духовной стороны человека, в верной передаче различных чувствований, а не в быстрых переменах костюмов и выговора. Следовательно, его актер – есть артист, в материальном значении. Но г. Перепельский имел в виду посмешить и вполне достиг своей цели. Сцены у него ведены очень хорошо, есть несколько острых куплетов, и потому пиеска имела большой успех»[290].
Многогранность Некрасова-литератора тоже могла быть еще не столь ясна Кони, поскольку основные художественные, редакторские и издательские свершения Некрасова – вехи последующих лет. Но в целом оценка Федором Алексеевичем Кони деятельности Некрасова – критика, прозаика и водевилиста – была выше той, которую он высказал печатно и в письме. Этот факт подтверждается уровнем востребованности, которую нашел Некрасов в его издании по возвращении в Петербург.
Что именно в этот период их знакомства было сказано между Кони и Некрасовым о достоинствах и недостатках литературных произведений, о технике литературного мастерства, о литературе и театре вообще, осталось неизвестным. Этой информации нет ни в рецензиях Кони этого периода, ни в автобиографических записях или записях устных автобиографических рассказов Некрасова. Известные нам печатные отзывы Кони о Некрасове содержат лаконичную оценку; степень их информативности, как показано в данной главе, значительно повышается при рассмотрении в контексте журнальных и межличностных отношений. Последующие отзывы Кони о Некрасове свидетельствуют о внимании к его творчеству, но в целом не идут далее частных замечаний.
* * *
В завершение главы интересно вспомнить задачу «педагогической критики» в формулировке Ф. Н. Менцова и в свете сказанного взглянуть на ситуацию с точки зрения потенциала Некрасова. Менцов писал:
«…Молодые поэты, подобные г. Некрасову и госпоже Шаховой, как бы просят критику только решить: “есть ли у меня дарование, и видит ли критика во мне поэта, могущего, если не составить прочное украшение той словесности, на языке которой я начинаю писать, то по крайней мере, могущего обогатить ее достойными внимания и памяти произведениями?”»[291].
Как показал ход событий, Некрасов всю жизнь успешно реализовывал свои лидерские качества, причем масштаб его литературных предприятий рос. В 1840–1841 гг. он вполне проявил склад своей натуры: разносторонние способности, обучаемость, самостоятельность, инициативность, предприимчивость, отсутствие страха перед новым и перед авантюрными решениями, сильную профессиональную хватку. В то же время его художественный потенциал еще не был раскрыт, и «педагогические» критические выступления начала 1840-х гг. в основном были продиктованы спецификой личных или производственных отношений и содержали слишком общие замечания и рекомендации. Ф. А. Кони тому – яркий пример. Исключение составляет критика Белинского, сыгравшая свою роль в следующий период литературной деятельности Некрасова.
Глава III
В. Г. Белинский
В биографии Некрасова и в теме «Некрасов в русской критике» имя Виссариона Григорьевича Белинского (1811–1848) занимает центральное место.
Это обусловлено, прежде всего, той ролью, которую Белинский занимал в литературном процессе 1840-х гг. и в последующем литературоведческом освещении этого периода. Белинский рассматривался как ведущий критик своего времени; эта оценка просматривается в последующем осмыслении литературного процесса 1840-х гг. литераторами – современниками критика и литературоведами. Критике также отводилась особая роль в литературе, не исчерпывающаяся указаниями «достоинств» и «недостатков» художественного произведения и определением меры таланта автора.
Некрасов неоднократно упоминается в критических выступлениях Белинского. Упоминание, более или менее лаконичное, содержит определенную оценку, меняющуюся по мере обретения Некрасовым творческой самостоятельности и по мере сближения с Белинским. Анализ кратких упоминаний имени Некрасова в контексте этих полемик наглядно показывает, что начинающего литератора рассматривают в связи с его относительной близостью к более крупной фигуре, и критические замечания в этих случаях зачастую имеют характер «рикошета». Примеры подобных суждений в данной работе многочисленны и подробно разобраны в предыдущей главе, включая критические высказывания Белинского. Когда Некрасов сближается с Белинским, это обстоятельство аналогично находит отражение в печатных оценках Н. А Полевого, П. А. Плетнева, Ф. В. Булгарина. Каждый из них по-своему оценивал факт его близости к Белинскому, но сам факт влиял на развитие отношения к Некрасову и на оценку отдельных его произведений и самобытности (либо подражательности).
Белинский в эти годы активно участвует в широкой полемике, не сводимой к сугубо литературному характеру. Для уяснения его критической оценки творчества Некрасова представляется существенным уточнить, насколько в его критических высказываниях о Некрасове сказывались соображения журнально-газетного противостояния и насколько – соображения чисто литературные, с учетом творческого роста молодого поэта, прозаика и критика.
Большое значение имеют также их межличностные отношения – «учителя» и «ученика», а также отношения «кружка Белинского». В литературоведении это сообщество связывается, прежде всего, с «натуральной школой», а роль Белинского – с авторством «программных» критических статей. Однако характер их литературного сотрудничества был достаточно сложным. Младший и «ученик» выступал как единоличный организатор или один из ведущих участников в предприятиях, давших возможность реализации творческих замыслов Белинского, его высказываний, которым в изданиях Некрасова отводилось центральное место. Оценка Белинского формируется в процессе развития личных и творческих взаимоотношений с поэтом, выступавшим в разных литературных ипостасях.
Статей Белинского, прямо посвященных Некрасову, нет. Но есть достаточное количество суждений о его произведениях и упоминаний его имени. Упоминание содержит оценку, меняющуюся по мере обретения Некрасовым творческой самостоятельности и по мере сближения с Белинским. Суждения критика о Некрасове как об авторе (поэте и прозаике) встречали внешние ограничения, такие как цензура и сотрудничество Белинского в изданиях Некрасова. Наиболее открыто это ограничение выражено в упомянутой статье Белинского «Русская литература в 1846 году» (Белинский. X: 37). Но и в предыдущие годы это ограничение существовало. Частично оно восполняется высказываниями, которые мы находим в личной переписке Белинского и ближайшего окружения.
Однако было бы упрощением усматривать за разницей между печатными и приватными суждениями только условия цензуры и журнальной этики. Так же как придавать излишне большое значение личным и житейским обстоятельствам: болезненному состоянию Белинского, его семейным трудностям (болезнь и смерть малолетнего сына, тяжелая болезнь жены), наконец, конфликту с Некрасовым по поводу невключения Белинского в число пайщиков «Современника». Принципиальность Белинского и связи Некрасова и ближайших людей в журнально-газетном мире позволяют предполагать дополнительные возможности для более подробного высказывания критика о Некрасове. Если этого высказывания не появилось, основной причиной отсутствия специальной статьи, как представляется, следует считать саму критическую оценку Белинского, которую предстоит реконструировать.
Критические высказывания Белинского о Некрасове и упоминания о Некрасове будут рассмотрены в контексте нескольких периодов их творческих взаимоотношений. Для анализа имеют значение личные и деловые взаимоотношения Белинского и Некрасова с ближайшим кругом; полемика о критическом методе; высказывания критика о поэтах и писателях, с которыми сопоставляются высказывания о
