Аллейн наклонился и сунул палец в пасть рыбе.
— Ага, — произнес он. — Вот она. Давайте-ка на нее посмотрим. Минуту его длинные пальцы что-то поворачивали в горле рыбы.
Потом он вытащил руку — в ней была сломанная блесна.
— Это не обычная блесна из магазина, — заметил Аллейн. — Великолепная блесна, сделана дома. Красные перышки, кусочки золотистой ткани, связанные медной проволочкой, — такие же штучки я, по-моему, видел в кабинете полковника. Блесны для полковника мастерила Роза Картаретт — эту-то блесну он и потерял за день до смерти сэра Гарольда Лакландера.
Аллейн бросил взгляд на проломленную голову полковника, на безразличное ко всему лицо.
— Но в тот раз ты так и не поймал ее, — обратился к трупу Аллейн. — С какой же стати ты кричал в половине восьмого, что скорее умрешь, чем притронешься к этой рыбе, а потом был найден мертвым в девять? — Аллейн повернулся лицом к реке. Ивы нависали над крошечной заводью, у самого берега глубина доходила до пяти футов, чуть подальше в воду спускалась полоска гальки. Река образовывала здесь поворот и неслась дальше вниз по течению.
Аллейн показал рукой на спускающийся к воде отрезок берега. На нем, ниже уровня воды, был виден глубокий горизонтальный след.
— Посмотрите, Фокс, — сказал Аллейн, — сюда, а потом повыше, туда.
Он кивнул в том направлении, где, выше по течению, примерно в ярде от ног полковника, тянулась вдоль берега поросль цветущих маргариток.
Аллейн указывал на три высоких стебля, с которых были срезаны головки.
— Тело можно унести, — распорядился Аллейн. — Но постарайтесь не наследить. Может быть, нам понадобится еще раз осмотреть это место. Кстати, Фокс, вы заметили, что у входа в ивняк примята трава и сломано и погнуто несколько веток? Не забудьте: сестре Кеттл казалось, что за ней наблюдают. Приступайте, Олифант.
Подошли сержант Олифант и констебль Гриппер с носилками. Поставив носилки на землю, они подняли тело. В этот момент из кармана полковника выпала помятая головка маргаритки.
— Ну-ка, осторожно, — сказал Аллейн и подобрал цветок. — Надо найти еще две. Убийца владеет языком цветов.
Аллейн спрятал цветок. Олифант и Гриппер, положив тело на носилки, ждали распоряжений.
Аллейн нашел вторую маргаритку на берегу, ниже того места, где раньше покоилась голова полковника Картаретта.
— Третью, — сказал он, — могло унести течением. Ничего, поищем!
Затем Аллейн присел на корточки перед удочкой полковника Картаретта, лежавшей на берегу, — конец ее нависал над водой. Аллейн поднял блесну и потряс ею в воздухе.
— Сестра той, которую заглотала Старушенция, — сказал он.
Он пригляделся к блесне повнимательнее и понюхал ее.
— Вчера полковник поймал рыбу, — заметил Аллейн, — на зазубрине остался кусочек рыбьей мякоти. Где же в таком случае пойманная им форель? Она была слишком мала, и он пустил ее назад в воду?
Или нет? Место происшествия в паршивом состоянии.
Он отцепил блесну и спрятал ее. Понюхал скрюченные руки полковника.
— Да, — кивнул Аллейн. — Он возился с рыбой. Придется поискать следы на ладонях, под ногтями и на одежде. Сохраните траву, которую он зажал в руке. А где остальная трава?
Аллейн повернулся к берегу и собрал все травинки, срезанные полковником. Он осмотрел нож полковника и обнаружил, что лезвие со следами травы попахивает рыбой. Потом с предосторожностями поднял Старушенцию и оглядел гальку, на которой всю ночь пролежала рыбина.
— Следы есть, — сказал он. — Но оставила ли их одна рыба? Смотрите, вот острый камешек, вроде кремня, с кусочком чешуи. Ну-ка, посмотрим.
Он перевернул форель и поискал повреждения на ее липком боку, но не нашел.
— Вот это уже серьезно, — пробормотал он и достал увеличительное стекло.
Подчиненные, покашливая, переминались с ноги на ногу. Фокс смотрел на Аллейна спокойно и с одобрением.
— Итак, — произнес наконец Аллейн, — нам понадобится мнение эксперта, и оно может оказаться решающим. Но и сейчас ясно: полковник поймал какую-то рыбу и положил ее на гальку, полоска кожи ободралась об этот камешек, затем рыбу убрали, а на ее место положили Старушенцию. Как будто бы непохоже, чтобы рыбу бросили обратно в реку. Если бы дело обстояло так, полковник, сняв ее с крючка, сам бы пустил ее назад в воду. Он не оставил бы ее на берегу. Почему же камнем ободрало чешую? И почему Старушенция оказалась на месте другой рыбы? И кто это сделал? И когда?
Фокс вставил:
— Когда — понятно: это случилось до дождя. Это видно по состоянию почвы.
— Да, но толку от этого мало, так как и полковник был убит до того, как пошел дождь, и тело было обнаружено тогда же. Но заметьте, дружище Фокс, Картаретт был убит с пучком травы в руке. Не значит ли это, что он срезал траву, чтобы завернуть в нее свою добычу? Он отказался притронуться к Старушенции и оставил ее на мосту. Люди, которые хорошо его знают, согласны в том, что он не стал бы нарушать свое слово. Хорошо. Кто-то убивает его. Кто? Тот же человек, который взял рыбу полковника и заменил ее Старушенцией?
— Вы вроде именно так и думаете, мистер Аллейн?
— А зачем убийца это сделал?
— А черт его знает! — с отвращением воскликнул Олифант.
Бейли, Томпсон и констебль Гриппер одобрительно закивали. Доктор Кертис, сидевший на корточках у носилок, незаметно ухмыльнулся.
— Как стоял убийца в момент нанесения удара? — продолжал Аллейн. — Как я понимаю, — а вы, Кертис, поправьте меня, если я ошибаюсь, — полковник Картаретт сидел на корточках у воды, с пучком травы в руке. След его башмаков и то положение, в котором его нашли, указывают, что он упал от удара в левый висок — таким его и обнаружила потом сестра Кеттл. Значит, либо его ударил сзади левша, либо ему был нанесен слева удар, направленный сверху вниз, либо его ударили спереди справа… Так, Олифант?
Сержант Олифант ответил:
— Извиняюсь, сэр, я только хотел сказать, что это, к примеру, мог быть вот такой удар, как ежели в каменоломне бьют по выступу, который находится где-то на уровне коленей.
— Ага! — кивнул констебль Гриппер. — Вроде как нижняя подача в теннисе.
— Да, нечто в этом роде, — сказал Аллейн, переглянувшись с Фоксом. — Однако полковник сидел на самом берегу, так что места для нападающего спереди не остается, — поэтому я и предположил, что убийца находился на воде, футах в трех от берега. А теперь посмотрите вверх по течению, дружище Фокс. Только обогните нас, чтобы не затоптать место преступления, и подойдите ко мне.
Фокс подошел к Аллейну, стоявшему на нижнем берегу заводи, далеко вдававшемся в поток. Они вместе осмотрели тот отрезок Чайна за ивняком, который закрывал ближнюю часть моста, до его дальнего конца, который еле виднелся в сорока футах от них, там, где стоял сарай.
Аллейн заметил:
— Очаровательный вид, прямо карандашный набросок в викторианском альбоме. Интересно, пишет ли с этой точки этюды леди Лакландер? Вы читали «Похищение Лукреции», дружище Фокс?
— Вряд ли, если только это похищение не расследовалось полицией. Уж не Шекспир ли это?
— Шекспир. Там кое-что говорится о прихотливости речных течений. Правда, в поэме речь идет об Эйвоне, у Клоптонского моста, но с тем же успехом там мог бы фигурировать Чайн. У Шекспира говорится что-то насчет потока, который, проносясь под мостом, «в своей гордыне устремился в омут и вспять пошел наперекор теченью». Поглядите-ка на эту веточку, которая плывет в нашу сторону. Она как раз попала в такой поток, видите, вместо того чтобы двигаться вместе с основным течением, она направляется сюда, в заводь. Вот она. «Устремилась в омут и вспять пошла» — назад к месту. Постойте тут минуту, Фокс. Ну-ка, опускайтесь на корточки и наклоните свою грешную голову, словно разглядываете рыбу. Изобразите из себя рыболова. Не поднимайте головы и не двигайтесь, пока я вам не скажу.
«К чему бы это он», — флегматично размышлял Фокс, опускаясь на корточки у самой воды.
Аллейн, обогнув место преступления, скрылся в ивняке.
— К чему бы это он? — неизвестно кого спросил Кертис и добавил к этому грубоватую медицинскую шуточку насчет позы мистера Фокса.
Сержант Олифант и констебль Гриппер возмущенно переглянулись. Бейли и Томпсон осклабились. Все они слышали, как Аллейн торопливо шел через Нижний мост, хотя только Фокс, который послушно продолжал смотреть в землю, мог бы при желании увидеть своего начальника. Остальные ожидали, когда Аллейн, руководимый неизвестными мотивами, покажется на противоположном берегу.
Совершенно неожиданно для доктора Кертиса, Бейли, Томпсона, Олифанта и Гриппера перед заводью появился из-за поворота старый ялик, а в нем — Аллейн с увядшей маргариткой в руках.
Течение несло ялик наискось от противоположного берега к маленькой заводи у ивняка. Тихо скользя по воде, ялик остановился, уткнувшись носом в ту самую полоску, которую раньше заметил у берега Аллейн. Корма заскрипела о гальку, и ялик остановился.
