избалованной, умеющей настоять на своём, очень не любившей приказы и требования, и я очень редко ей что-то категорически запрещала, предпочитала договариваться, но были у нас такие «нельзя», которые точно были «вообще нельзя», без вариантов.
Например, нельзя одной ходить к речке. Нельзя выходить за периметр с отпугивателями. Нельзя есть грибы сырыми - неважно, ядовитые они или съедобные. Нельзя играть с огнём. И ещё несколько таких же чётких запретов, придуманных даже не мной, а ещё бабушкой для меня.
Этим «нельзя» Поузи подчинялась. Просто потому, что в остальных случаях, не опасных для её или чьей-то жизни, я предпочитала договариваться с ней и «давать слабину», если большого вреда от этого не будет. Например, разрешить подольше не ложиться спать, если заигралась, или не есть что-то, что именно сегодня вот совсем не хочется.
Зато настоящим запретам она подчинялась, как когда-то я, а потом Кроф с Джуни. С возрастом эти запреты снимались, и это Поузи тоже знала, потому честно ждала. Хотя и пыталась время от времени проверить границы - вдруг уже можно? Сегодня ей повезло, одно из «нельзя» было отменено.
Должна же малышка получить хоть какую-то награду за то, что её жизнь так резко изменилась. И что сейчас она вынуждена трястись несколько дней в закрытой карете - или в открытой телеге, что сути не меняло, - вместо игр, прогулок и прочих привычных детских занятий. Ещё и любимого кролика отобрали, хотя и на время. И даже если цыплёнок случайно окажется залюбленным насмерть... Что ж, потеря не велика, а уроком ей это послужит.
Поузи приоткрыла крышку корзины, сунула туда руку, тут же, ойкнув, её отдёрнула. Я подавила улыбку - не всё так просто с жёлтыми цыплятами, оказывается. Поскольку ранки на руке не было, значит, можно не волноваться, а сделать вид, что меня вообще рядом нет, пусть сама проблему добычи цыплёнка решает.
В образовавшуюся щель высунулась голова курицы, недовольно кудахтающей на агрессоршу. Я ждала, что Поузи попросит помощи у меня или оставит затею с жёлтым цыплёнком и удовлетворится белым, из другой корзины, в которой наседки не было, но нет. Поузи поступила иначе. Легонько стукнув пальцем по куриной макушке, она сурово приказала:
- Не клювайся!
После чего снова сунула руку в корзину и выцепила-таки из неё цыплёнка.
А чего я ждала? Она собственному отцу, которому и до пояса не доставала, в руку вцепилась, не пасовать же перед курицей? Удивило меня другое - курица, только что готовая защищать своё потомство, отреагировала на похищение ребёнка совершенно спокойно. Проследила взглядом за цыплёнком, которого Поузи усадила себе на колени, а потом скрылась в корзине, словно так и надо.
- Не клюйся, - машинально поправила я сестрёнку, наблюдая за тем, как цыплёнок спокойно сидит на коленях Поузи, жмурясь под поглаживающими его пальцами.
Очень аккуратными пальцами, этого не отнять. Но всё равно - было в этом что-то не совсем правильное. И глядя на этого цыплёнка, вспоминая не менее странное поведение наседки и Кляксу, который напоминал скорее тряпичную игрушку, чем животное, я задумалась - а не начинает ли у Поузи просыпаться её личная, специализированная магия?
Сейчас в ней было - и навсегда останется, - то, что бабушка называла сырой магией. Она вроде бы есть, но её как бы толком нет. Взрослый маг может её почувствовать, может оценить силу этой магии, научить развивать её. Поузи даже может сейчас заряжать этой сырой магией артефакты - на это способны любые маги, независимо от специализации, которая у них проснётся позже, с годами.
Вот мы с Крофом, оба стихийники - это самая распространённая магия. И она тоже просыпалась постепенно - у меня вода впервые себя проявила в семь лет, Кроф смог управлять ею в восемь, но, по словам бабушки, у мальчиков всё происходит позже. И сейчас, к четырнадцати, у него лишь две стихии - вода и огонь, хотя я уже в двенадцать обрела воздух, а в пятнадцать - землю, последнюю из стихий. И до того, как я впервые заставила разлившуюся воду вернуться обратно в кружку, определить, какую именно специализацию я получу, бабушка не могла.
Но Поузи всего пять. Специализацию ей обретать ещё рано, но, кто знает, может, это просто самые первые, практически незаметные звоночки? И спустя лару лет она сможет управлять животными? А может, и не только ими?
Или мне просто кажется, и всё это - лишь совпадение? Цыплёнку нравится, когда его глядят, наседка клюнула Поузи - причём не так уж и сильно, даже следа не осталось, -просто от испуга и неожиданности, но в целом зла не держала, а Клякса просто сам по себе такой тюфяк?
Я мысленно вздохнула, в который раз подумав, как же мне не хватает бабушки и её знаний. Но, наверное, Росс тоже в этом должен разбираться - он маг и уже хорошо пожил, к тому же богатый, значит, образование получил хорошее. Нужно будет обсудить всё это с ним. И что-то решать с Суози, магию которой пять лет вообще не развивали. Может, есть какие-то специальные методики, чтобы ей помочь? И кто этим займётся? Может, он хочет сам обучать и развивать своих дочерей, а может, оставит всё на меня? И ещё надо узнать, есть ли у него какие-нибудь книги и учебники по магии, а то бабушкиных мне уже не хватает...
В общем, нам нужно серьёзно поговорить. Вот остановимся на ночлег, дети заснут, и я задам оборотню все накопившиеся вопросы. А пока мне остаётся только более внимательно наблюдать за Поузи.
Глава 13. Конец пути
День третий
День тянулся бесконечно...
Мы с Крофом трижды менялись местами. Поузи отправлялась в карету вслед за мной, где устраивалась у меня на коленях, и со мной же возвращалась обратно в телегу. Кляксу она забрала у Суози сразу же, как оказалась в карете, а потом отправила его обратно в клетку - надоел.
Сначала Джуни читала девочкам сказки, потом устала, читать стала я, потом Росс. Потом сказки надоели всем, и какое-то время мы ехали молча, пока Поузи не начала ныть, что ей скучно. И даже жёлтого цыплёнка она уже не хотела.
Стало чуть легче, когда мы остановились на обед. Девочки смогли побегать по лужайке, козы размяли ноги и пощипали траву, лошади немного отдохнули, мы с Крофом напоили животных и насыпали зерно им в
