавилось, но никогда не было за старшей замечено грусти по этому поводу, и вот на тебе. Упрёки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я никогда не забываю, чем ты пожертвовала ради меня, Вир, — постаралась как можно примирительнее произнести младшая после недолгой паузы. — И, насколько это в моих силах, старалась ответно помочь тебе, чтобы ты ни в чём не нуждалась.
— И тебе спасибо, милая, — едва улыбнулась Виррис, поправляя выбившиеся из причёски пряди. — Но всё-таки развестись с Мадвиком ты не можешь. Это неразумно и…
— Да почему не могу-то?!
— Ты же его так любила. Умирала. Жить не могла. Куда всё делось, Элге?
Глава 1
/шесть месяцев назад/
Дождаться, пока Виррис уйдёт к заказчице, оказалось нереально трудно и самое трудное — не показывать нетерпения ни жестом, ни вздохом. С момента, когда Мадвик сообщил оглушающе страшные новости, Элге перестала жить. Сколько прошло? День? Два? Она дышала, заставляя себя проталкивать воздух в лёгкие, двигалась как обычно, механически отвечала на вопросы, не зная, правильно или нет, равнодушно заталкивала в себя пищу, когда Виррис ласково убеждала поесть, бездумно ковырялась в саду, не понимая, что именно делает, но, к счастью, умудрившись не нанести урона растениям. Виррис переживала тоже — она же видела, как относится младшая к этому молодому человеку, видела и одобряла его интерес, его ухаживания.
Известие о его женитьбе ставило крест на всех мечтах и планах. Они бы знали о давней помолвке, о том, что родители жениха и невесты обручили своих детей еще в детстве — знали бы, не закрой высший свет свои двери перед представительницами обедневшего аристократического рода, а среди простого люда о таком не сплетничают — попросту не знают. И весть из его собственных уст о том, что, оказывается, он давным-давно обручён, и свадьба дело давно решённое, и вот она — не за горами — прозвучало как гром среди ясного неба. Ох, и сердилась Виррис на коварного Мада! Не поверила в его неосведомленность, а Элге…Элге не представляла, как собрать себя заново. Это же…Это же отцы все решили, а не он сам..! Союз двух влиятельных родов позволит отцу Мадвика занять более высокую должность при короле, а она…что у неё осталось, кроме благородной фамилии Адорейн, маленького дома и пары простеньких золотых колечек, доставшихся от мамы? Ни связей, ни богатства. Но смотрел в тот последний раз Мад так отчаянно, с такой болью, что стоило девушке закрыть глаза — вставал перед ней как наяву. Сказочно красивый, улыбчивый, предупредительный, безупречно вежливый, обаятельный сверх всякой меры. И столько сожаления было в его словах.
— Я бы так хотел, чтобы это была ты, маленькая. Совсем не знаю эту невесту, ничего, кроме того, что она где-то существует и, оказывается, обручена со мной. Элге…не представляю никого своей женой, кроме тебя.
Элге в его словах не сомневалась: такие глаза не лгут. Виррис то ли презрительно, то ли жалостливо фыркала, а мозг младшей лихорадочно искал выход. Какой-нибудь. Что-нибудь, что спасёт их обоих, её и Мада — ведь их желание взаимно!
