Все четверо были одеты простенько, без официоза, по-домашнему; можно сказать, по-пляжному. Шварценеггер со Сталлоне, словно два брата, были в ярких бермудах и кожаных сандалиях на босу ногу, без футболок, на головах у обоих – соломенные шляпы. Бельмондо – в узких плавках и полиуретановых шлёпанцах, на шее – толстая золотая цепочка. На Делоне была надета белая футболка с лицом какой-то дамы (возможно, его последней жены) и довольно злобной надписью под ним – «Everybody Lies» («Все лгут»).
Четверо гостей, плюс Брэнсон и Артём, сидели за круглым столом, неподалёку от бассейна, пили сухое вино с кубиками льда и беседовали. В центре внимания был Шварценеггер. Разговор шёл о президентстве.
– Если бы приняли поправку к конституции, то я бы баллотировался. И, сто процентов, победил бы. Этого грёбаного Обаму надо менять. Премию мира ему дали, а он знай себе воюет, – сказал Арнольд жёстко.
– Зачем тебе ещё одна головная боль? Мало было губернаторства? То гомосексуалисты с лесбиянками рты пооткрывали, то наркоманы демонстрации поустраивали, – сказал Жан-Поль укоризненно.
– А твоя связь с домработницей не помешала бы? – спросил Ален заинтересованно.
– Не думаю. Может быть, даже наоборот, поспособствовала бы, – ответил Терминатор лаконично.
– Для чего тебе всё это? Продолжал бы сниматься в фильмах, и высокие гонорары получать, – сказал Профессионал убедительно.
– Ему теперь вообще можно на съёмочной площадке не присутствовать. Его ж оцифрили. Шварценеггезировали, – сказал Рэмбо весело.
– Могу помочь. Если пожелаешь, будет тебе поправка к твоему дню рождения, – пообещал Брэнсон загадочно.
Четвёро артистов переглянулись. Артём пока в разговор не встревал, только на ус мотал. Правда, никаких усов у него не было.
– Серьёзно? – Арнольд недоверчиво посмотрел на хозяина острова. – Ты вообще великий волшебник, я знаю, но, не думал, что настолько.
Брэнсон улыбнулся.
– Картину Вермейера тебе подарю. Недавно приобрёл на «Сотби’с». Вместе с Пикассо. У меня более четырёхсот полотен, – сказал Фанфан-Тюльпан гордо. И с любопытством посмотрел на одну из девушек-обложек, обслуживающих вечеринку в качестве официанток. На девушках были лишь набедренные передники. Хоть девиц было столько же, сколько и присутствующих мужчин, строили глазки они только Артёму. (Особенно Вам бы здесь побывать.) Остальные для них были старыми пердунами.
– А я тебе мотоцикл подарю. «Харли Дэвидсон». Ту модель, которую ты хотел, – сказал Жан-Поль. – Сколько у тебя мотоциклов?
Но ответа он не получил. Потому что, наконец не выдержав, слово взял Артём.
– Вот вы всё копите и копите, один оружие собирает, другой мотоциклы, третий ковры, четвёртый – картины, а смысл? Всё равно ведь скоро умрёте, и все ваши коллекции прахом пойдут. Лучше бы благотворительностью занялись. Детей накормили.
– Может быть, вы, молодой человек, подарите нам бессмертие? – за всех спросил Терминатор сухо.
– Может, и подарю, – ответил Артём сердито.
– Мальчик, оказывается, тоже волшебник. Только где ваша волшебная палочка, мистер? Что-то не наблюдаю, – сказал Шварценеггер саркастически и добавил: – А вот я сегодня действительно поработаю магом. – Шварц бросил взгляд на массивные швейцарские часы у себя на руке. – Не позднее чем через час сюда прибудет военно-транспортный самолёт «Геркулес» и доставит тяжёлый танк «Тигр» времён второй мировой войны. – Потом он выдержал паузу для полноты эффекта и заорал: – Постреляем, братцы! Бах-бах! Пиф-паф!
Все, включая Брэнсона, выкатили глаза и закричали «ура!». Артём представил огромную тушу танка, из люка которого по пояс торчит Арнольд Алоисович Чёрнонегров. В эсэсовской хьюго-боссовской форме, с чёрной пилоткой на голове и с наушниками. Картинка получилась убойная. «Вот кого ему надо бы в кино-то сыграть», – подумал Артём мечтательно.
У Брэнсона задребезжал телефон. Он, нехотя, нажал на кнопку.
– Алло! Кто это? Какая ещё Роксанна? А, извините. Что?! Как же так?! Конечно, буду!
6
Поначалу рук было немного. В основном – нежные и ласковые. Ему нравились их тёплые прикосновения, нравились игрушки, которые они ему приносили, различные лакомства. Часто он целовал эти руки. Но по мере того, как мальчик рос, рук становилось всё больше и больше. Иногда руки обижали его, давали подзатыльники, затрещины. А однажды, когда мальчик был уже юношей, оставаясь при этом всё тем же мальчиком, руки подарили ему кисть и гитару. Кистью он нарисовал картины, но они оказались никому не нужны. А вот гитара его прославила… Сперва он не мог на ней играть, только резал струнами пальцы до крови, но потом научился и как-то сыграл на публике прекрасную песенку, им же самим и придуманную. И совсем неожиданно получил в ответ восторженную реакцию – руки, окружавшие его, зааплодировали. Мальчику аплодисменты очень понравились, он решил сочинить ещё одну песенку.
Его новое творение тоже пришлось по вкусу, а аплодирующих рук стало гораздо больше. Потом руки с золотыми перстными и холёными наманикюренными ногтями протянули ему бумажку, и он её подписал. Так мальчик сделался профессиональным музыкантом. Руки фотографировали его и подсовывали ему микрофоны. За его песни руки давали ему деньги, на которые можно было купить много приятных вещей. И мальчик действительно купил много приятных вещей. Он пожимал сотни рук, однако их количество однажды достигло невероятного числа. Руки были повсюду. Теперь это был уже лес рук, в котором можно было запросто заблудиться и даже заблудить. Руки дарили мальчику цветы, наливали пиво и виски, протягивали сигареты. Руки угостили его таблетками.
Таблеток становилось всё больше и больше, а песен всё меньше и меньше. Но мальчик был по-прежнему красив, его голос был по-прежнему чист и звонок, а хлопающих рук не убавлялось. Однако случилось то, что неминуемо должно было случиться. Как-то раз мальчик вернулся из своего очередного наркотического трипа и не увидел то море рук, к которому он так привык за долгие годы. Не считая его рук, руки были только две. И он услышал от них: «Бедный мой мальчик! Как несправедливы эти чёртовы руки! Что они с тобой сделали! Будь они прокляты! Бедный ты мой!» Он посмотрел на себя в зеркало и увидел вместо молодого, кучерявого, жизнерадостного мальчика лысого, толстого, небритого старика с безумными глазами и перекошенным ртом. И тогда мальчик, чтобы больше не видеть ничьих рук и неприятное ему отражение, окончательно сошёл с ума.
7
Тесты, испытания, эксперименты. Да на мне с детства опыты ставят. Грёбаное общество. А теперь ещё и этот хрен с бугра. Я ему согласие давал? Не давал. И подчиняться не намерен. Устроил здесь проверки на дорогах. Викторины-конкурсы-кроссворды. Киноактёров для чего-то притащил. (Причём, моих любимых!) Зачем, я не совсем понял. Хотя мы всё-таки с ними оторвались по полной программе, пока он там по флоридам путешествует. Чуть ли не половину острова разнесли к чёртовой матери, превратили в лунный ландшафт. А этот Сталлоне потом и говорит, давайте, по вилле шандарахнем, устроим взрыв, как в «Забриски Пойнт». В том фильме Антониони действительно постарался, развалил роскошное бунгало в пух и прах. Мне лично понравилось. К тому же, в нём музыка «Пинк Флойда» звучит.
Ну, Шварц девок вывел, на вертолёт посадил, чтоб не покалечить, и с первого выстрела фейерверк устроил не хуже знаменитого режиссёра-итальянца. А Жан-Поль с Алленом завершили дело. И мне предложили разок-другой бабахнуть, ну я подумал-подумал и отказываться не стал. Может, в этом и состоял тест, кто знает: соглашусь я или нет в их безумствах участвовать. Как оказалось, они каждый год на острове собираются, чтобы, как они выразились, пар выпустить. Раскурочат иной раз почти всё тут, до последней пальмы, а потом довольные домой едут. Для них ведь несколько десятков миллионов долларов потратить на удовольствие – не проблема. Главное, кайф поймать. Вроде бы и Брэнсон в этом участие принимает. Но, видимо, не в курсе они, что ему новейшие технологии помогают быстро восстановить разрушенное. А то бы они ещё чаще на острове развлекались.
Брэнсон для меня пока полная загадка. Белое пятно. Засекреченный агент. В какие игры он играет – непонятно. Но я разберусь. Телефонной будки он меня лишил. Мобилки тоже. Однако не такой я дурак, чтобы меня за болвана держали. Посмотрим ещё, кто кого. Вот только сны какие-то странные мне сниться стали. Чистый сюрреализм. То вроде как Сид Барретт среди рук, растущих из земли, идёт. То вроде как не Сид Барретт это вовсе, а я иду, и руки желания мои исполняют и всякую всячину преподносят. А на самом деле просто медленно убивают меня.
8
Из Майами в Нью-Йорк Брэнсон отправился на поезде: надо было подумать, поразмышлять, пораскинуть мозгами. Фреско выбил из колеи. Несмотря на имеющиеся догадки, подозрения, предположения. Ричард вспомнил о Берте Рутане. Тот тоже недавно преподнёс ему сюрприз, на который Брэнсон никак не рассчитывал. Чтобы доказать, что построенный им космический челнок может самостоятельно, в автоматическом режиме вернуться на Землю, Берт, никого не поставив в известность, отключил сознание Брэнсона и Брайана Бинни, подсыпав им в водку быстродействующее снотворное. Но по сравнению с тем, чем Брэнсона ошарашил Фреско, сюрприз от Рутана был лишь детской шалостью.
