Внезапно Оливия ощутила, что больше не в силах сносить язвительный тон и коварные двусмысленности, которые изливала на нее Сусанна. Пробормотав пару слов в порядке извинения, она выскользнула в коридор и направилась в дамскую комнату.
Там она смочила под краном бумажную салфетку и приложила ее к векам. Она не плакала, но знала по жгучему ощущению в горле, что до слез недалеко.
Что угодно, но только бы не расплакаться! Нельзя доставлять удовольствие Сусанне Уитлоу: пусть не думает, будто довела ее до слез. Почему она, Оливия, вообще позволила этой женщине так себя вести? Сусанну, разумеется, пожирает жгучая ревность, вот она и старается сделать все, чтобы омрачить день свадьбы Оливии. Это было вполне объяснимо. В таком случае, почему же Оливия не может просто не обращать внимания на ее болтовню?
Причину этого Оливия знала: дурные предчувствия настолько переполнили ее душу, что у нее уже не оставалось сил противостоять колкостям Сусанны.
— Ага! Так вот, где вы прячетесь!
Оливия не заметила, как открылась дверь, и теперь, оглянувшись, увидела стоящую в дверях Сусанну. Взгляд холодных голубых глаз отметил мокрую салфетку в руке Оливии с явным удовлетворением.
— Уже плачете? А ведь вы женаты всего несколько часов. Ну и ну!
Оливии захотелось швырнуть влажный комок салфетки в самодовольное лицо Сусанны.
— Я просто ужасно устала, — произнесла она вполголоса, надеясь, что эта женщина исчезнет.
Но Сусанна явно не собиралась этого делать. Она вошла в туалетную комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, как бы перекрыв Оливии путь к отступлению.
— Вы чего-нибудь хотите от меня? — спросила Оливия с испугом.
— Да, я подумала, что было бы неплохо, если бы вы и я немного… поболтали.
Что может быть общего у Оливии с это расфуфыренной куклой?
— Мы уже поболтали, — надменно сказала она.
Сусанна передернула плечиком.
— Я имею в виду разговор не для посторонних ушей. Только между нами двоими.
Оливия не хотела ничего слышать. Она инстинктивно чувствовала, что любые слова Сусанны будут неприятными.
— О чем бы вы ни хотели со мной поговорить, вы можете сделать это в присутствии Гила. У меня нет секретов от мужа, — гордо заявила Оливия.
Смех Сусанны был колючим, как битое стекло.
— Может быть, и так. Но зато у него есть кое-какие секреты, которые он прячет от вас.
Женщины смотрели друг на друга уже с откровенной неприязнью. Яростная атака Сусанны была все же довольно внезапной. Оливия нервно сжала салфетку в руке так, что капли воды выступили между пальцев.
— Что вы имеете в виду?
— Да бросьте! Неужели вы верите, в самом деле, будто ваш брак принесет вам вечное счастье? Гил вас не любит. Вам это прекрасно известно, не так ли?
Оливия побелела как мел. Стрела, пущенная американкой, почти попала в цель. Ее слова, как эхо повторяли мрачные предчувствия самой Оливии, нахлынувшие на нее на прошлой неделе. Откуда известно этой женщине о том, что Гил не любит Оливию, если он сам не сообщил об этом своей бывшей секретарше. Нет! Гил не мог поступить так мерзко.
— Конечно… конечно, Гил любит меня. — Оливия силилась придать своим словам хоть какую-то убедительность.
— Он вам сам в этом признался?
Как хотелось Оливии ответить на этот вопрос утвердительно, но похоже, она пыталась заклеить обоями огромную трещину в стене, и ее молчание было красноречивее всяких слов.
Сусанна злорадствовала.
— Ну, раз вам известно, что он вас не любит, вы должны у себя спросить, почему же он все же женился на вас.
Разумеется, Оливия не раз мучила себя этим вопросом. Все ночи напролет на прошлой неделе она изводила себя им, однако не могла найти более удовлетворительного ответа, чем тот, что дал ей сам Гил. Он желал, хотел ее и был уверен, что они прекрасно подходят друг другу. Это не самая лучшая основа для брака, — Оливия это прекрасно понимала, — тем не менее, это не самая плохая платформа для старта. Так она себя убеждала.
Оливия понимала, что нужно немедленно уйти от Сусанны Уитлоу, пока эта злобная фурия не влила ей в ухо еще больше яда. Эта особа — мстительная ревнивая негодяйка и слушать ее просто унизительно. Но какая-то невидимая сила прочно удерживала Оливию на месте. Пусть это выглядит как самоистязание, но она должна услышать все, что еще припасла Сусанна.
— И почему же, вы думаете, Гил женился на мне? — наконец тихо спросила Оливия.
— Я не думаю, я знаю, — поправила Сусанна, — почему он женился на вас. Вы — часть сделки между бизнесменами.
Она смотрела на Оливию, как будто бы та была бараньей тушей, подвешенной на крюк в лавке мясника.
— Вы весьма привлекательная часть сделки, уверяю вас. Неужели вам самой непонятно, чем вы так притянули Гила?
Оливия сама не знала, что сильнее на нее подействовало: потрясение от слов мисс Уитлоу или нанесенное оскорбление. Впрочем, и то и другое одновременно. Ощущение было такое, будто ее ударили обухом по голове.
— Часть сделки… — произнесла она рассеянно. — Но что это за «сделка между бизнесменами»?
С ледяной улыбкой Сусанна продолжила:
— Все совершенно очевидно. Гил добивается контроля над «Бофором», а к чему Гил стремится, то он всегда получает. Женитьба на вас существенно приблизила его к желанной цели.
— Что вы такое говорите? — прошептала Оливия.
Сусанна вытащила из сумочки губную помаду и придвинулась к зеркалу. Ей спешить было некуда. Слишком уж велико было наслаждение, которое она получала.
— Гил уже давно намеревался утвердиться на британском рынке рекламы, и «Бофор» был, естественно, выбран как инструмент проникновения. Женившись на вас, Гил установил над фирмой надежный контроль. Не сомневаюсь, он без труда убедит вас использовать ваши акции к его же выгоде.
Оливия почувствовала, что еще немного — и она упадет.
— Я вам не верю! Гил не женился бы без любви ради какого-то рекламного агентства. Это смехотворно. Кроме того, если бы Гилу понадобилось агентство в Англии, он преспокойно мог бы купить его.
— Да, но Гилу нужно не английское агентство вообще, ему требуется именно «Бофор». Он всегда считал, что ваш прадед плохо обошелся с его отчимом, лишив его наследства и все такое прочее. Вы же понимаете, «Бофор» — фирма семейная, проглотить ее — значит, польстить своему самолюбию. Или «Бофор» или ничего!
Оливию охватило отчаяние. Ей нужны были доводы, любые доводы, чтобы опровергнуть утверждения Сусанны.
— Но брак со мной ничего не меняет. Я наследую лишь тридцать пять процентов акций компании. Гилу же потребуется более половины, чтобы добиться контроля.
