Дверь распахнулась. На пороге стоял Володя в светлых брюках и ослепительно белой рубашке. Незавязанный галстук небрежно свисал на грудь. Видно, он как раз занимался с ним, когда она позвонила. Влажные волосы, слегка потемневшие от воды, были зачесаны назад со лба. С минуту он молча, ошалело смотрел на нее, будто вбирал в себя глазами, маленькую, хрупкую, ее серый дорожный костюм, растрепавшиеся от быстрой ходьбы волосы, крошечную булавку у горла.
Он выкрикнул что-то нечленораздельное. Марго почувствовала, как его руки сомкнулись за ее спиной. Пол ушел из-под ног, ее вертело, кружило, подбрасывало, шпильки сыпались дождем.
— Приехала! Глазам не верю! Приехала! — кричал он, ликуя.
Марго только смеялась, не в силах вымолвить и слова. Голова кружилась, как от шампанского.
— Что здесь происходит?
Громкий властный голос подействовал на них, как ушат холодной воды. Басаргин резко остановился и, бережно поставив Марго на ноги, обернулся. Марго выдвинулась из-за его плеча и посмотрела тоже. В дверном проеме стояла простоволосая женщина в халате, с не по-утреннему ярко накрашенными губами. Эти алые губы сложились сейчас в надменную гримаску, отчего лицо женщины сделалось неприятным и даже злым. Они обе вопросительно смотрели на Володю, ожидая объяснений. Под прицелом двух пар глаз он, однако, нимало не смутился. Взяв Марго под локоть, он подвел ее к замершей в дверях женщине.
— Это наконец случилось, как я и говорил. Моя Марго приехала ко мне.
— Здравствуйте, — сказала Марго, протягивая на всякий случай руку.
Женщина брезгливо посмотрела на нее, будто это была дохлая рыба, и не сделала никакого ответного движения. Марго быстро убрала руку за спину.
— Почему же ты не представишь меня, раз мы тут все такие светские?
— Конечно. Марго, это Вероника… моя жена.
Марго показалось, что она ослышалась. Жена… Что это значит? Или ей померещилось?
— Володя, это правда?
— Еще бы не правда, моя милая. Так что здесь вас никто не ждал. Можете спокойно отправляться восвояси.
— Вероника, прекрати! — В голосе Басаргина послышались жесткие нотки. — По-моему, нам следует пригласить Марго в дом и спокойно обсудить создавшуюся ситуацию.
— Спокойно! Ну конечно, непременно спокойно. Какая-то авантюристка врывается в мой дом, пытается тут же, на пороге, овладеть моим мужем, а я должна быть спокойна. А известно ли вам, что у нас будет ребенок?
— Что ты такое говоришь? Какой ребенок?
— Ты удивлен? Дивно! А что еще бывает у людей, которые занимаются любовью ночи напролет? Так что приди в себя и вспомни наконец что у тебя семья. А ее чтобы духу здесь не было!
Марго зажала уши руками, чтобы не слышать этого визгливого, истеричного крика, и кубарем бросилась вниз по ступеням. Прочь, прочь отсюда!
— Марго! — крикнул Володя, перевешиваясь через перила. — Марго, подожди!
Топот ее каблучков раздавался уже где-то внизу. Володя повернулся к жене, сверкнул яростными, невидящими глазами.
— Ты все соврала! Признайся, что соврала.
— Как бы не так!
Глаза ее сверкали торжеством. Тяжелый подбородок воинственно выдвинулся вперед. Володя секунду смотрел на нее, как бы не узнавая, потом опрометью бросился в квартиру. Однако он тут же вернулся, торопливо натягивая пиджак.
— Ты куда? — недоуменно спросила Вероника.
— За ней, — крикнул он на бегу.
— Мерзавец! Если сейчас уйдешь, можешь больше не возвращаться! Слышишь?
Но он уже не слышал ее. Он догнал ее на углу Большой Никитской, попытался остановить, но безуспешно. Марго резко стряхнула его руку и бросилась через улицу. Володя в два прыжка поравнялся с ней.
— Да выслушай же меня!
— Не желаю ничего слушать! Оставь меня в покое!
— И не мечтай! Ты ведешь себя как капризный, избалованный ребенок. Это же нелепо, в конце концов.
— Я же авантюристка. Или ты не слышал, что сказала твоя жена?
— Никакая она мне не жена.
— Ого! Вот это лихо! Так что же она делает в твоей квартире?
— Она там живет.
— Знаешь, все это слишком сложно для моих куриных мозгов.
— Еще немного — и я поверю, что так оно и есть.
— Ах ты, наглец!
— Еще какой!
Он быстро нагнулся и поцеловал ее прямо в полуоткрытые протестующие губы. Марго попыталась вырваться, но он крепко держал ее, исключая всякую возможность сопротивления. Да она уже и не думала об этом. Ощущение было настолько пьяняще-волшебным, что все мысли враз вылетели из головы, осталась лишь дивная, обволакивающая легкость.
Оглушительный рев клаксона вырвал их из забытья. Они и думать забыли, что остановились выяснять отношения посреди улицы. Лязгающая металлическая громада стремительно надвигалась. Водитель что-то истошно кричал, клаксон надрывался, как Иерихонская труба. Басаргин сориентировался первым. Схватив Марго под мышку, он скакнул к тротуару и бережно поставил ее на ноги.
— Возмутительно! — сказала Марго, отряхивая юбку. — Просто возмутительно, как ты обращаешься со мной. Как с какой-то куклой. Переставляешь с места на место, вертишь, крутишь.
— И это вся благодарность за то, что спас тебе жизнь? Другой не будет?
Встав на цыпочки, Марго чмокнула его в щеку.
— Вот! И будет с тебя.
Басаргин покачал головой и с уморительной серьезностью указал на другую щеку.
— А не слишком ли? — осведомилась Марго.
— Ничуть. Действую в полном соответствии со Священным Писанием, подставляю другую щеку. И место вполне подходящее.
Он указал на храм Большого Вознесения, белеющий колоннами поодаль.
— Шантажист! — вздохнула Марго, но тем не менее приложилась губами к указанному месту.
— А теперь, когда ты наконец сменила гнев на милость…
— С чего ты взял?
— Природное чутье. Никогда не подводит, надо только почаще к нему прислушиваться. Это прежде всего вас касается, мадемуазель. — И, предвидя всплеск эмоций с ее стороны, резко сменил тему: — В этом храме, между прочим, венчался Пушкин.
— И всем известно, что из этого вышло, — подхватила Марго.
— Ради Бога, не надо о грустном. Так ты готова выслушать меня? Только не перебивай.
Он подхватил ее под локоть и повел на бульвар. Было удивительно приятно просто идти рядом с ним, соприкасаться руками, чувствовать, как он усмиряет свои шаги, чтобы попасть в такт с ней. Будто они ходят вот так рядом уже целую жизнь. И называют друг друга на ты, естественно, без всякой неловкости. Откуда все это? Ведь они не виделись целых пять лет. Или больше? Да какая, в сущности, разница?
Басаргин усадил ее на скамейку и сам устроился рядом. Марго терпеливо ждала.
— Итак, моя жена…
Марго напряглась от одного этого слова. Он будто почувствовал это и накрыл ее руку своей.
