– Вот она, провинциальная наивность! Ты хотя бы понимаешь, что ты сделала?!
– Да… Отпустите меня, пожалуйста!
Георгий Эдуардович всерьез задумался. Потом сказал:
– Майя, мы пока никому ничего не скажем. До завтра. А завтра я что-нибудь придумаю. В конце концов, тебя сбила наша машина, и Миша виноват.
– Это я виновата, я! Дуреха, растяпа. И врушка к тому же…
– Майя, а как же портрет?
– На портрете моя мама. Это правда.
– Не понимаю… А как же мать Марии Кирсановой? Что, у отца в том провинциальном городе был не один роман, а два?
– Не знаю. Мама никогда ничего не рассказывала.
– Послушай, а ты не знаешь, где настоящая Маруся Кирсанова?
– Не знаю. Они сорвали стоп-кран и сошли с поезда. Эдик и Маруся.
– Какой мерзавец! Ну, ничего, я найду на него управу! А ты отдыхай и пока никому ничего не говори. Сиди в своей комнате.
– Спасибо вам. Вы хороший.
– Да и ты славная девушка. Надо было с самого начала рассказать всю правду Нелли. Она тоже не злодейка, не оставила бы тебя без помощи.
– Я все равно бы призналась. Не выдержала бы. Хотелось только немного подлечиться.
– Я все понял. Отдыхай.
Он вышел, вздохнув с облегчением. Славная девушка, жаль, что она не Маруся Кирсанова. Майя это сделала не со зла, просто растерялась. Все еще можно исправить. Надо крайне аккуратно поговорить с Нелли, она добрая, она поймет. А вот остальные… Собственно, из-за них и придется молчать до завтра. Дамы, обе бывших жены и мать, способны закатить скандал. Георгий Эдуардович вновь поморщился: тут без поддержки Нелли не обойтись.
Потом он вспомнил о старшем сыне и пришел в ужас. Если Эдик взял в оборот настоящую Марию Кирсанову, покою в семействе Листовых придет конец. Будет скандальный раздел наследства, будут бесконечные суды, ссоры, а как же новая любовь? Как же женщина, которую он рассчитывает ввести в семью? Разве она выдержит это? Наконец-то встретилось доброе, чистое существо, а главное, бескорыстное, разделяющее его идеал скромного существования в уединении, в работе над новой книгой, на этот раз действительно гениальной. Господи, дай силы! Как все запуталось! Отец, зачем ты это сделал?..
– …Ты все поняла, мама?
– Эдик, но как же так?
– А вот так. Он, похоже, все знает.
– Что же будет?
– Наша позиция сильная. Я справлюсь, не переживай. Ты пока попробуй все это переварить, а мне надо позвонить. Марусю нельзя оставлять без присмотра.
Немного нервничая, он набрал знакомый номер. Черт, что ж она так долго не берет трубку?!
… – Алло-о?
– Привет, дорогая. Как ты? Не скучаешь?
– Эдик? Куда ты запропастился?!
– Как ты там? Что делаешь?
– Жду тебя. Тоска смертная! Ты скоро приедешь?
– Завтра. Займись чем-нибудь.
– Можно я схожу в магазин?
– Зачем? В доме полно еды.
– Я куплю краски и холсты. Где тут у вас магазины, где можно разжиться истосковавшемуся по работе художнику?
Краски! Как же он об этом не подумал! О наркотиках подумал, а о том, что можно поступить гораздо проще и загрузить ее работой, не догадался. Она бы сидела целыми днями дома и писала, писала, писала… Художница, мать ее! Талант! А он лох. Все варианты предусмотрел, кроме этого.
– Послушай, Маша, ты заблудишься. Тебе лучше дождаться меня.
– Язык до Киева доведет, корнет. На свете полно симпатичных мужиков, которые с радостью укажут мне дорогу. Сомневаешься?
– Нисколько.
Не надо было уезжать надолго. Девица непредсказуема и абсолютно неуправляема. Чего доброго, и впрямь улизнет!
– Корнет, ты чего такой? Проблемы?
– Типа того. Я должен задержаться и ночевать не приеду.
– Как? Еще не поженились, а ты уже не приходишь домой ночевать?
– Дела, милая. Между прочим, не столько мои, сколько твои. Так что постарайся меня дождаться.
– Не бойся, не убегу. Если, конечно, не встретится мужик круче, чем ты. Но это вряд ли. В постели ты – супер! Я крепко соскучилась по мужской ласке, предупреждаю!
Надо было посадить ее на наркотики!
– Маша, я завтра уже приеду. Постараюсь пораньше. Целую. Крепко. И позвоню еще. Ближе к ночи.
– Проверяешь? Ту ти, ту-ту-ту. Пока, корнет!
В трубке молчание. Чертова девица! Вот если бы на ее месте оказалась Майя, все было бы гораздо проще. Та просто в рот ему смотрит, как очарованный кролик. И хорошенькая к тому же. Не такая броская, как Маруся, но зато на любителя, цветочек. На сто процентов девственница. А может?.. Тьфу ты! Какая глупая мысль! Если бы можно было навсегда оставить ее Марией Кирсановой! Зачем только сказал отцу правду? Поистине, гнев – плохой советчик.
– Эдик!
Он невольно вздрогнул. Нашла все-таки! Спрятался в саду, чтобы никто не слышал, как он звонит настоящей Марусе Кирсановой, а Настя все равно выследила! Интересно, что она слышала?
– Привет, – кисло сказал он, глядя на ее плоское невыразительное лицо. Поистине, не из рода, а в род! Такая же пресная, как и ее тетка!
– Эдик, как же так?! Я сама не своя!
– А что случилось?
– Ты не звонишь, не объявляешься, мобильник недоступен, в твоей квартире отвечает по домашнему телефону какая-то девица. И что это означает?
– Видишь ли, Настя, у меня проблемы.
– Проблемы? Но почему, как раньше, не рассказать обо всем мне?
– А чем ты можешь помочь? Денег достанешь?
– У меня нет своих денег, – Настя немного растерялась. – Но я поговорю с тетей.
– Что ж, поговори, – он пожал плечами.
– Эдик, ты не хочешь прогуляться со мной по саду? Мне есть что тебе сказать.
– Знаешь, я устал. Не выспался и вообще… Давай как-нибудь потом?
– Ты какой-то… Странный. Эдик, что случилось?
– А если меня завтра убьют?
– Убьют?!
– Настя, я должен кучу денег, у матери больше ничего нет, а отец… Он мне категорически отказал. Выкручивайся, мол, сам.
– Все так серьезно?
– Более чем. Поэтому оставь меня в покое.
– Эдик, но я же люблю тебя!
– По крайней мере, хоть кто-то придет поплакать на мою могилку, – сказал он с насмешкой и увидел на глазах у Насти слезы.
– Эдик! Постой!
– Ну, что тебе еще?
– Я все сделаю… Все, что ты скажешь. Или… – она закусила губу. – Я что-нибудь придумаю.
– Что ты можешь придумать?
– Я… я… я… Убью кого-нибудь! Убью и ограблю!
– Настя, не надо. Я женился бы на тебе, честное слово, но… Нам не на что будет жить. Прости.
– Сколько тебе нужно денег?
– Чем больше, тем лучше. Хотя бы несколько тысяч долларов. Пять, десять. – Он внимательно следил за ее реакцией. Сколько можно повышать планку? – А лучше двадцать.
– Пять или десять? Двадцать, да? А сроки?
– Сроки кончились. Можно продлить их только под наследство.
– Наследство, наследство… Эдуард Олегович несправедливо поступил с моей тетей. В этом и есть корень зла. Как же мы теперь?
– А никак. Пойду прилягу. Мне надо подумать. О своих проблемах.
Он принял озабоченный вид и ушел. А девушка? Осталась в смятенных чувствах. Не она первая, не она последняя. Да, у него были виды на Настю, пока Нелли Робертовна могла рассчитывать на наследство Эдуарда Листова. А теперь они с Настей разошлись, как в море корабли. Он пошел в свою комнату, а она вся в слезах ракетой понеслась по саду.
– Настя! Погоди! Куда ты так спешишь?
Она оглянулась: Миша! Принесла же нелегкая! Так и караулит ее! Как будто она ему что-то обещала!
– Дай пройти!
– Что, поругались? А я тебе говорил! Никогда он на тебе не женится! Зуб даю, что не женится! Выходи лучше за меня.
– Нет.
– Почему?
– Не хочу. Дай пройти.
– Почему не хочешь? Я из простых, да? Образования нет, да? Хочешь, все будет? Образование, деньги, дом свой…
– Да откуда? Твой потолок – холуй. Так и будешь всю жизнь при господах.
– У меня квартира есть. – Миша, похоже, обиделся. – Я пойду работать водителем автобуса, им, говорят, хорошо платят.
– Сколько?
– На жизнь хватает.
– На какую жизнь?
– Какая ты…
– Такая. Дай пройти.
– Зря ты так. Хватит ломаться. Я ведь к тебе по-хорошему. Мне Ольга Сергеевна говорила, что скоро все изменится. Новая хозяйка в доме будет.
– Будет. Маруся.
– Да не Маруся, в том-то и дело.
– Что-что?
– Что слышала.
– Ты что-то знаешь?
– Знаю, не знаю, тебе какая разница? – усмехнулся Миша. – Я тебе говорю: меня держись. А Эдик твой – фуфло.
– Дай пройти!
– Хорошо. – Он посторонился и сказал ей вслед: – Но ты помни: только попроси – все сделаю.
Какой безумный день! Как же ей сегодня не везет! И, похоже, не только ей! Тетя Нелли, палочка-выручалочка, тоже вся в слезах.
– Тетя Нелли!
– Девочка моя, что случилось?
– Мне надо денег.
– Много?
– Пять тысяч долларов. А лучше десять. Или нет… Сорок!
– Ты с ума сошла! Такие деньги! Зачем?
– Надо.
– Я, кажется, понимаю. Эдик опять проигрался в карты. Или в рулетку. Тебе лучше о нем забыть.
– Я думала, мы скоро поженимся.
