— Может, если ты попытаешься, тебе полегчает.
— Может, я не хочу этого.
— Зря. Ты предпочитаешь бесконечно терзаться в чистилище — как креветка на крючке. Ты хочешь жалеть себя всегда.
— Нет, не то! — Защищаясь, она взглянула на него.
— Эй, я тоже побывал в чистилище, — тихо признался он.
Она позволила ему взять у нее из рук удочку и отложить ее. А затем сама оказалась в его руках, спрятав лицо на его груди.
— Я не могу касаться тебя так, как хотел бы, — сказал он. — У меня все руки в наживке.
Он был крепок и силен, но обращался с ней бесконечно бережно.
— У тебя такие ласковые руки, что наживка меня не тревожит.
— Дорогая, я знаю, каково это: так сильно ощущать вину, чтобы хотеть покарать себя навсегда.
Она прильнула к нему так надолго, что смутилась и отпрянула. Но, когда он пригласил ее на борт своей яхты и предложил ей пива, приняла его приглашение. Они вместе вымыли руки у него в умывальнике.
Даллас не часто приходилось пить пиво, и потому скоро она почувствовала себя как во сне. Даллас слышала голос Кристофера будто издалека:
— Расскажи о поэзии, которую ты читаешь.
— Ты ведь не хочешь говорить о Донне и Марвелле.
— Правильно. — Пауза. — Но я ведь попросил, не так ли?
Порция пива наполнила Даллас хмельным теплом, и она забыла об опасности присутствия Кристофера, начав декламировать стихи. Ему понравились стихи. И, хоть он и не читал много поэзии, продекламировал кое-что для нее — с характерной для многих мужчин неточностью.
— Вы не смогли бы специализироваться на английской литературе, — покритиковала его она.
— Но не все же плохо в моей декламации. И оба рассмеялись в безмолвной серебристой темноте. Вскоре они заговорили о своем одиночестве и о своих личных проблемах. Часы летели со скоростью минут, не надоедая им. Она рассказывала ему о своей семье, о любви к ней и обиде за нее. А он поведал о том, как всегда жаждал семьи — и никогда ее не имел. Родителям он был не нужен. После своего развода они редко изъявляли желание повидаться с ним.
— Им не следовало заводить ребенка, — сказала она.
— На свете немало людей, которым не стоит иметь детей.
Она побледнела.
— Ты говорила, что была замужем, — сказал он. — У тебя были дети?
Даллас колебалась. Она снова вспомнила себя в белом больничном коридоре. Одинокий луч погладил золотые кудряшки ребенка, когда тот заплакал.
— У меня родилась дочка. Я.., потеряла ее. У нее были голубые глаза и светлые волосы.
— Как и у тебя.
— Я лишь однажды держала ее на руках. — Голос Даллас задрожал.
— Это чудовищно — потерять свое дитя, — сказал он напряженным голосом. — Когда-нибудь ты снова выйдешь замуж.
— Нет.
Он поцеловал ее в лоб:
— И у тебя появятся другие дети.
— Нет, пожалуйста… — Она приложила пальцы к его губам. — Что-то было не так в моей беременности. Я больше не могу иметь детей. Вот одна из причин, почему дети моей сестры так много для меня значат.
— Прости.
Она не оттолкнула его, когда он притянул ее ближе к себе. Его руки снова поглаживали ее волосы, а шепот звучал ободряюще. Она прижалась к нему: она хотела такой близости с ним, она бредила этим. Но это было не правильно. Даллас плотно смежила веки.
— Это было давно, — прошептал он.
— Некоторые вещи проносишь с собой через всю жизнь, — последовал ответ.
— Да, и ты, и сегодняшняя ночь станут одним из таких событий, — мягко произнес он.
Кристофер буравил ее жарким взглядом. При его первом, осторожном прикосновении она оставалась спокойной.
— Что особенного в сегодняшней ночи? — прошептала она.
— До этой ночи ты только убегала от меня. А сегодня ты пришла ко мне. — Его губы коснулись ее волос и двинулись к ее шее. Даллас затрепетала от их горячего напора. Если бы только…
Она встряхнула головой и взмолилась:
— Я не могу… Он сжал ее руку:
— Почему?
— Не могу вам объяснить.
— Черт побери, — выругался он в угаре страсти. — Знаешь, что ты делаешь со мной? Или тебе все равно?
Страсть, ревность и злоба отразились на его лице. Он горько скривил рот. Его руки сжались в кулаки.
— Если найду подонка, надругавшегося над тобой, то задушу его своими руками. У нее перехватило дыхание.
— Это лишь моя ошибка, моя — и ничья больше.
Он сорвал с себя очки:
— Скажи мне! Черт побери, верь мне! Она обвела его лицо и фигуру медленным и безмолвным взглядом. Каштановые волосы упали ему на лоб, и она убрала их. Чане схватил руку Даллас, сдавив ее пальцы в кулаке. Она ощутила его напряжение и силу. Рубашка белела в темноте, облегая его твердые мускулы. Он был воплощением самоуверенной и животной храбрости. Он был ее антиподом и совершенно не подходил ей. Но, заглянув в его глаза, Даллас узнала ужасную правду: она полюбила его.
— У вас своя жизнь. Вы скоро уедете, — проговорила она.
Его глаза сузились.
— Я возьму тебя с собой. Она молчала, глядя мимо него.
— Моя жизнь — здесь, — произнесла она наконец.
— Жизнь там, где твое сердце. — Его пальцы легко коснулись ее лица, обводя изгибы бровей и ресниц, словно она была очень дорога для него. — Люби меня.
Она встряхнула головой с убитым видом:
— Не стоит рисковать.
Его карие глаза понимающе следили за ней. Он обхватил руками ее плечи.
— Дай мне любить тебя, Даллас. Дай показать тебе, что ты рискуешь потерять больше, избегая любви. — Он начал ласкать ее.
Но она стремительно вскочила:
— Извините меня. Я.., немного устала.
— Ладно. — В его глазах блеснуло мрачное понимание. Он заставил себя опустить руки. — Тогда увидимся завтра?
Она в тревоге посмотрела на него:
— Нет! — и покачала головой.
— Итак, — негромко подытожил он, — мы вернулись туда, откуда начали. То есть никуда.
Когда она вспрыгнула на причал и легко побежала прочь, он и не пытался остановить ее.
Глава 9
Стратегия.
Чтобы выиграть войну, нужна стратегия. Сегодня был день рождения Стефи. Со своей яхты Кристофер зорко следил за детьми, и особенно за Патриком, когда тот укладывал в джип все необходимое для пикника. Даллас придет в бешенство, но, убежав прошлой ночью, она лишила Кристофера выбора.
Почему, чем ближе подходил Кристофер к заветной границе, тем яростней Даллас противостояла ему? Когда она поверяла Кристоферу тайну о своем ребенке, которого потеряла, он видел: между ними установилась новая связь. Но затем она снова бежала от него и весь день скрывалась, не желая встречаться.
Дверь дома распахнулась, и появилась Даллас. Патрик высунулся из забитого вещами джипа, вложил в рот два пальца и свистнул. Наконец-то Кристофер слышит их условный сигнал! Он выпрыгнул из яхты с рыбацкой сумкой под мышкой и так стремительно кинулся к машине, что опередил Даллас, открыв перед ней дверцу джипа.
