К вечеру мы, наконец, закончили и просто стояли посреди комнаты.
— Спасибо, мам. — Я крепко обняла ее. — Спасибо, па.
— Давайте сфотографируемся! — Мама схватила фотоаппарат и присмотрела несколько выигрышных позиций. Мы сделали несколько кадров, и я спросила, могу ли одолжить фотоаппарат.
— Конечно, дорогая. А для чего?
— Я рассказала некоторым ребятам в школе, что мы тут делаем, и им стало очень интересно, как это будет выглядеть. Я просто хочу разместить фото на сайте. — Я пролистала кадры на экране.
— А это не опасно, размещать фотографии? — Будучи мамой, она сильно переживала из-за Интернета, видя в нем огромный бассейн, где обитали педофилы и заманивали доверчивых детей в свои маленькие лодочки, где те нашли бы свой ужасающий конец.
— Это всего лишь фото комнаты, мам. — Я старалась говорить успокаивающе. — Я никогда не дам адрес или еще что-то.
— Ладно. — Она выглядела немного виноватой. — Дорогая, Торстен и я подумали сходить на свидание сегодня вечером. Ты не обидишься, если мы оставим тебя одну все тут раскладывать?
— Ну что вы, нет! Тут же все готово, осталось только разложить те новые книги, что я заказала. Идите. Веселитесь. Все будет в полном порядке. И помните, завтра выходной, так что можете гулять допоздна.
Торстен улыбнулся и показал мне за маминой спиной поднятый большой палец. Я ответила ему также, словно сообщник. Мама беспокоилась, и мы оба любили ее за это, но это иногда осложняло жизнь. Бедный Торстен! Мама все еще вела себя так, будто я в начальной школе. Она даже отпрашивалась на свидание.
Я загрузила фото на Фейсбук. В сети ничего интересного не было, поэтому я отключила ноутбук и взяла новую книгу. Меня ждала большая, толстая книга Барбары Кингсолвер[31]. Я пообещала себе, что через несколько часов перечитаю заданные главы «Повелителя мух». Не позднее утра понедельника.
Мама заказала пиццу и крутилась вокруг меня, пока они с Торстеном собирались. Было приятно наблюдать за ними. Они хорошо смотрелись вместе, любящие, уважительные, добрые. Вселяло надежду, что люди могли бы пожениться и спустя годы все еще любить друг друга.
Я выбросила из головы любовь! Я не хотела думать о чем-то таком. От разговора, который был у меня с Джейком прошлым вечером, кружилась голова, и, чтобы не сойти с ума мне не следовало думать об этом слишком много. Я легла в своей комнате, которая была прекрасна в новом, изысканном дизайне. Я полностью ушла в мир Кингсолвер, когда услышала под окнами рев двигателя. Это было похоже на газонокосилку… но ведь в Нью-Джерси не используют их осенью…
За доли секунды я испытала панику, возникающую у наивных простаков при просмотре ужастиков. Я говорила себе тысячу раз, что задача фильмов ужасов — попытаться напугать зрителя. Я наблюдала за сценической чепухой и читала интервью действующих актеров, рассказывающих об экранной окровавленной смерти, но они по-прежнему до смерти пугали меня, и от этого некуда было деться.
Потом я подумала, что рев мотора, который я слышала, производила бензопила, и тысячи кровавых картинок прокрутились в моей голове.
Затем я увидела мотоцикл. Он подъехал к деревьям позади дома и аккуратно остановился на заднем дворе. Водитель припарковался под окном и снял шлем.
Джейк!
Я открыла окно и высунула голову наружу. Моя спальня была на первом этаже, но нижний подоконник был все еще в добрых пяти футах[32] от земли.
— Что ты здесь делаешь? — крикнула я. — Скажи, что не объезжал всю округу от озера?
Он улыбнулся мне, и сердце в груди растаяло. Я любила его сладкую улыбку, его вечно взъерошенные волосы, грубую кожу на руках. Я не собиралась заходить настолько далеко, чтобы сказать Джейку о любви, но если сложить вместе все, что мне в нем нравилось, получались довольно-таки сильные эмоции.
— Я закончил работу и решил заглянуть. Не хочу беспокоить тебя или твоих родителей. — Он огляделся по сторонам и прикусил щеку, явно нервничая от перспективы быть обнаруженным.
— Моих родителей нет дома. — Слова вылетели из моих уст, прежде чем я поняла, что они прозвучали как стандартная фраза в мире подростковой романтики «заходи и проведи со мной время». Я вовсе не это имела в виду.
Что-то промелькнуло в глазах Джейка, но я не могла сказать что именно.
— Я просто хотел поздороваться, — произнес он с кривоватой улыбкой.
— Жди здесь, — я вернулась в дом, сердце стучало как сумасшедшее от принятого решения. Мама и Торстен точно не одобрили бы, и я пообещала себе, что это было только чтобы убедиться, что Джейк был здесь ненадолго. Открыв переднюю дверь, я махнула ему.
Он остановился в прихожей и осмотрелся:
— Милый дом. — Его глаза медленно осматривали наше жилище.
У меня появился шанс рассмотреть его. Я вдруг заметила, как под его одеждой бугрились мышцы. Я увидела, что он стряхнул грязь с ботинок прежде, чем войти; по тому, как нервно он переставлял ноги, ему хотелось, чтобы я попросила его разуться, чтобы он не наследил в доме, но я ничего не сказала. Просто если вдруг мама и Торстен вернулись бы раньше, и Джейку пришлось бы без лишних вопросов вылезать через окно, в доказательство его присутствия не останется обуви.
— Мама заказала мне пиццу перед уходом, — сказала я. — Хочешь немного?
— Если ты собиралась есть в одиночестве, то я съем немного, чтобы составить компанию.
Я схватила коробку с пиццей, газировку, два стакана и повела его в свою комнату.
— Вау, это твоя комната? — это была простая констатация факта, но Джейк произнес это так, что можно было услышать, что он хотел добавить в начале что-то типа: «Я, наконец, здесь, в твоей комнате, что удивительно».
— Мы закончили ремонт всего несколько часов назад. Поэтому тут все еще немного пахнет краской. Мило, правда?
— Да, — согласился он, и мы сели на пол. Он налил в стакан газировки сначала мне, лишь потом себе, что показалось очень милым. Потом мы приступили к еде, и Джейк уплетал пиццу так быстро, что мне хотелось засмеяться. Я была рада, что мама купила большую порцию. Они с Торстеном знали, что если хотела, я могла съесть большую часть пиццы в одиночку. Так что их не удивило бы, если бы в коробке не осталось ничего, кроме жира и крошек на дне.
— Тебе нравятся «Folly»? — спросила я. Он кивнул с набитым ртом.
Я поднялась, включила свой iPod и нажала на проигрывание альбома «Folly», который дал мне Саксон. Было странно слушать музыку Саксона с Джейком, даже предательски по отношению к нему, но этого-то я и добивалась.
Мы ели в счастливой тишине, и когда больше уже не могли запихнуть в себя ни кусочка, я убрала остатки в холодильник, оставив Джейка одного в комнате. Думаю, это было довольно тактично с моей стороны. Мне всегда нравилось спокойно оглядеться в чьей-нибудь комнате, просто чтобы почувствовать, какие у хозяина предпочтения. Конечно, Джейку было непросто понять это в моей комнате, где все переделано, аккуратно, и особо ничего не было, но он мог просто посмотреть мои книги, ознакомиться с фотографиями.
