Вся троица держалась немного особняком в тени графа, вперед не лезли, но было что-то, что выделяло их общность. Например, то, как на них смотрели остальные, как они группировались между собой, как в рот смотрели королеве и становились задумчивы, выслушивая каждое её решение.
Особенно когда пошли посетители по более важным вопросам.
Королевский казначей, тип с мутными глазами запойного пьяницы, но в строгом камзоле и с заляпанными чернилами пальцами, рапортовал об уменьшении запасов золота в казне. В качестве мер просил одобрить какие-то указы от позапрошлого…
Королева, переглянувшись с воблой, разом подняли налоги на пиво и соль.
Ну, на алкашах ещё царь Николашка заработать придумал, за что и стал последним царем[2].
С размером налогов решили быстро, казначей клятвенно заверил, что казна будет наполняться, королева приложила перстень-печать к свитку и отпустили казначея с миром.
Хам-генерал, стрельнув по мне взглядом, посетовал на то, что войскам недостаточно выделяется средств. Королева выслушала, обещала подумать. При этом троица переглянулась с графом Дюком, а тот лишь сморщился, и сделал странный жест ладонью, вроде как "не мешать".
Дальше выступил дворянин, прося средств на очистку колодцев замка от нечистот. Скрепя сердце, выделили. В следующий раз королева посулила выделить плетей Его Светлости, если хозяйство замка будет так же запущено.
Дворянин скорчил кислую морду и низко, ниже обычного, поклонился.
За день я что-то потихоньку начал понимать об этом королевстве.
Пока суд да дело, наступил вечер. Всей гурьбой прошли в пиршественный зал, уже ломившийся от яств и кушаний.
Вот тут-то я и воочию узрел то, что до того только на картинках видел. Да, на картинках. Создатели фильмов всегда экономили на пиршественных столах средневековья, даже на муляжах-то и то разориться можно. Не говоря уж о количестве пирующих.
Столов было три. Один, поменьше, для королевы и наиболее близких к ней личностей. Тут-то мои подозрения насчет семьи полностью подтвердились, все сели по правую руку, меня посадили по левую, слева от меня сел хам-генерал, и ещё какой-то полноватый тип в уже обрыдших драгоценностях. Как у дурака фантиков, ей-Богу.
Ну, и так, по мелочи.
Была даже небольшая драка за место, один дворянин незаметно так подставил подножку, а потом ловко толкнул в плечо другого, постарше. Тот свалился как куль с мукой прямо в какое-то блюдо, грохот, звон, мгновения тишины — и дикий хохот.
— Выставить вон! — Брезгливо махнула перстами королева. — И чтоб мне до весны не показывался, пьяный невежа! Манеры учи!
Потом началась обжираловка.
Вербицкий все же прав был насчет еды. Резать тут ничего на куски не резали, все волокли большими тушами. Яблоки цельные, поросенок — зажарен целиком на вертеле да ещё в компании десятка себе подобных, прямо выводок на тарелке разложили. Бочка красного вина уж всем бочкам бочка. Что-то вроде груш, только больше и зеленее, да ещё и кислые.
Вилки есть, а вот ножей нету.
Украдкой огляделся.
Правила-то пользования столовыми приборами есть?
Ну да как же. Все жрали как хотели, капали жиром и соусами на пузы и воротники, руки обтирали об штаны, ножи в стол втыкали только так. Кто-то сразу же разбил кубок, кто-то двинул посильнее лакею, чтобы тот поворачивался. Я заметил, что охрана королевы расположилась по стенам и вот уже двоих дворянчиков выводили из зала. Ах, как они выражались! Я даже половины слов не понимал, но запоминал на всякий случай, вдруг да пригодится. Не зря есть мнение, что умение ругаться матом есть признак настоящей аристократической фамилии. Простонародье знает лишь пару фраз "пошел на …" и "иди в…". Речевой аппарат аристократа более развит от рождения уже!
Вынул из ножен острый клиновидный кинжал. Попытался отрезать мяса себе.
Тупой, зараза такая. И острие… Блин, какая тварь придумала затупить острие в овал? Это что, чтобы я не порезался, или просто фасон такой?
Провел пару раз краем лезвия по металлической оковке ножки стула. Скрежещет, да вот только точиться не хочет. Нож говно, сталь тоже говно, гнется же, зараза…
От злости согнул нож в дугу, положил на стол, стал орудовать вилкой. Краем вилки тоже можно себе кусок-то откромсать, да к тому же, кого стесняться? Выбрал яблоко побольше, грыз его потихоньку, отрывал себе мяса от бока поросенка, скворчащего жиром. Это вам не магазинное, это лично повар для королевы делал, не абы как! Вкусно!
Хлеба были горы, нежнейшего белого. И тоже не магазинный. Не резаный, правда. Булки такие круглые, как мне утром приносят, их ели целиком, не разламывая на части. И варенье, куда ж без него, большие глиняные плошки забиты под завязку. Но сладкое… Пивка бы! Или уж вина, если на то пошло. Или настойки даже… Запить бы чем все это!
Поискал на столе. Нашел большой кубок, размером под две моих руки. Подвинул только к бочке, как сразу мне по рукам досталось.
— Рано тебе ещё!
Ну, конечно. Мама моя.
— Пить хочу! — Капризно сказал я.
Хрен бы там подействовало.
— Потом напьешься. Уж твой покойный отец… — Слезинка. — Пил-пил, да и допился! Не дам! Вот не будет меня, тогда уж и давай что хочешь, а покедова нет!
Ну, верно, в принципе. Я тут парень мелкий, чтобы алкоголь хлестать.
— Может, чай?
— Какой такой? Это что ещё? — Не поняла королева. — Ну-ка, хватит баловать!
И мне был выдан подзатыльник.
Так и сидел филином весь обед.
Гости перепивались быстро и надежно.
Под стол начали падать первые пострадавшие в битве с зеленым змеем. Опьянение от пива самое тяжелое, надо сказать. Похмелье от него тоже не в радость…
Кого-то выносили слуги, кого-то охрана отправляла проспаться в комнаты наверху. Поддавшего гуляку, вздумавшему кулаками учить своих соседей жизни, мигом скрутили и уволокли. Через пару минут до нас, перекрывая общий гам, донеслись вопли поротого.
Поучили жизни через пятую точку.
А тут шумно. Общий гам… Ну точно как птичий базар, ничего не понять, но говорят все друг другу. На подиуме играет оркестр, пяток личностей в черном уныло дергают струны чего-то, похожего на контрабас, и дудят в гнутую трубу. С трудом так, видно, что зеленый змий и их не оставил своим вниманием.
Зажгли большие факелы. Зал озарился малиновым цветом, сразу появилась куча просто темных углов.
Аристократы один за другим покидали пир, кто ещё был в силах, так тот преклонял колени перед королевой. Кто не был, того просто выносили. Причем всех несли ногами вперед.
Вот обычай придумали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
