преступник отпорол пуговицы с его рубашки и провел длинную линию по впалому животу. Закровило.
— Что вам надо? — спросил сквозь зубы ключник, потому что не знал. Вернее, вариантов было слишком много. Они вихрем пронеслись в голове: работорговцы с юга, голодные постояльцы, культисты, охранники Вепря (они так и не оплатили постой, еду и питье), просто грабители или же наёмные убийцы.
Насильники?
Джолант бросил взгляд на Чонсу. Заметил — руки и бедра связаны, как у норовистой кобылы. Когда смазливый ублюдок тянул за узел назад, она извивалась в попытке устоять. Ему, кажется, нравится прогиб её спины.
— Что вам нужно? У нас нет денег, — произнес Джо голосом тверже. Тот, кто срезал пуговицы, ухмыльнулся. Зубов у него не было. Ключника передернуло, когда тот показушно, языком снял с его меча его же кровь.
— Кловь, — картаво промяукал он, — Твоя кловь, ублюдок.
— Жжет! — не вытерпела и вскричала Чонса. Её колотило от боли. Джо хотел рвануть к ней, однако меч крепче прижался к его животу. Больно! Еще немного и ливер полезет наружу.
Чонса снова закричала. Безумно и исступленно, как раненое животное.
— Лади вшех Швятых, угомони эту млащь!
Удар в висок. Четкий, знающий. Значит, наёмники. Девушка ослабла в путах и истязающий её разбойник довольно захихикал.
— Но пока мы повешелимся, а? Ты такой шимпатишный мальщик, — беззубый причмокнул и потянулся к лицу Колючки. Тот вскинул подбородок, приподнялся на одной руке. Что же делать? Мужчина накрыл весом его культю, запылало белым от боли, вылетел стон — и душегуб взвизгнул от восторга. Он проговорил с гнилостным придыханием в его губы, — Тш-о-олант…
Они даже не побеспокоились связать ключника. Что взять с калеки?
"Твою силу здесь, — тычок в его грудь, — Никто не отнимет". Никто.
Колючка оскалился.
Меч соскользнул с его живота и вспахал бок, когда Джо дернулся. Брок всегда говорил, что у него крепкая голова. Еще бы он не пил накануне… Чёрт с ним. Удар в переносицу. Беззубый нелепо крякнул, пошатнулся. Ещё! Джо рыкнул, довольный кровавым месивом вместо лица своего противника. Красавчик рванул к ним, перестав окучивать Чонсу. Джо кинул в него картавым извращенцем, успел выгадать миг и поймать занесенную руку с кинжалом.
— Это кинжал, — прошипел он, сдавливая жилистое запястье, выкрутил до приятного хруста, — моего отца! Моего отца!
Красавчик заверещал от боли, выронив баллок. Кинжал заплясал по полу. Джо перехватил свой меч, но неудачно, за клинок, порезался, полоснул от себя, очертил сияющий полукруг. Этого было достаточно, чтобы поднявшийся беззубый отпрянул, поскользнулся на лужице собственной крови и упал. На шум распахнулась дверь. В комнату заглянуло третье лицо, заметило корежащегося дружка на полу, воющего красавчика.
Здесь и сейчас они умрут, тут же сообразил Джо. Мысль была спокойной, рациональной.
У привратника был арбалет.
А он даже не успел поцеловать проклятую малефику. Не успел рассказать ей всё. Джо тяжело дышал от боли. Его силы закончились, не начавшись. Он впервые нормально поел за неделю, ослаб, исхудал, был искалечен, его ребра так и не срослись, а голова гудела от похмелья. Это был конец.
Ключник посмотрел на Чонсу последним отчаянным взглядом. Её глаза были закрыты. Жива ли она?
Неважно. Джо тоже опустил веки.
Раздался свист, слившийся воедино, ещё:
— Чавк-чавк!
Пара глухих ударов — и в комнате стало тихо. Только Джо сипло дышал, не понимая произошедшего. Его кровь испачкала тюфяк, капала на пол. Клинок вошел глубже, чем ему показалось в запале.
— Пёсья задница, ненавижу это делать, — раздался басовитый голос.
Неужели он ослышался?
— Брок?!
Дверной проем потемнел от мощной фигуры. Человеку пришлось пригнуться, чтобы пройти.
Нет. Не Брок. Старик — здоровый и жилистый медведь, сухая охотничья порода, а этот — бугры мышц, настоящий амбал, громила с горящими в сумраке глазами. Джо не сразу понял, что на ломанной переносице у него сидят миниатюрные очки, как у писчих клириков. Это они блестели, инфернально отражая свет от фонаря в его руке.
— Я очень надеюсь, что ты приберешь за собой, мальчик, — незнакомец выдернул тончайшей работы хирургический инструмент из груди того, со шрамом. Когда он шел, металлические колечки в прядях звенели. Почему шорцы так любят украшать волосы?
Громила оставил фонарь на сундуке и поднял с пола Чонсу, будто она ничего не весила. Переложил её на кровать и поцокал языком, увидев, что из Джо хлещет, как из резаной свиньи. Колючка недоверчиво зыркнул на него, на всякий случай потянувшись кончиками пальцев за кинжалом.
— Но вначале мы тебя подлатаем. Одно дело — безногий бастард, и совсем другое — безногий и бездыханный бастард.
Колючка замер и сглотнул. Он почувствовал, как от мурашек шевелятся кудри.
— Верно, Ваше Высочество?
Глава VI. Дурак
Любые упоминания о возможности связи сил одаренных (надо привыкнуть называть их носителями) и Той Стороной были тщательно вымараны из истории. Теперь мне становится очевидным, что подобная связь существует. Я узнал это опытным путем, и да простят меня Боги.
Было ли это известно церковникам хоть в каком-то из поколений седых старцев? Я не уверен. Но утайка истины не была удивительной. Правда — это оружие. Вкладывать его в руки популяции (возможно, должной стоять отдельно от человеческого рода?), угнетаемой сотнями лет — плохая затея.
«Природа малефеция» неизвестного автора
Если время могло иметь свойства, подобно воде, в Ан-Шу оно обратилось бы в лёд. И Чонсе это нравилось.
Волнение вызвало другое: так сильно стремящийся в монастыри, Дормсмут и к самому королю на аудиенцию, Джолант неожиданно успокоился, когда на его плечи легли тяжелые руки громилы-Самсона.
— Останьтесь пока здесь. Вам нужны силы. А тебе, — встряхнул он ключника, как ребенка, — Нужна нога.
— Нога? — вяло откликнулся он. Чонса произошедшее в трактире помнила смутно — все затмила боль в каждой клеточке тела и мозга, но досталась не только ей. Раны на животе Джоланта быстро затягивались благодаря помощи лекаря.
— Протез. Я изготовлю тебе протез. Как ты его называла, дева? Джо Колючка? Теперь будет Джо Одноножка, — он захохотал. Когда его плечи вздрагивали, монетки и кольца в заплетенных косах его черной гривы звенели. Смех был подобен майскому грому, такой же неожиданный и зычный. Южанин вызывал у Чонсы чувство напряжения, желание приподнять плечи в попытке казаться больше. Это логично, ведь животных поменьше всегда пугает более крупная особь, а Самсон был мало того, что высок ростом, мускулист и шумен, но еще и толст. Настоящий гигант.
Интересное дело: Чонсе нравились крупные, сильные женщины. Мужчины же всегда несли угрозу. Чем больше был мужчина, тем больше у него амбиций, как-то так выходило. Исключение
