Франческа замолчала и глубоко вздохнула. Она побледнела.
– Не спешите, – сказал Макс.
– А люди все прибывали, – продолжила она. – Выкрикивали «Фостин-убийца» и лупили автомобиль камнями и битами, пинали и раскачивали. Пытались разбить окна. Несколько человек залезли на крышу и стали долбить. Фостин вытащил из-под сиденья автомат. Роза закричала. Наверное, и я тоже. А Чарли был спокоен, смотрел, словно это представление. Последнее, что я помню, – как провела рукой по его волосам, обняла и сказала, что все будет хорошо. А потом… очнулась на дороге. Я лежала на той же улице, но в сотне ярдов от машины. Не знаю, как оказалась так далеко. У мастерской сидела старуха в розовом платье, смотрела на меня.
– У какой мастерской?
– Обувной.
– Что было дальше?
– Я вернулась к автомобилю. Он был перевернут. На улице никого. Повсюду кровь.
– Вы были ранены?
– Небольшое сотрясение мозга. Несколько ссадин, пара порезов. Роза была мертва. Фостин исчез. И мой маленький мальчик тоже.
Франческа опустила голову и заплакала. Сначала тихо, потом навзрыд.
Макс выключил диктофон. Сходил в ванную комнату, принес несколько салфеток. Обнял Франческу за плечи и подождал, пока она выплачется.
Она вытерла слезы и встала.
– Давайте я сварю кофе.
Макс откинулся на спинку стула, наблюдая, как Франческа достает из шкафа кофейник и круглую металлическую коробку с кофе. Наливает воду из бутылки, насыпает кофе и ставит на плиту. Из другого шкафа она достала чашки и блюдца. Протерла кухонным полотенцем, которое лежало на холодильнике. Казалось, Франческа получала от этого удовольствие, на ее губах заиграла слабая улыбка, глаза заблестели. Макс подумал, что Франческа скучает по жизни без слуг.
Часы показывали четыре пятнадцать. За окнами было по-прежнему темно, но в саду уже зачирикали первые птицы. Шанталь должна приехать к восьми. Так что идти спать уже поздно. Впереди его ждал трудный день.
Кофейник негромко загудел. Франческа процедила кофе в специальный термос и принесла к столу на подносе вместе с чашками, блюдцами, ложками, кувшинчиком сливок и сахарницей. Макс попробовал. Кофе тот же, что и тогда в клубе Карвера. Наверное, этот сорт у них самый любимый.
Они посидели молча. Макс похвалил кофе. Франческа выкурила пару сигарет.
– Миссис Карвер…
– Зовите меня просто Франческа.
– Франческа… зачем вам понадобилось ехать в тот день в Порт-о-Пренс?
Макс снова включил диктофон.
– У нас была назначена встреча.
– С кем?
– С Филиусом Дюфуром. Это необычный человек. Жрец вуду, хунган.
– Вы везли Чарли на встречу с жрецом вуду в его день рождения? – удивился Макс.
– Я возила его к Филиусу раз в неделю в течение шести месяцев.
– Зачем?
– Филиус помогал нам… Чарли и мне.
– Как?
Франческа посмотрела на часы. Макс незаметно перевернул пленку в диктофоне, одна сторона уже записалась. Нажал на запись, как только Франческа начала говорить.
– Чарли родился в Майами четвертого сентября девяносто первого года. С густой копной черных волос. Сестры в родильном отделении удивлялись. Такое порой бывает. Через три недели мы вернулись на Гаити. Страной тогда правил Аристид, вроде как демократ. Многие были вынуждены уехать. Не только бедняки на лодках, но и богатые бизнесмены. Густав настоял, чтобы остаться, хотя Аристид дважды намекал в своих речах на белых людей, которые «ограбили» несчастных чернокожих гаитян. Густав знал, что Аристид долго не продержится. Он дружил с военными и с некоторыми ключевыми людьми в окружении Аристида.
– И с теми и с другими?
– У Густава правило: «К друзьям держись близко, а к врагам еще ближе».
– А у него есть друзья?
Франческа рассмеялась, затем на мгновение задержала на нем взгляд. Макс понял, что ее насторожил вопрос. Видимо, не обнаружив ничего подозрительного, Франческа продолжила:
– Аристида свергли тридцатого сентября. В честь этого Густав устроил вечеринку. Аристида должны были убить, но потом передумали. Вечеринка все равно получилась веселая. Чарли окрестили месяц спустя. Я знала, что с ним что-то не так, с самого начала. Лет в двенадцать-тринадцать мне приходилось сидеть со своими маленькими племянниками. Они были совсем не такие, как Чарли. Племянники на все живо реагировали, узнавали меня. Чарли нет. Он вообще на меня не смотрел. Не тянулся ко мне, не улыбался. И еще в нем была одна странность… Он не плакал.
– Совсем?
– Никогда. Издавал, конечно, звуки, как все дети, но я никогда не слышала, чтобы он плакал. Младенцы плачут постоянно. Когда мокрые, голодные, хотят внимания. А Чарли нет. Лежал тихо, будто его не было в комнате. Доктор приезжал к нам каждую неделю. Я говорила ему об этом, а он шутил, что надо пользоваться его спокойствием, это скоро пройдет. Но не проходило. Аллейн успокаивал меня тем, что его отец, Густав, сам начал говорить почти в пять лет. – Франческа прикурила сигарету. – И что странно, Чарли всегда улыбался Густаву. Даже смеялся, когда старик гримасничал и щекотал его. Они были по-настоящему близки. Густав очень гордился Чарли. Сидел с ним вечерами, кормил, переодевал. Однажды даже свозил в банк. Это была очень трогательная пара. Я никогда не видела Густава счастливее. К внучкам он относился не слишком ласково. А Чарли – его единственный внук. Он мечтал передать ему свое дело.
Макс налил еще кофе. Первая чашка прогнала усталость и прояснила мозги.
– Так вы возили Чарли к жрецу на сеансы психотерапии?
– Что-то вроде этого. Дело в том, что у Чарли был еще один пунктик. Насчет волос…
– Я знаю, – кивнул Макс. – Видел фотографию, где он в платье.
– Чарли никому не позволял их остричь.
– Но зачем было одевать его в платье? – удивился Макс.
– Ради него самого, – ответила Франческа. – Каждый раз, когда к Чарли кто-нибудь приближался с ножницами, он кричал.
– Да, Аллейн говорил мне.
– А он рассказывал вам, как мальчик кричал? Словно от страшной, мучительной боли. Утверждали, будто его крик был слышен за две мили.
Воспоминания расстроили Франческу. Она замолчала, прикусила губу, пытаясь не заплакать. Макс выключил диктофон. Он хотел опять обнять Франческу, успокоить, но сейчас это казалось неуместным.
– Но все же зачем платье? – произнес он, когда она справилась со слезами.
– Волосы Чарли так ни разу и не остригли. Их нужно было куда-то девать, как-то прятать. Стали заплетать косички. Проще было надеть на него платье и представлять всем как девочку, чем объяснять, почему у него такие волосы.
– А как вы связались с жрецом вуду?
– Загадочным образом. Однажды Роза принесла мне от него записку. В ней говорилось обо мне и Чарли такое, чего никто не мог знать. Абсолютно никто.
– Что именно?
– А вот это я вам не скажу, – усмехнулась она. – Вы же опытный детектив, так что докопаетесь сами. Не сомневаюсь.
– Откуда Роза знала жреца?
– У него работала ее приятельница, Эльяна.
– Понимаю. – Макс уже начал составлять список подозреваемых. – Роза могла знать то, что вы не хотите мне сообщить?
– Нет.
– Уверены?
– Да.
– Ладно. Значит, вы повезли Чарли к жрецу. Как прошла первая встреча?
– Он побеседовал со мной, потом с Чарли. С каждым отдельно.
– Сколько тогда было Чарли, два года?
– Два с половиной.
– Он разговаривал?
– Нет. Ни слова.
– Как же они общались?
– Не знаю. Но это помогло, потому что Чарли изменился. Начал смотреть на меня, даже улыбаться такой милой улыбкой, от которой пела душа.
Франческа понизила голос до шепота, затем высморкалась и прикурила сигарету. Достала последнюю из пачки.
– Как часто вы ездили к жрецу?
– Раз в неделю.
– В один и тот же день и в одно время?
– Нет, в разные. Роза говорила, когда нужно ехать.
– Мне надо с ним увидеться.
Франческа достала из нагрудного кармана сложенный листок бумаги и протянула Максу:
– Здесь адрес Филиуса и как доехать. Он ждет вас сегодня в два часа дня.
– Ждет? Меня?
– Он видел ваше прибытие сюда. Два месяца назад. И сказал мне об этом.
– То есть он знал, что я сюда приеду два месяца назад? Но я тогда сам не знал, что возьмусь за это дело.
– Он ясновидящий.
– Тогда почему же вы так вели себя за ужином?
– Я не знала, что это именно вы.
– И побеседовали после с Дюфуром?
– Да.
– Вот, значит, почему вы пришли сюда.
Франческа кивнула.
– Он имеет на вас какое-то влияние?
– Вряд ли это можно назвать влиянием.
– Вы рассказывали о нем моим предшественникам?
– Нет. Лишь о похищении.
– Почему?
– Эммануэль был приятный парень, но большой болтун. Клайда Бисона я просто ненавидела и не слишком жаловала Медда. Они старались только ради денег.
