— Это он. У меня нет никаких сомнений.
Ей напомнили, что прежде она жаловалась на провалы в памяти, но свидетельница только пожала плечами:
— Да, я не могла его описать, но вспоминать — это одно, а видеть — совсем другое. Окажись я на месте того молодого человека, я поступила бы точно так же, — закончила она.
У ее мужа нервно дернулся уголок рта. Однако на это никто не обратил внимания.
Когда Вадим и Настя остались вдвоем, она бросилась ему на шею — ее всю лихорадило.
— Вадим, прости меня, прости! Как я могла сомневаться в тебе! Я больше не упрекну тебя в том, что ты ни на что ради меня не способен!
— Знаешь, на самом деле я не сделал ничего особенного…
Он уже приготовился рассказать, как все было на самом деле, но Настя запечатала ему рот поцелуем, и тайна так и осталась жить у него внутри. Время от времени она давала о себе знать, проступая на теле горячей испариной и плетя свой сложный узор на ладони его жизни, но он привык к ее присутствию и решил уже никогда с ней не расставаться.
Зверское чутье
На первый взгляд, дело было рядовым. Супружеская пара проезжала на своем автомобиле через город. Неподалеку от природного заповедника путники остановились отдохнуть. Место было безлюдным, и муж, выходя из машины, оставил ключ в замке зажигания. Через некоторое время супруги услышали шум мотора и увидели, что их собственный автомобиль рванул с места. Мужчина бросился наперерез, за ним побежала его жена. Неизвестный, угнавший машину, сбил обоих. Супруги оказались в больнице. Отпечатки пальцев на руле вывели милицию на некоего Болжина, ранее судимого, проходившего по делу о торговле наркотиками. Задержали его довольно быстро, однако подозреваемый не собирался ни в чем признаваться. Милиции еще предстояло собирать улики, тем не менее до окончания следствия Болжина решено было выпустить под залог. И тут неожиданно обнаружился свидетель происшествия, показания которого нельзя было не принимать в расчет. Согласно этим показаниям, Болжин был виновен.
Помощник прокурора Александр Каменицкий посмотрел на фотографию свидетеля и крякнул.
— Вы хотите сказать, что это именно он обвиняет Болжина в наезде? Вы считаете, что его можно назвать настоящим свидетелем обвинения…
Майор Сергей Вьюгин смутился, но все же не отступил:
— Его, гм… показания — единственное, что может поколебать решимость вашего шефа освободить Болжина под залог.
— Вы всерьез считаете, что я пойду с этим к прокурору?
— Надо попытаться. Я уверен, что Болжин, получив свободу, немедленно скроется. У меня нет прямых доказательств, которые позволили бы потребовать плотной слежки после того, как его освободят. Он это прекрасно понимает — и как только выйдет, скроется. Пострадавший находится на грани жизни и смерти. Если он умрет, Болжин сядет.
— А если он невиновен?
— Я так не думаю. И вы бы со мной согласились, если бы видели, как на него смотрел Билли.
— А, так нашего главного свидетеля зовут Билли? — усмехнулся Каменицкий, постучав фотографией о стол. — Ну, хорошо, попробуйте сначала убедить меня. Я смогу повлиять на решение прокурора, только если у меня в руках буду действительно серьезные аргументы. Уверяю, выражение глаз вашего, так сказать, свидетеля к таким аргументам не относится. Так что нам понадобится мнение эксперта.
Он привстал и окликнул молодого человека, сидевшего за перегородкой.
— Майор, позвольте представить: Алексей Риггер, наш криминалист, — сказал Каменицкий.
Риггер молча кивнул, пожимая протянутую руку. Он был молод, но уже слыл настоящим знатоком своего дела. Ужасно серьезный и правильный, он производил впечатление дотошного зануды. «Ох, и хитрец Сашка — специально выбрал такого педанта, чтобы уж наверняка забраковать нашего свидетеля, — подумал Вьюгин. — Недаром же у этого типа и фамилия немецкая — наверняка настоящий сухарь».
Тем временем Каменицкий перешел к делу:
— Леша, проверь, пожалуйста, благонадежность этого свидетеля, — сказал он, обращаясь к молодому таланту. — Я хочу знать, насколько он умен и как зарекомендовал себя, что думают о нем соседи и все такое. Майор Сергей Вьюгин, — он кивнул в сторону своего спутника, — посвятит тебя в детали.
Риггер повертел фотографию в руках и опасливо возразил:
— Но ведь это… это собака!
— Это чертовски умная собака, уверяю вас, — вмешался Вьюгин. — И ваша задача, Алексей, помочь мне убедить в этом представителей прокуратуры.
Риггер некоторое время молчал, потом потер руки, словно собирался приступить к физической работе.
— Думаю, будет лучше, если вы просто введете меня в курс дела, а выводы я сделаю сам, — заметил он. — Никого и ни в чем я убеждать не собираюсь. И как специалист должен сохранять объективность.
«Какой принципиальный выискался, — чертыхнулся про себя Вьюгин. — Ну, теперь точно еще один жулик над нами посмеется». Майор, конечно, понимал, что человека нельзя преследовать, если отсутствуют прямые доказательства вины. Но все-таки он был следователем, а не юристом и привык полагаться не только на логику, но и на интуицию — без этого в его работе не обойтись. За долгие годы он научился прислушиваться к себе. Сейчас отточенное годами службы профессиональное чутье говорило ему, что это дело ни в коем случае нельзя пускать на самотек. Он согласен работать хоть с сотней экспертов, если это поможет доказать его правоту.
— Давайте сядем в машину, я изложу суть дела, а вы уже решите, как действовать дальше, — предложил он Риггеру, когда они вышли на улицу.
— Ну что ж, рассказывайте, — сказал эксперт, устроившись на сиденье. — Я знаю о происшествии только в общих чертах, так что постарайтесь не упускать подробностей. Насколько я помню, пострадала супружеская пара? Кажется, их едва не задавили собственным автомобилем. Говорят, они серьезно покалечены. Я не ошибаюсь? — осведомился он.
— Да, вы совершенно правы, — подтвердил Вьюгин. — Олег и Александра Подорожниковы проезжали через наш город. Недалеко от заповедника они решили остановиться и отдохнуть. В итоге это решение едва не стоило им жизни. Они расположились на обочине — расстелили на траве куртки, достали из машины еду и сели перекусить и поболтать. С ними была собака.
— Этот самый эрдель? — уточнил Риггер, постучав себя по карману, где лежала фотография.
— Да-да, — кивнул майор. — Эрдельтерьер Билли.
— Кажется, он единственный, кто не пострадал.
— Да, пес действительно остался цел и невредим. К счастью, женщина тоже отделалась относительно легко — сегодня ее уже выписывают из больницы. Больше всего досталось ее мужу, Олегу Подорожникову. Ну, он сам хорош! Мало того, что оставил машину без присмотра и с ключом зажигания в замке, так еще и отдыхать устроился за кустами, откуда дорога плохо просматривалась. Поэтому и не заметил, что к его автомобилю подошел человек. И только когда услышал шум мотора, бросился наперерез. Мотор завелся не с первого раза, поэтому хозяева машины успели выскочить на дорогу. Сначала сам Подорожников, за ним — его жена. Негодяй их, конечно, видел, однако нажал на газ. Никакой случайности или неосторожности! Олег Подорожников до сих пор находится без сознания, врачи не знают, удастся ли его спасти. Если он очнется, неизвестно, сможет ли он вообще что-нибудь вспомнить после подобной травмы. Вот здесь как раз кроется наша главная проблема, потому что Александра Подорожникова, к сожалению, не в состоянии описать того человека, который отправил их с мужем на больничную койку.
Она выбежала на дорогу вслед за мужем, пыталась остановить его, на машину не смотрела. Все произошло в считаные секунды. Ей было не до того, чтобы разглядывать лицо угонщика, сидевшего за рулем.
— А общее впечатление? Хоть что-нибудь?
— Ничего. Она долго пыталась вспомнить, но сомневается в каждом своем слове, так что ее показания по большому счету никуда не годятся, — сказал Вьюгин с досадой в голосе.
— А собака, какова ее роль в этом деле? Почему вы придаете ей такое значение? — спросил Риггер въедливо.
— Сейчас я все объясню, — ответил Вьюгин, скрывая раздражение. Он недолюбливал молодых умников, которые пытались самоутвердиться, выискивая недочеты в работе коллег.
— Хозяев увезли в больницу, а собака осталась с оперативниками, — продолжил рассказ майор. — Пришлось удерживать силой, иначе Билли рванул бы за машиной «скорой помощи». Эти два дня он провел в отделении, и первые «свидетельские показания» дал, когда туда же доставили Болжина.
— Как на него вышли?
— По отпечаткам пальцев на руле.
— Да ну? — протянул Риггер. На его лице читался глубокий скепсис. — А вам не кажется это странным? Что он угнал машину, сбил на ней двух человек и все же не позаботился хотя бы протереть руль?
