«Ничего они не отключили. Всё как работало, так и работает. Телефонная будка функционирует нормально. Напрасно переживал Аналитик. Видимо, он предчувствовал, что из своей глубоководной экспедиции он не вернётся. Поэтому в субмарину сел один. Не захотел губить ещё одну жизнь. Что там случилось, кто его знает? Что угодно могло произойти. 11 тысяч метров – не шутка. Аналитик сказал, что американцы уже опускались в Марианскую впадину. Успешно. Однако результаты своих исследований почему-то засекретили. Может быть, нашли что-то из ряда вон выходящее, сфотографировали нечто экстраординарное? Базу пришельцев, например. Аналитик сказал, что если погружение пройдёт удачно, то на дне лодка способна пробыть сутки, а за сутки он не только базу, он пуговицу от кальсон инопланетян отыщет.»
Артём подошёл к телефонной будке, потрогал её деревянную поверхность цвета спелой вишни, сел на траву, всунул в рот соломинку.
«Я никогда не был свободным. С самого раннего детства включился в игру. Думал, будка это свобода. Но и она навязывает тебе правила. Огромные возможности, контролируемые свыше. Какая же это свобода? Если желание будка исполняет любое (ну, совершенно любое), то можно было бы в принципе и схитрить. Засунуть её себе в голову и стать абсолютным богом. Но это тоже, на мой взгляд, не свобода. Предположим, существует сверхцивилизация, научившаяся создавать всё из всего. А раз так, то, наверняка, имеется и ещё более развитая цивилизация, давно научившаяся создавать всё из всего. И где гарантия, что более высокоразвитая цивилизация не развлекается подобным образом – подсовывает папуасу всего лишь телевизор, хотя в запасе у неё имеется компьютер.
Теперь я понимаю, почему Аналитик так никогда и не воспользовался будкой, чтобы сделаться богом на Земле и в её окрестностях. Он сказал, ничего страшнее этой телефонной будки в природе не существует. Соблазн всемогущества превращает человека в монстра. Именно поэтому он ограничился ролью богатого и чудаковатого бизнесмена. Когда умирал реальный Брэнсон, Аналитик вселился в его тело.
Убили ли пришельцы Аналитика-Брэнсона? Или это был всего лишь несчастный случай, на который они не захотели влиять? Какие они на самом деле преследуют цели, я не знаю, а, самое главное, мне и знать неинтересно. Потому что, узнав, я не стану свободным, а продолжу играть в чужую игру… Когда я был ребёнком, у нас в доме стояла радиола. Отец купил, чтобы слушать радио и проигрывать пластинки. Эдакий громоздкий ящик на четырёх высоких ножках. На радиоприёмнике было шесть или семь клавиш для того, чтобы переключать диапазоны принимаемых частот. Инженеры, сконструировавшие радиолу, не могли даже предположить, что найдётся идиот, у которого возникнет мысль, а что произойдёт, если нажать на все клавиши сразу. Этим идиотом оказался я. Я нажал на все клавиши сразу. И радиола вышла из строя. Клавиши запали.»
Артём в последний раз посмотрел на выжженную солнцем траву, на пыльную грунтовую дорогу, выплюнул соломинку, вдохнул полной грудью горячий воздух и распахнул дверь. Внутри, в телефонной будке, было жарко, как в аду. По углам висела серебристая паутина. Пауков нигде видно не было. Телефонный аппарат проржавел настолько, что местами ржавчина проела металл до дыр. Артём снял трубку, набрал с помощью крутящегося диска восьмизначный код (год рождения и год смерти Теслы), который ему сказал Аналитик. В трубке щёлкнуло, и мужской голос очень вежливо спросил:
– Какое у вас желание?
Сердце билось, как бешеное. Комок застрял в горле. Артём помолчал секунд десять и дрожащим голосом, преодолевая спазм, выдавил из себя:
– Хочу, чтобы сломалась радиола… То есть… э… хочу, чтобы весь мир, окружающий меня, исчез. Раз и навсегда.
6
– … уже «уши» отсоединил, – сказал мужчина и добавил: – Теперь он слышит то, что мы говорим. – Голос у мужчины был высокий, молодой и шёл откуда-то слева.
– Какое давление? – спросила женщина. Голос у неё был грубоватый, с хрипотцой и раздавался с правой стороны.
– Почти в норме. Чуть низковатое, но сейчас поднимется. Я ему два кубика вколол.
– Пульс? – снова спросила женщина.
– Семьдесят девять.
– Температура?
– Тридцать шесть и один. «Кожу» отключать?
– Самую нижнюю открути. Пусть сперва сольётся, потом остальные.
Я ничего не видел, не чувствовал. Только слышал. В глазах была чернота.
– Вот-вот, – сказала женщина. – Стечёт минут за двадцать.
Я услышал, как что-то закапало. Чиркнула спичка.
– «Нос» снимать можно? – спросил мужчина. Близко-близко от меня.
– Снимай.
– А это ему не повредит? Он ведь не курит.
– Ничего с ним не станется. Пусть привыкает.
Я ощутил резкий запах табака.
– Не нравится ему. Гляди-ка, нос сморщил, – сказал мужчина и хохотнул.
От мужчины исходил неприятный запах перегара.
– Иди, покурим, – сказала женщина. – Пока сливается.
Запах перегара исчез, а табака усилился.
Какое-то время ничего, кроме однообразного капанья капель, слышно не было. А табаком завоняло вовсю. Потом женский голос произнёс:
– Открой окно. Проветрим. А я «глаза» ему сниму.
Первое, что я увидел, – оранжевый скафандр, к которому была прикреплена целая куча чёрных резиновых (как мне показалось) трубок. Одна из них, подходящая к ступне, была отсоединена и из неё, как и из скафандра, в металлический поддон вытекала синяя вязкая жидкость. Скафандр находился в подвешенном состоянии, а его поверхность отдалённо напоминала кожу червяка. На мужчине и женщине были белые комбинезоны. На их головах и лицах ничего надето не было. Женщина была намного старше мужчины.
Некрасивая. Мужчина, по-видимому, был её подчинённым. Я попробовал пошевелить руками и ногами. Это далось мне с большим трудом.
– Где я нахожусь и что со мной было? – спросил я, не узнав собственного голоса.
– О, заговорил, – сказала женщина и заулыбалась. В правой руке у неё была дымящаяся сигарета, а в левой – что-то типа горнолыжных очков с непонятного назначения причиндалами.
В помещении, где я находился, имелось огромное панорамное окно, на четверть раскрытое. За окном виднелись деревья с ярко-зелёной листвой.
– Ты давай откручивай поскорее, – сказала женщина, обращаясь к мужчине, – и будем его вынимать. Мне сегодня домой пораньше надо.
При этом она повернулась ко мне спиной. Между её лопаток я прочёл: «Virgin». Ниже шла надпись почему-то по-русски: «Виртуальная Реальность». А ещё ниже в скобочках объяснялось, почему: «(Россия)».
Часть десятая. Машина два
1
«Некоторые люди считают, что у них есть всё,а некоторые всегда должны пресмыкатьсяНекоторые люди имеют деньги,а некоторые живут в нищетеНекоторые люди прибегают к религии,а некоторые хотят быть полезными обществуНекоторые люди молятся перед тем, как убить,а некоторые убивают ради забавы
Некоторые люди погибают на войне,а некоторые – на экране телевизораНекоторые люди строят виллы на берегу моря,а некоторые живут в мусорных бакахНекоторые люди думают, что жить хорошо,а некоторые – поскорей бы сдохнутьНекоторые люди борются за свои права,а некоторым на это наплеватьНекоторые люди мечтают о жизни на Марсе,а некоторые прекрасно живут и на ЗемлеНекоторые люди кончают самоубийством,а некоторые кайфуют от удовольствий
Некоторые люди ищут смысл жизни,а некоторые находят и сходят от этого с умаНекоторые люди всегда хотят быть победителями,а некоторые – всю жизнь проигравшиеНекоторые люди держат своё слово,а некоторые режут священных коровНекоторые люди любят поклоняться идолам,а некоторые полагают, что мир это фарсНекоторые люди пытаются свести концы с концами,а некоторые купаются в роскошиНекоторые люди находят чашу Грааля,а некоторые катятся в адНекоторые люди!»
Так или примерно так переводился на русский язык текст песни. Клац, клац, клац. Он выключил проигрыватель и усилитель. «Ух! Здорово! Какой там «Pink Floyd», «Alphaville» гораздо круче. Я их всегда любил. Но, благодаря «Virgin», с «Pink Floyd»
познакомился глубже. Роджер Вотерс, конечно, силён. Социальные темы поднимает конкретные. Пацифист ещё тот… Да, Брэнсон удивил так удивил. До сих пор отойти не могу. Сделал из меня некоего Артёма, президента фэн-клуба. Немного оклемаюсь и опять в «Virgin» пойду. Дороговато, конечно, но себе могу позволить. Зато новые переживания, приключения. А как ещё развлекаться? Не водку же целыми днями жрать.»
Клац. Зажёгся экран телевизора. Клац. Он выключил звук. «А по ящику один дебилизм показывают. Только новости и смотрю. Кого там сегодня снова убили? А, в моду вошло проявление народного недовольства. Греция, Египет, Белоруссия, Ливия. Всё равно бесполезно. Как были рабами, так рабами и останутся. А кучка хозяев будет жировать. Толпа немного активизировалась, но в основном болото. Интернет помогает. Кусочек свободы. Хотя и анархии с избытком. Люди, люди, люди… Что мы такое? Я, известный писатель, а тоже туда же. Вместо того, чтобы реально бороться с системой, чёрти чем занимаюсь. Коллекционирую элитную обувь. Тысяча двести пар. Зачем мне столько? Чтобы Мадонне нос утереть. У неё ведь две тысячи пятьсот… А как мы могли бы жить! В мире, где каждый человек ценен. Предлагают, займись порнографией, напиши роман, а то социалка твоя задолбала. Бабло хорошее обещают. Наверное, соглашусь. Гады, подсадили нас на наркоту. Свои грёбаные ценности жизни пропихивают. Выиграй в лотерею. Купи дерьмо, которое тебе и на хрен не надо. Посети рай земной. Автомобили, мобильники, компьютеры. А теперь вот и виртуальную реальность придумали. А тех, кто рот открывают, во-первых, кот наплакал, а, во-вторых, либо пряником, либо кнутом. И того, и другого у них в избытке… Всё поумирало. Музыка протеста. Умные фильмы, книги, спектакли. Балаган анлимитид. Кто ещё остался? «Alphaville», Роджер Вотерс, Питер Габриель, «U 2», Тони Кэри… «Motorhead»… Раз два и обчёлся. Кто ещё? Из новых групп только «Muse». Музыка, правда, не моя. А стихи песен мощные. Призывают к восстанию, революции. Стадионы ребята собирают. Удивительно. Только этого мало. Это всё уже было. Ну, сменят они одних хозяев, так быстро появятся другие… Вот и новости. Нужно звук врубить. Хоть бы катастрофа какая-нибудь произошла, что ли.
