— Время дорого, — сказал Черч, — так что перейдем сразу к делу. С потерей отрядов «Браво» и «Чарли» мы опасно обескровлены. В следующие три месяца мы наберем и выучим с десяток и больше дополнительных подразделений, однако сейчас у нас иная задача. — Он выдержал паузу и взглянул на команду Грейс. — Отряд «Эхо» требуется укомплектовать, натаскать и подготовить к скорым боевым действиям. Я надеюсь, что каждый член отряда «Альфа» посодействует всем, чем сможет.
Некоторые парни из «Альфы» ухмыльнулись, однако Черч продолжил:
— Поймите меня правильно. Если кто-нибудь, неважно какого звания и заслуг, помешает учебному процессу — будь то безобидная шутка или традиционный розыгрыш «на новенького», — я восприму это как личное оскорбление. И тогда, скажу честно, лучше бы вам проснуться в комнате, набитой бродягами.
Эти слова согнали улыбки с лиц. Черч говорил серьезно, и до меня начало доходить, что ладить с ним — та еще работенка.
И досталась она нам.
Он развернулся к отряду «Эхо».
— Лейтенант Хэнли предпочел посвятить остаток дня интенсивной терапии. Очевидно, его горло мешает ему рассуждать здраво. Сожалею об этом. — Казалось, Черча действительно это расстраивает. Он указал на меня. — Капитан Леджер теперь ваш командир, вступает в должность незамедлительно. Все вы окажете ему всевозможное содействие. — Он не стал прибавлять гаденькое «в противном случае», Черча и без того все прекрасно услышали.
Он с некоторым вызовом оглядел публику, ожидая вопросов. Их не последовало, и Черч махнул мне рукой. Приблизившись, я пробормотал вполголоса:
— Капитан Леджер? В армии я был всего лишь Е6.[15]
— Если звание не устраивает, обсудим этот вопрос позже.
— Слушайте… чего от меня ждут? Будет рукопашная? Вы хотите, чтобы я следовал какому-нибудь протоколу?
— Нет, но, если коротко, я прошу выяснить их плюсы и минусы, чтобы знать, кто из них на что способен.
— И «Альфа» будет смотреть?
— Да.
Я помотал головой.
— Не годится. Если мои парни пойдут на задание одни, то и тренироваться будут без зрителей. Выкажите им немного уважения.
Я осознанно произнес «мои парни», и Черч это оценил. Он улыбнулся.
— Что ж, отлично. — Он подал знак Грейс. — Капитан Леджер займет тренировочную площадку. Отведите ваш отряд на стрельбище.
Она помешкала секунду, затем кивнула и увела свою команду.
Черч подошел к стулу, на котором лежала стопка толстых папок. Он передал мне четыре верхние.
— Вот личные дела ваших подчиненных. Этих людей, обладающих превосходными навыками, мы успели доставить сюда для знакомства с вами. Еще несколько человек сейчас возвращаются с задания, однако самое раннее расчетное время прибытия этой группы составляет тридцать часов. В остальных папках возможные кандидаты. Меня устраивают все, однако, если у вас найдется время, отберите подходящих сами.
— С кем я должен согласовывать выбор?
Он отрицательно покачал головой.
— В ОВН нет бюрократии, капитан. Ваша команда, ваше решение.
«Боже мой, — подумал я. — Никакого давления». И сказал вслух:
— Послушайте, Черч, раз уж вы вырвали меня из моей жизни, наградили этой работой и, кажется, готовы предоставить мне максимум личной свободы, надеюсь, вы не сдрейфите, когда я захочу делать по-своему.
— В каком смысле?
— В том смысле, что полицейский, федерал или армеец в одних и тех же обстоятельствах могут действовать по-разному. Вы хотите, чтобы я выкладывался на полную катушку? Тогда вы должны принять тот факт, что я играю по собственным правилам, поскольку вашей пьесы почти не знаю и, если честно, ваши методы мне не нравятся. Если я больше не коп, значит, я не обязан здесь никому подчиняться. Поэтому начиная с этого момента сам буду все решать, в том числе как формировать отряд и как им руководить. Моя команда, мои правила.
Мы замерли, сверля друг друга взглядами, словно пара горных горилл, решающих, подраться им или мирно разойтись. Он улыбнулся:
— Если вы нарываетесь на спор, капитан, то даром растрачиваете запал и впустую тратите время, отведенное на тренировку.
— Должен ли я отдавать вам честь? — спросил я, пряча улыбку.
— Я бы предпочел обойтись без этого.
— А что с моей работой? Сегодня кончается мой отпуск, мне нужно связаться с кем-нибудь из участка. И еще мой…
Он меня перебил:
— Если позволит время, мы с вами сядем и обговорим все необходимые детали. Я даже пошлю кого-нибудь накормить вашего кота. Все это не относится к делу. Сейчас же мне надо, чтобы вы вышли вперед и приняли командование отрядом.
— Я хочу видеть Руди.
— Сначала мы с доктором Санчесом побеседуем. Вы встретитесь с ним позже.
— Можете сказать мне одну вещь?
— Излагайте быстрее.
— Кто вы, черт побери, такой? — Он ничего не ответил, и я добавил: — По крайней мере, скажите, как вас зовут?
— Для вас вполне достаточно слова «мистер».
Да, отыскать слабое место Черча будет непросто. Он ехидно продолжил:
— Надеюсь, вы получите удовольствие, знакомясь с вашими подчиненными, мистер Леджер. Я уверен, они умирают от нетерпения узнать вас поближе.
С этими словами он ушел.
— Сукин сын, — произнес я вполголоса и повернулся к своей команде.
Глава 35
Госпитальное судно военно-морского
флота Великобритании «Гекла».
Четырьмя днями раньше
Вертолет поднял в воздух раненых солдат из полевого госпиталя в лагере «Бастион», пересек воздушное пространство Пакистана, направляясь к Оманскому заливу, и приземлился на корме английского госпитального корабля «Гекла». Через час судно вышло из залива в Аравийское море и двинулось на запад, к Аденскому заливу, а затем взяло курс на северо-запад, в Красное море.
Спустя сорок минут после того, как транспортировка раненых на «Геклу» закончилась, лейтенант Найджел Гриффит уже лежал на операционном столе. Он выдержал операцию, но через некоторое время впал в кому. Реанимационная бригада два раза возвращала его с того света, и в итоге у бедняги просто не выдержало сердце.
О капрале Поттсе позаботились и создали для него все условия, тем не менее врачи планировали ампутацию руки и ноги.
О третьем человеке, пострадавшем от вражеского нападения, сержанте Гарете Хендерсоне, в рапорте сообщалось, что он умер в результате травмы головы. Его смерть была подтверждена и зафиксирована медсестрой Рэйчел Андерс и доктором Майклом О’Малли. Оба временно находились на борту, присланные Красным Крестом, шестимесячный срок их службы истекал, и они ожидали перевода с «Геклы» в международный исследовательский отряд по инфекционным болезням, который базировался в районе Большого Горького озера в Египте. Тело сержанта, упакованное в мешок, положили в холодильную камеру рядом с другими жертвами мясорубок в Ираке и Афганистане. Он стал сорок вторым.
В 2.55 на корму «Геклы» сел второй вертолет, и сестра Андерс с доктором О’Малли и еще двумя медиками поднялись на его борт. С собой они везли медикаменты и медицинское оборудование в четырех огромных металлических контейнерах на колесах. Вертолет приземлился на востоке от озера. Вновь прибывших тепло приветствовали в отряде — никто не был знаком с ними прежде, но все обрадовались, что пришло подкрепление.
Доктор наблюдал за выгрузкой контейнеров, Андерс же покуривала сигаретку, остановившись возле палатки под предлогом того, что ей необходимо прийти в себя после ужасного перелета. Подошли двое: долговязый блондин в легком белом костюме и темноволосый статный красавец в серых брюках и рубашке поло. Длинный наклонился и расцеловал Рэйчел в обе щеки.
— Рад видеть тебя. Надеюсь, путешествие прошло без приключений.
— Все отлично, — ответила она, выдыхая дым.
— Замечательно. — Светловолосый подмигнул ей и проскользнул в палатку.
Второй секунду помедлил, оглядывая окрестности, прежде чем последовать за товарищем. В палатке доктор, наклонившийся над одним из контейнеров, резко вскинул голову, но сейчас же тревога на его лице сменилась радостью.
— В какую рань вы, джентльмены, встаете, — сказал О’Малли, поднимаясь и протягивая руку.
— Кто рано встает и все такое, — усмехнулся высокий. Он кивнул на контейнер. — Все еще там?
— Я как раз собирался открывать.
— О-о-о, прямо-таки не могу дождаться, — угрюмо пробормотал красивый брюнет.
Доктор отпер замки и поднял крышку, затем распахнул боковые дверцы, и стало видно содержимое ящика. Внутри лежал, свернувшись в позе зародыша, крупный мужчина, голова которого была обмотана бинтами. Он повернул голову и открыл глаза, покрасневшие от усталости и боли.
