— Какой пожар является страховым в неполной?
— Это прописано в пункте 17.6.
Открываю данный пункт.
«Страховым случаем является, если пожар был вызван случайным образом»
— Серьёзно?! — усмехаюсь я, — У вас договор составлял пятилетний мальчик, что ли? Что значит случайным образом? Покурили и окурок выкинули?
— Девушка, прошу Вас вести себя корректно, иначе я вынужден буду вызвать охрану! — голос управляющего становится грубый, с ноткой пренебрежения. Будто он здесь властелин мира, и я не их клиент, а мошка надоедливая.
— Да ради бога! — швыряю в него договором, — Считайте, что вы потеряли клиента!
— Да что Вы себе позволяете?! — возмущённо поднимается он, дрожащими руками кому-то набирает на стационарном телефоне, — Охрана, срочно выведите ненормальную из офиса! — кричит мужчина в трубку.
Не обращая внимание, иду на выход. У дверей меня встречают два амбала. Оба смотрят то на меня, то на управляющего. Причём на меня слегка настороженно. Один из них кажется мне знакомым, где-то я его уже видела.
— Выведите её! — тычет пальцем мужчина.
Жду, когда кто-нибудь из здоровяков предпримет попытку меня вывести, но никто даже с места не двигается.
— Ладно, мальчики, я сама найду выход. Спасибо! — прохожу мимо, хотя поджилки трясутся. Они такие же огромные, как и Уилсон. Где их только находят таких?
Слышу, что управляющий, который даже не представился, верещит на охрану, а потом резко наступает тишина. Надеюсь, они его там прибили.
Выхожу на свежий воздух. Всё-таки в городе не так прохладно, как в глуши, в которой мы были. Но и воздух здесь не такой свежий, больше пропитан выхлопными газами и унынием.
Сажусь в автомобиль и включаю печку. Руки почему-то замёрзли.
Сижу так, смотря в одну точку, минут пятнадцать. Вот это я, конечно, попала. Надо ехать в банк, снимать все деньги. Машину, может, продать? Должно хватить и на частичное восстановление студии и на выплату долгов. А дальше?… А дальше будем решать проблемы по мере их поступления.
Телефон снова вибрирует. Саманта. Позже ей перезвоню. Надо бы где-то остановиться, поесть.
Паркуюсь возле небольшой кафешки в испанском стиле, на третьей авеню. Внутри приятно и немноголюдно. Заказываю себе огромный американо с карамелью, паэлью, а на десерт Флан.
Пока готовится, набираю маму.
— Привет, мам! — произношу в трубку, когда слышу громкое «Да».
— Наконец-то! У тебя что совсем нет совести матери позвонить или отцу? — сразу с наезда начинает она. «Поэтому и не звоню» — хочется крикнуть, но вместо этого говорю другое:
— Потеряла телефон, только сейчас восстановила.
— То, что в новостях рассказывают, правда? Твоя студия сгорела?
— Да, правда, — потирая виски, говорю я.
— И что ты собираешься делать?
— Пока не знаю, мам.
— А я тебе говорила, что твои вот эти эротические танцульки до добра не доведут, — начинается, — Надо же, самостоятельной решила быть, даже пяти лет студия не проработала и уже подожгли. Всё потому что ты ничего не можешь! Как была бездарной, так такой и осталась. Ни бизнес построить, ни мужика найти, ни детей родить! — последние слова режут по самому живому. Внутренности все сводит, а к горлу подступает тошнота. Дышу глубже, мне есть что сказать.
— Мам, ты для чего просила позвонить? — выдыхаю я, сдерживая напрашивающиеся слёзы, — В очередной раз показать, какая ты безжалостная сука? Так я это и так знаю.
— Да как ты смеешь со мной так разговаривать! — вопит она в трубку, — Неблагодарная!
Я не сразу понимаю, что сказала это вслух. Думала, мысленно проговорила, а, оказывается, нет! Впервые я такое высказываю матери. И если честно, ни капли не жалею.
— Кто тебе ещё, кроме родителей, правду скажет! Если бы не мы… — сбрасываю вызов, дальше не хочу ничего слушать.
Если бы не вы, я бы выросла в заботе, любви и понимании. Вздыхаю. Пообедала, называется.
Глава двадцать восьмая
Томас
«Я тебя ненавижу, Уилсон! Слышишь, ненавижу!»- стучит молотком по моей и так слегка отбитой макушке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
После того как Кевин сообщил, что Аманда дома, я немного успокоился и начал включать голову. Хотел сам отвезти Чейз, но она бы точно не поехала. Эмоции её бьют через край. Да и не услышит девушка сейчас меня. Колючка не из тех женщин, кто закатывает истерики, для того чтобы их пожалели. Слишком самодостаточная. Ей просто больно потерять единственное место, которое делало её независимой. Поэтому когда она убежала, я попросил Холла отвезти Аманду домой. У неё же ни денег, ни телефона, ни документов. От меня она точно ничего не возьмёт. Позже, когда колючка успокоится, мы обязательно обо всём поговорим. А пока я здесь нужнее.
Осматриваю помещение. Где-то по стенам до сих пор стекает вода. Говорят пожар потушили буквально за час. Хотя тут и гореть-то практически нечему. Особенно так долго.
Что-то не сходилось в этой истории. Зачем поджигать студию? Али-старший решил таким образом вытурить нас из «убежища»? К чему тогда такие сложности? Лишить Аманду самого ценного, чтобы… Что бы что? Чтобы я вернулся в город? Бред какой-то. Для старшего это слишком мелко, он всё делает тихо и незаметно. Хайдар? Младший брат, конечно, мог додуматься до такого, но… Зеркала-то зачем разбивать?
Складывается впечатление, что это личная месть! А что у них с Али может быть личного? Или я чего-то просто не знаю? Вот чёрт! Чейз вроде говорила, что с Хайдаром познакомилась впервые в клубе. Когда выступала. Обманула? Да нет, не может быть такого. Не в её это характере. Вот колючкой быть, однозначно ей идёт. А ещё мурлыкать рядышком, быть мягкой, податливой и охренительно потрясающей во время оргазма… Ммм… Так! Стоп!
«Надо вернуться в реальность, у меня тут дело, между прочим.»- напоминаю сам себе, поправляя возбуждённый член в штанах.
А ещё странно, что ни одного свидетеля не нашли. Здесь же практически всегда многолюдно. Неужели никто не услышал, как бьётся стекло?
— Нейтон, а во сколько начался пожар? — окликаю я знакомого эксперта.
Мои ребята всегда вызывают его, если вдруг происходит какая-то неразбериха. Надменный и слегка странноватых тип. Напоминает почему-то безумного учёного. Но работу свою выполняет превосходно. Лучше его никого не встречал.
— Где-то с восьми и до девяти вечера, — сразу отчитывается он. Всё знает.
Значит, клерки этого района закончили работу в пять. Хотя сегодня воскресенье, возможно, они и не работали. Дом жилой. Однако опрос соседей ничего не дал, со слов лейтенанта на входе. Говорят либо дома не находились, либо из-за шума, похожего на отбойный молоток, ничего не слышали.
— Ещё нашли что-то интересное? — спрашиваю у Нейтона.
— На самом деле, да. Ваша женщина была права насчёт щитка. Всё было выключено, что полностью исключает версию про короткое замыкание проигрывателя. Его сто процентов подожгли. Но нас заинтересовало больше не это, — задумчиво рассказывает мужчина, будто сам с собой разговаривает, — Сигнализация. Она работает по резервному питанию и не подключена к основному щиту. То есть, по идее она должна работать даже без отключения электричества. Какое-то время, конечно же, но не меньше двенадцати часов.
— Подожди, ты сказал, есть вероятность, что зашли через окно, предварительно разбив его. В таком случае, почему не сработала сигнализация? — хотя и сам уже догадываюсь.
— А вот здесь и начинается самое интересное, — глаза Нейтона горят, словно он разгадал загадку вселенной, — По данным, что нам предоставили сотрудники охранной организации, причём с трудом, отключение сигнализации произошло в семнадцать тридцать пять. А в семнадцать пятьдесят восемь им на пульт пришло сообщение о пожаре. Они и направили бригаду по адресу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Хм… А как же разбитые стёкла?
— Мы ещё выясняем этот момент. Но с уверенностью могу сказать, что поджигатель знал пароль от сигнализации. Дверной замок повторно проверяют.
