Сарен вновь привлёк его внимание. Опустившись на корточки, мужчина нажатием открыл невидимый ранее ящичек и достал из него чёрную коробочку. Ёрдел понял, что в ней, ещё до того, как она была открыла. На бархатной подушечке лежал рубин сочно-алого цвета размером с голубиное яичко. Взгляд тёмного зацепился за вырезанные на его поверхности символы, и мужчина даже ощутил лёгкое волнение, которое посещало его всегда, когда он сталкивался с незнакомыми артефактами. Сарен провёл камнем над бумагой, и от неё отделилась полупрозрачная картинка написанного и втянулась в рубин.
Такие артефакты Ёрдел ранее никогда не видел. Хранить написанное в камне… Не очень надёжно, но бумага ещё ненадёжнее и портится она быстрее. Что ж, видимо, он нашёл то, что ему нужно.
Тёмный терпеливо дождался, пока сарен проведёт камнем над всеми бумагами и вернёт артефакт на подушечку.
– Завтра опять поедешь со мной, – не глядя на дочь, сказал оборотень, аккуратно складывая бумаги. – На наше счастье, хайрен пока не очень заинтересован в браке, иначе бы его давно прибрала к рукам какая-нибудь смекалистая девка наподобие его мачехи.
– Тогда, может, мне сблизиться с хайнеси? – предложила дочь.
Сарен замер.
– Да, наверное, это было бы разумно. Тем более после рождения близнецов отношения между ней и хайреном наладились.
Ёрдел посторонился, пропуская сарена к схрону. Взять камень сейчас или подождать, пока его опять спрячут, и забрать уже из тайника?
– Ах, совсем забыл! – раздражённо поморщился сарен и круто развернулся к столу.
И врезался в Ёрдела. Не ожидавший столкновения оборотень слепо зашарил свободной рукой и перевернул висящий на поясе хаги светильник. На пол шлёпнулся горящий уголёк, на который сарен тут же и наступил. И замер, ошеломлённо уставившись на невесть откуда появившегося мужчину с капюшоном на голове.
Ёрдел взглянул на размазанное по полу жирное пятно сажи, осознавая, что другой вечный уголёк ему здесь не найти.
– Кто… ты? – севшим голосом вопросил сарен.
Незнакомец возник перед ним так внезапно, что суеверное воображение тут же подкинуло мысль о Тёмном духе. Не успел сарен задавить глупый страх, как «дух» повернул голову и в свете блеснула голубая кожа.
– Охрана! – оглушающе взвизгнул оборотень, и дом мгновенно наполнился топотом.
Досадно.
Ёрдел спокойно потянул руку к камню.
Сарен оказался всё же не из робких. Заметив, на что нацепился незнакомец, оборотень дико взревел и, толчком в грудь отбросив тёмного к стене, схватил рубин и швырнул его в обомлевшую дочь.
– Унеси его, живо!
Лоэзия бухнулась на колени, послушно потянула руку к камню и замерла, с ужасом уставившись на приподнявшегося незнакомца. Капюшон с его головы слетел, и девушка увидела такое знакомое и в то же время жуткое лицо. В свете искристо блеснули голубоватые полосы и пятно на лбу, но девушку привели в оторопь не они, а глаза мужчины. Спокойные, тёмно-карие, такие же, как у Майяри, и совершенно другие. Тёмный моргнул, и Лоэзия испуганно отпрянула. В радужке левого глава клином сверкнуло что-то похожее на голубой осколок.
Дверь шарахнулась о стену, и внутрь ворвался Мариш. В то же мгновение стёкла в окнах с оглушающим звоном вылетели, и в кабинет запрыгнули охранники.
– Защищать госпожу! – мгновенно сориентировался дворецкий.
Оборотни тенями скользнули к поднявшемуся хаги, но не успели преодолеть и половины пути, как их расшвыряло к стенам. Сарен вместе со столом с воплем отлетел к книжному шкафу, а Мариша едва не вымело в коридор. Перепуганная Лоэзия зажала уши руками.
– Не дайте ему забрать камень! – вопил придавленный сарен.
– Госпожа, быстро ко мне! – Мариш отчаянно пытался прорваться через невидимую стену.
От этого ора в ушах дико звенело. Приподняв брови, Ёрдел заставил оборотней распластаться по полу и захлебнуться своими воплями. И едва не подпустил к себе незамеченного противника. Проворный и гибкий Юдриш проскользнул в кабинет, пинком отправил в тёмного стул, чисто интуитивно уклонился от направленного на него всплеска сил и бросился к Лоэзии, ловко уклоняясь от всех невидимых атак хаги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стул Ёрдел смял ещё в полёте, а юркий противник даже вызвал его интерес. Впрочем, он вышвырнул его в окно широкой волной сил, когда тому оставалось каких-то полсажени до камня.
– Юдриш! – испуганно взвизгнула Лоэзия.
Тёмный взглянул на кроваво блестящий рубин, и тот взмыл в воздух.
Тонкие девичьи пальцы успели перехватить камень.
– Брось его, глупая девчонка! – зарычал Мариш, чуть ли не зубами впивавшийся в пол в попытках добраться до перепуганной девушки.
– Не смей отдавать! – прохрипел полузадушенный столом сарен.
Страх был таким сильным, что Лоэзия никак не могла осознать, что происходящее вокруг – реальность. Прижав камень к груди, девушка вскочила и метнулась к двери, но тут же налетела на стену. Стена оказалась мягкой и пружинистой. Ёрдел не хотел калечить ребёнка.
Девочку.
Красивую девочку.
Красивую, как и его сестра.
– Брось! Брось камень! Брось его! – требовал Мариш.
– Не смей…
Отшатнувшись к окну, Лоэзия в ужасе уставилась на приближающегося хаги.
Зарычав, Мариш впился когтями в пол. Доска под его пальцами проломилась, и тёмный, наступивший на неё, пошатнулся. Лоэзия опять бросилась к двери, но снова упёрлась в стену и упала на пол.
– Возьми, что хочешь! Девочку только не тронь! – перешёл на мольбы Мариш. – Не трогай!
Ёрдел понял, что поторопился, решив, что эта малышка – дочь сарена.
Тело девчонки судорожно дёрнулось, и она разразилась надсадным кашлем.
– Госпожа! – доски под Маришем захрустели с утроенной силой.
Тёмный присел рядом с девушкой на корточки и, не спеша вырывать из её рук камень, осмотрел её тонкую спину, струящиеся локоны и опять пришёл к выводу, что это очень красивая девочка. Почему она так кашляет? Он всё же перестарался?
Лоэзия перевернулась набок и с ужасом уставилась на сидящего рядом хаги. Взгляд того скользнул по её пустым ладоням, и мужчина, нахмурившись, будто бы к чему-то прислушался. И, обескураженно моргнув, уставился на её живот.
– Идиотка, ты что сотворила?! – взвыл Мариш.
Лоэзия сама не понимала, зачем проглотила камень, но осознание того, что она поступила совсем не правильно, уже накрывало её. Тёмный потянул руку к её животу, и девушка сжалась, представляя, что сейчас он вырвет камень из неё вместе с желудком. Но её резко вздёрнули на ноги, а затем и забросили на плечо.
– Стой, мы отдалим тебе бумаги! – попытался дозваться до хаги Мариш. – Мы отдадим тебе все бумаги! Только девочку оставь! Оставь девочку!!!
До Лоэзии дошло, что её уносят, и она, взвизгнув, с отчаянием замолотила тёмного по спине. Тот, словно бы не слыша отчаянных криков и не чувствуя ударов, деловито натянул капюшон на голову и развернулся к окнам.
Часть стены с грохотом вынесло наружу, Лоэзия испуганно завизжала, и Ёрдел спокойно вошёл в заволакивающее комнату облако пыли. Когда оно немного рассеялось, тёмный уже исчез вместе с девушкой.
Мариш, всё ещё прикованный к полу, завыл в бессильной лютой злобе и оглушительно зарычал:
– Эй, суки и твари! Живо все ко мне! Все!!!!
[1] Бювар – папка для хранения почтовой бумаги, конвертов и корреспонденции. Бювары бывают настольные и дорожные. Например, такой:
![]()
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 16. Сердце для ребёнка
Прошло почти полчаса, прежде чем охрана смогла пройти в кабинет, а те, кто уже там был, – подняться с пола. Разъярённый и до сумасшествия взбешённый Мариш отдавал приказы, рассылая оборотней в разные части города и распоряжаясь отправить на поиски кого только можно. И нельзя. Когда он наконец встал, пол под ним был раскрошен в щепку, а подчинённые невольно отшатнулись, столкнувшись с звериным взглядом.
