– Мать моя женщина! – выпалила Вера, когда мы входили в дом. – Ну и лицо у этого парня. Такой красавчик, что мне даже жарко стало.
Выйдя из туалета, я пошла искать Пола и обнаружила его минут через пять. Он направлялся к тенту с криком: «Сэмюэл, черт подери, Ленгхорн!»
Он обращался к Лорингу, который сощурился, глядя на него, и, очевидно, пытался вспомнить, кто это.
– Хадсон? – наконец сказал он, вытирая руку и протягивая ее Полу. – Черт меня возьми!
– Они поздоровались, как давно не видевшиеся однополчане. Пол поздравил Лоринга с недавним успехом. Тот отмахнулся и спросил, как дела у Пола.
– Ты – это «Бананафиш»? Кроме шуток, о вас много глума последнее время. Новые «Дроуно, да?
Пол закатил глаза и пригласил Лоринга зайти в «Кольца Сатурна» в этот четверг и решить самому.
– Мы собираемся в двухнедельное клубное турне по Восточному побережью. Это будет наш последний концерт в Нью-Йорке до выхода альбома.
Я подошла к Полу.
– А вот моя нареченная, – сказал он.
Лоринг слабо улыбнулся.
– Еще раз привет.
– Вы уже знакомы? – спросил Пол.
– Неофициально. – Лоринг протянул мне руку и представился смущенно и неуверенно.
– Элиза Силум, – сказала я, поправляя бретельку лифчика, все время выпадавшую из-под майки. – Кстати, может, придержишь своего друга? А то он рвется за моей невесткой в туалет.
– Он мне не друг, а ударник, – отшутился Лоринг.
Потом его глаза расширились.
– Минутку. Как тебя зовут?
Черт, подумала я. Он ведь не может знать.
– Ты работаешь в «Сонике», так?
Я потрясла головой, а Лоринг засмеялся и кивнул.
– Да, я знаю. Ты – та девушка, которая в Кливленде изнасиловала моего отца.
– Попалась, – шепнул Пол.
– А почему ты мне там не сказала? – Лоринг указал рукой на тент с буфетом.
– Я знаю, что ты не большой любитель «Соники».
– Забудь о «Сонике». Отец так много о тебе рассказывал, что мне кажется, мы знакомы.
Я не могла в такое поверить.
– Только хочу заметить, что я его не насиловала, я…
Но тут к нам подлетела миссис Винкл, чтобы сообщить Лорингу, что ее шестнадцатилетняя дочь хочет с ним сфотографироваться. Когда она тащила беспомощную рок-звезду прочь. Пол помахал рукой и крикнул:
– Еще увидимся, Сэм!
– Через год на моем месте можешь оказаться ты, – крикнул в ответ Лоринг, махая рукой, как уходящий на войну.
Часть вторая
Сплошное разочарование
* * *
Лоринг попал, и сам понимал это. Он слышал тревожные звоночки, и внутренний голос подсказывал ему, что самое умное, что он может сделать сейчас, – это развернуться, уйти и смешаться с толпой на Хьюстон-стрит.
Голос говорил: «Беги».
Еще он говорил: «Дурак».
Но к сожалению, голос Таба был громче:
– Вон она. У бара.
Лоринг понял, что бессмысленно скрывать причину, приведшую его в «Кольца Сатурна». Весь последний час – нет, всю последнюю неделю – он твердил себе, что просто хочет послушать группу. Но когда у бара он увидел ее – подбородок подперт кулачком, за ухо лихо заткнут какой-то тропический цветок, – он уже точно знал, что группа здесь ни при чем.
Она его еще не заметила. Всем ее вниманием безраздельно владел одноглазый бармен, похожий на падшего ангела, подробно объяснявший, как можно узнать расстояние до центра грозы в милях, элементарно подсчитав, сколько секунд прошло между вспышкой молнии и громом.
Некоторые думают, что бывает молния без грома, – говорил он. – Невозможно. Ты его не слышишь, но это не значит, что его нет.
Лоринг не хотел прерывать эту содержательную хотя и одностороннюю беседу об удивительных феноменах метеорологии. Но если он надеялся остаться незамеченным, ему не надо было брать с собой Таба.
– Да не стой ты как дубина. Перестань пялиться и иди поздоровайся.
– Я не пялюсь.
– Блин, ты же рок-звезда. Хоть телефон у нее возьми.
– Таб, она обручена.
В этот момент она обернулась и замахала рукой.
– Элиза Силум, – промямлил Лоринг, притворяясь, что удивлен встречей.
Она извинилась перед барменом и развернула свой высокий стул к Лорингу.
– А Пол думал, что ты не придешь.
И Лоринг немедленно решил, что останется. Ради Пола.
Таб поцеловал Элизе руку и сказал, что пойдет наверх занимать столик.
Лоринг не знал, с чего начать разговор, и поэтому предложил ей еще выпить.
– Конечно, – сказала она, – мартини. Только вода и оливки.
Наверное, у него был растерянный вид, потому что через секунду она прибавила:
– Скажи Иоанну Крестителю, что для меня. Он знает.
– Кому?
Ее улыбка могла бы разрушать крепостные стены.
– Бармену.
– Два мартини, – сказал Лоринг бармену, которого, очевидно, звали Иоанном Крестителем, – как она любит.
Как только сверху донеслись звуки настраиваемых инструментов, Элиза тронула его за руку и позвала наверх.
– Ты обязательно должен услышать первую песню, – объяснила она.
Поднимаясь за ней по ступеням, Лоринг предавался мрачным мыслям, но при этом, не отрываясь, смотрел, как она двигается. Легкое кружево на ветру, подумал он. У нее не походка, а дыхание.
Элиза подошла к столику в углу, за которым уже сидели Таб и девушка, которую Лоринг видел на пикнике.
– Я нашел здесь учительницу, – сообщил Таб. – Ее зовут Вера. Она замужем за братом Элизы. Правильно я понял? – Он взглянул на Веру.
– Молодец, Туб. – Вера повернулась к Элизе: – Ух ты! Пошла за стаканом воды, а вернулась с ним. Как у тебя получилось?
Лоринг сел справа от Элизы и исподтишка наблюдал за тем, как она смотрит на Пола, подходящего к сцене. Она была будто под гипнозом, и он в десятый раз сказал себе, что не надо было сюда приходить.
От первой песни захватывало дух, как от катания на американских горках. Вторая была даже лучше – медленная, цепляющая мелодия настолько точно совпадала с чувствами самого Лоринга, что он ощутил физическую боль. Особенно если признать, что эти чувства он испытывал к той же девушке, о которой наверняка написана песня.
Пол помнил, что тогда – во времена «Имперос Лаундж» – Пол уже был одаренным певцом и музыкантом, но тогда они оба были молоды и неопытны. А концерты были только акустическими. Теперь его повзрослевшая, усиленная электроникой музыка с мощным ритмическим драйвом явно переросла этот маленький клуб и принадлежала уже тому миру, где обитают большие таланты – миру призрачному, но, несомненно, существующему.
В нем было «что-то», о чем так часто говорят, не называя. И этого «что-то» в Поле Хадсоне была прорва.
Во время короткой паузы Таб наклонился к Лорингу.
– Послушай, Лори, у тебя и здесь есть поклонницы.
Его откровенно разглядывали три девушки, сидящие за соседним столиком. Он наклонил голову и уставился на стол, размышляя о том, из чего он сделан – из сосны или из клена. Вскоре он почувствовал, что его трогают за плечо.
Девушка номер один попросила автограф, и Лоринг его дал. Девушка номер два спросила, не купит ли он ей чего-нибудь выпить, и он отказался. Самая высокая из них, девушка номер три, которой, похоже, еще не было семнадцати, засунула руку в его карман и попыталась ухватиться за член.
Он чувствовал себя дичью, на которую направлены прожекторы, и, наверное, примерно так и выглядел, потому что Элиза встала и сказала: «Давай выбираться отсюда», когда началась последняя песня.
За сценой на полу сидела миниатюрная девушка и красила ногти на ногах. Элиза назвала ее Квинни, и Лоринг пожал ей руку.
– Да, ну ты и правда красавчик, – оценила его Квинни.
Обычно после таких комментариев он поспешно выходил в ближайшую дверь, но на этот раз комплимент был сказан таким непочтительным и ироничным тоном, что, похоже, девушка просто дразнила его. К тому же фраза подразумевала, что ей уже говорили, что он красавчик. И Лоринг надеялся, что об этом ей сообщила Элиза, хотя и сильно в этом сомневался.
Он присел на край кушетки и прислушался к голосу Пола, доносящемуся через стену.
– Черт, он правда очень хорош.
Элиза кивнула, и даже самый бесчувственный человек понял бы, как она обожает этого парня.
Она шлепнулась на кушетку рядом с Лорингом, и ее колено коснулось его ноги.
– Ты знал его раньше меня. Выдай грязные подробности.
Лоринг засмеялся:
– Расскажу историю, которую запомнил. Я как раз собирался жениться, а Пол тогда убеждал меня, цитирую, что «брак – это институт, созданный специально для дебилов и евнухов». Похоже, ты оказала на него положительное влияние.
– Ну, я ему напомню, когда придет.
– Что ты мне напомнишь? – Пол вошел в комнату и повесил мокрое от пота полотенце ей на шею.
– А плюс В равняется С, – ответила она, обнимая его так, чтобы коснуться всего его тела сразу. – Если брак для дебилов и евнухов, а ты определенно не евнух, значит, ты – дебил.
– Постой… – Пол сел на ручку кушетки. – Официантка из «Имперос Лаундж» заплатила мне, чтобы я ему это сказал. Они там все были влюблены в Сэма и если бы я смог его отговорить, получил бы сто баксов.
