Контейнер быстро наполнился и уплыл наверх, вниз спустилась вторая черная пригоршня. Ну что скажете, господин Брусковский? Вам, конечно, плевать на золото. Но оно, родимое, очень даже способствует утверждению некоторых научных теорий. Вот сейчас я сниму последний слой и…
Закончить свой мысленный диалог Атлантида не успел. Опора качнулась под ногами, и все поплыло… Именно поплыло. Медленно, но неуклонно набирая скорость. Платон потерял равновесие и упал на колени, пальцы сами собой вцепились в какой-то обломок. Он не понимал, что происходит, пока не увидел, как медленно опускается вниз край раскопа-воронки. В лицо ударил луч прожектора, горящего на макушке Двухтысячного. Атлантида стоял на четвереньках на краю летящего диска, в центре поблескивало золотое зеркало с замысловатым узором. Платон мог бы написать в своем отчете, что прошедшие тысячелетия не могли заставить померкнуть блеск благородного металла… В опасной ситуации только и остается, как придумывать красивые обороты, — тут же оправдал излишнюю высокопарность стиля Атлантида. Куски неведомого покрытия все еще покрывали наружную часть золотой летающей тарелки. Но сквозь ее отнюдь не толстый слой Атлантида ощущал коленями неприятный колющий холод. А мимо уже проплывала стрела лебедки. Робот, не находя нужных команд в своей программе, засуетился и послал на мини-комп сервисного браслета Атлантиды сообщение:
— Непредвиденное происшествие…
Платон уже и сам понимал, что происшествие непредвиденное. Однако не знал, что делать дальше. Его летающая тарелка поднималась все выше и не собиралась останавливаться. Как высоко она может забраться? И когда спустится? А может — не спустится вовсе?..
Атлантида глянул вниз. Может, прыгнуть? Или все-таки вцепиться в находку и рискнуть… Что делает настоящий аристократ в такой ситуации? Впрочем, Платон так и не решил, что сделал бы на его месте прирожденный аристократ, потому как золотая летающая тарелка начала медленно крениться. Атлантида заскользил к краю, от падения его удерживал осколок полуразрушенной конструкции, прежде окружавшей колодец. Несколько минут назад он крушил пористые ячейки ручным молотком с десятикратным усилителем мощности. И несчастный этот осколок, мстя разрушителю, благополучно остался в руках Атлантиды. Платон полетел вниз, а золотой диск поплыл дальше, все вверх и вверх.
Посадка на поверхность Немертеи оказалась отнюдь не мягкой. Археолог рухнул в низкий кустарник — это и спасло ему жизнь. Сминая хрупкие веточки, он ударился спиной о склон холма и потерял сознание. Очнулся он через несколько минут. Или часов? «Зеленый желудок» стоял над ним, покачиваясь на тонких паучьих ножках, и в красных бусинках его глаз Атлантида читал нескрываемое злорадство. Как будто эта тварь могла знать, что такое золото и сколько его тонн только что уплыло в небо Немертеи.
— Пошел вон! — прошептал Атлантида вполне беззлобно.
Но тварь и не подумала удалиться. Платон дернулся, пытаясь подняться. После второй попытки удалось сесть. Голова кружилась так, будто он проглотил пять бутылок текилы. Почему-то всплыло одно из наставлений кавалера ордена Бани:
«Помни, что все найденные предметы, являются археологическими памятниками и их необходимо фиксировать на носителях информации для дальнейшей работы по хронологии и типологии».
Да, прежде чем копать, полезно читать детские книжки. Надо все делать последовательно, разобраться сначала с конструкцией разрушенного колодца, а уж потом заниматься раскопкой диска. Платон видел, что это не простой клад, что колодец для чего-то был предназначен…
Что теперь кулаками махать! Атлантида вздохнул, поднялся и побрел к глайдеру. Если он сможет, конечно, на своем блюдце куда-то долететь. Тошнота не проходила, и из носа шла кровь. «Зеленый желудок» запрыгал следом. Археолог прошел несколько шагов и остановился: между ним и глайдером оказались две незнакомые твари с зеленоватой светящейся шерстью. Ростом они были с волков, но выглядели миролюбиво. Тот, что покрупнее, что-то провыл на одной ноте, глянул на Атлантиду с упреком и шагнул навстречу. На всякий случай Платон вынул из кобуры бластер. При виде оружия «зеленый желудок» тутже отстал. А «зеленый волк» продолжал медленно двигаться навстречу. С длинной морды стекала струйка слюны. Стайка светляков струилась вслед за «волком». Платон поднял руку с «магнумом», целясь зверю в лоб. Зверь остановился на мгновение и с удивлением посмотрел на человека. Рука так дрожала, что бластер прыгал вверх-вниз. Стрелять в таком состоянии было глупо Платон попытался засунуть «магнум» в кобуру, но уронил бластер в густую поросль травы. Зверь был почти рядом. Атлантида схватился за нож. «Волк» поднялся на задние лапы, передние положил человеку на плечи и обнюхал археолога. Нитка «волчьей» слюны, прилепившись к левой щеке, облепила губы, пересекла правую щеку и оборвалась только возле уха. Зверь ухмыльнулся.
«Хорошая собачка…» — хотел сказать Атлантида. Но не успел. Пасть зверя раскрылась, из нее вывалился мешок из густой слизи и облепил Платона с головы до ног. К счастью, археолог по-прежнему сжимал рукоять ножа. Лезвие удалось извлечь из ножен и вспороть «слизистый мешок».
— Сука! — завопил Платон, кромсая «песью» ловушку. Крик неожиданно испугал «зеленых волков». Поджав хвосты, они пустились наутек. К тому моменту как Атлантида избавился от мешка, звери исчезли в зарослях. Лишь зловредный «желудок» дежурил в отдалении. Археолог наконец добрался до лебедки и присел возле ее основания. Все внутренности были не на месте. Слюна горчила. Атлантида сплюнул. «Зеленый желудок», благоразумно прикорнувший возле очередного лопуха, тоже сплюнул. Атлантида решил, что это ему привиделось после падения с золотого диска. Он сплюнул вновь себе под ноги. «Желудок» ответил. Платон достал флягу, отхлебнул побольше и заплевал все вокруг. «Желудок» позеленел куда больше прежнего и исторг длинную нить густой слизи, которая закрутилась в воздухе спиралью и шлепнулась археологу на колени. Спираль оказалась более густой и менее липкой, чем прежние презенты «желудка». Платон сумел отодрать ее от комбинезона и зашвырнуть назад. После чего «желудок» стал краснеть и раздуваться. А, раздувшись, поднялся в воздух на полметра и с достоинством уплыл прочь, как прежде уплыл золотой диск.
И кстати, о диске!
Атлантида навел на ночное небо все три имевшиеся у него прожектора в надежде, что золотая изнанка уплывшего диска мелькнет в небе яркой звездочкой. Ничегошеньки. Прожекторы напрасно шарили по черному небу. Наконец, что-то мелькнуло. Лучи сфокусировались на найденном объекте. Это глайдер подлетал к холму.
Раздался щелчок в сервисном браслете, и Платон услышал голос Андро:
— Убери свет, он меня слепит и может сбить автопилот.
Археолог сомневался, что прожекторы как-то могут помешать автопилоту, но велел своим механическим помощникам сфокусировать свет на чем-то другом. Поскольку приказ был отдан неточно, то в следующую секунду все три луча сошлись в развороченной яме, будто нарочно демонстрируя произведенные разрушения. Глайдер тем временем опустился рядом с машиной Платона, и Андро выпрыгнула на макушку холма.
— Атлантида! — Она помахала ему рукой. — Ты как?!
Он лениво махнул в ответ, но даже не стал подниматься — желудок торчал где-то в горле и почему-то не желал возвращаться на место. Его собственный желудок, а не тот зеленый производитель плевков, — уточнил для себя профессор. Атлантида умел шутить, даже когда его тошнит.
Андро огляделась, судя по всему, окружающий пейзаж не привел ее в восторг, потому как к Платону она подошла с видом полицейского, готового зачитать гражданину Лиги Миров его права. А какие права могут быть у археолога, который только что упустил в небо тридцать тонн золота?
— Что случилось с колодцем? — спросила Андромаха, освещая фонариком Атлантиду. — Да и с тобой тоже… На тебе лица нет…
— Упал, — признался он. Про «волков» вообще говорить не хотелось. Он ткнул пальцем куда-то вверх.
— С лебедки? — удивилась Андромаха.
— Примерно.
— А что случилось с колодцем? — повторила она вопрос и вновь окинула беглым взглядом местность.
— Ты сама разрешила вести раскопки в воронке.
— Это ты называешь раскопками?! Я разрешила разобрать завал и максимально очистить остатки колодца. А ты… Ты его уничтожил! Начисто. Обратил в пыль! Или… Опять взрыв? — обеспокоилась она, но лишь на мгновение. — Мои приборы ничего не зафиксировали! Значит, взрыва не было? Так?
Она сурово смотрела на Платона, сдвинув брови.
«Сентиментальные люди обычно бывают самыми жестокими, — почему-то подумал в этот момент Атлантида. — Неужели она не видит, как мне плохо?»
— Мне хотелось поскорее дойти до цели… — выдавил он с трудом.
