– Это цепная реакция, Городовой, – наконец сказал Петухов. – Ты ударил Кипяткова, он взбесился, наделал глупостей…
– Это теперь так называется? – удивленно повел бровью Богдан. – Стрелять на поражение в сотрудников милиции – это, по-вашему, наделать глупостей?
– Ну, допустим, стрелял не Кипятков.
– А вы знаете, кто стрелял?.. Может, поделитесь информацией?
– Городовой! – Петухов тряхнул согнутыми в локтях руками, как будто это были крылья, на которых он собирался взлететь.
– Что – Городовой?
– Ты говори, да не заговаривайся!.. Я всего лишь предположил… И вообще, еще не установлено, кто стрелял. Может, это вовсе не Кипяток.
– Никто не говорит, что Кипяток. Но наверняка кто-то из его людей. Я же говорю, автомобиль, из которого стреляли, принадлежит Рыжикову Геннадию Сергеевичу, активному члену организованной преступной группировки, возглавляемой Кипятковым. Думаю, тут все понятно…
– Да, я знаю это. Но Рыжиков уверяет, что машину у него угнали. Заявление вот есть.
Действительно, было такое заявление, но появилось оно после того, как Рыжикова задержали и поместили в изолятор временного содержания.
– Что-то не очень ему верится. Хотя все может быть.
– Ладно, оставим в покое машину. Скажи, почему ты думаешь, что этот Рыжиков – активный член группировки? Может, он не имеет к ней никакого отношения?
– Есть оперативная информация.
– Из каких источников?
– Из собственных.
– Вот! – Петухов торжествующе ткнул пальцем в потолок. – Вот здесь собака и зарыта!.. Я знаю, Городовой, ты сам, по собственной инициативе, разрабатываешь группировку Кипяткова.
– Ну, разрабатываю – это слишком сказано, – покачал головой Богдан. – Так, отслеживаю обстановку.
– Зачем ты ее отслеживаешь?
– Затем, что банда Кипяткова действует на территории нашего района.
– Сейчас ты скажешь, что руководствуешься исключительно интересами дела, – неприязненно поморщился Петухов.
– Да, я руководствуюсь исключительно интересами дела.
– А может, тобой двигают корыстные побуждения?
– Объяснитесь.
– Я должен перед тобой объясняться, Городовой?.. – вспетушился начальник РОВД. Но, немного подумав, сбавил обороты: – Хорошо, я скажу. Думаешь, только у тебя есть оперативные источники? Нет, у меня тоже они есть. И вот недавно я узнал, что ты оказываешь личное покровительство некоему гражданину Юшкевичу. Причем небезвозмездное.
– Совершенно верно, – кивнул Богдан. – Я ударил его машину, должен был оплатить ремонт, но не сделал этого. Юшкевич оплатил ремонт собственной машины из своего кармана. Я думаю, это обошлось ему в триста-четыреста долларов. Это весьма приличная сумма. С одной стороны, я должен был ее возместить. Но, с другой стороны, у меня есть оправдательный мотив. В общем, я не чувствую себя обязанным оплачивать ремонт. Но, видимо, Юшкевич так не считает. Может, он считает, что я ему должен. Или вы так считаете?
– Вот только давай без ерничества!.. Я все знаю, Городовой. Весной этого года у тебя был конфликт с Кипятковым из-за этого Юшкевича. Кипятков оставил Юшкевича в покое, и ты получил за это определенное вознаграждение…
– Ничего я не получал. Потому что не просил. И даже не намекал. И плевать я хотел на Юшкевича. Хотя и договорился насчет него с Кипятковым. Так, заодно с другим. Важней всего было Берулова и Горшкова привлечь. Кипятков как минимум мог нанять адвоката и вытащить их. А как максимум…
Как максимум Кипяток мог напрямую проплатить Петухову, чтобы его людей оставили в покое. Богдан уверен был в том, что такой вариант запросто мог иметь место.
– Что как максимум? – учуяв камень в свой огород, напрягся начальник РОВД.
– Есть у него и максимум. Боюсь, как бы он его сейчас не включил… – усмехнулся Богдан. – Но разговор не о том. Я должен был привлечь Берулова и Горшкова по двести восемнадцатой статье, и я их привлек. Кипятков мешать мне не стал… Ну и Юшкевича не тронул. Ни копейки я с него не взял…
– Ну да, я понимаю, доказательств у нас нет, – каверзно усмехнулся Петухов.
– Нет у вас доказательств. И не будет. Но дело не в том, – пристально и тяжело глядя на него, отчеканил Богдан. – Дело в том, что я мог взять за «крышу». Честно скажу, ничего страшного я в том не вижу. Но тут дело принципа. Не беру на лапу, и точка. Может, это юношеский максимализм, я не знаю. Но пока я прочно стою на своих принципах. И не надо меня обвинять в том, чего я не совершал. Не надо копать под меня, товарищ полковник. Как говорится, не рой яму другому…
– А не то что?
Богдан слегка склонил голову. И вовсе не потому, что боялся Петухова. Просто он отключился, как тот робот из фильма. Он все сказал и больше не хотел тратить слова на угрозы…
А ведь он при желании мог подвести Петухова под монастырь. Есть у него для этого компромат. И не только на него. Личная безопасность у Богдана не на последнем месте, а боялся он не только бандитских пуль, но и карательных оговоров. Тот же Петухов мог под служебное или даже уголовное расследование подвести, или районный прокурор, который на короткой ноге с тем же Махором и прочей влиятельной и богатой нечистью. И это могло произойти в любое время. Может, потому и вызвал Петухов его к себе в кабинет, чтобы вывести Кипятка из-под удара.
Хотя это вряд ли. Как и всякий чиновник, Петухов знает меру. И он понимает, что покушение на жизнь сотрудников милиции так просто не замнешь. Тут и погон можно лишиться, и должности… К счастью, не все еще сгнило в узком пространстве между щитом и мечом, правоохранительная система еще способна ответить на вызов преступного мира. Но гниение продолжается, и все может рухнуть в любой момент. Страна катится в пропасть, и правосудие не просто за ней поспевает, оно впереди бежит…
Мог бы Богдан открыть свои карты. Но не стал этого делать. Хоть Петухов и говно, но все-таки он тот батька, который первым должен лезть в пекло. Если он начнет, тогда Городовой ответит…
– Хорошо, допустим, ты не брал деньги за свои услуги, – не дождавшись ответа, стал успокаиваться полковник. – Но инцидент с Кипятковым был?
– Скажем так, неформальная встреча…
– На которой ты распустил руки, – продолжил за подчиненного начальник.
– Может, и распустил.
– Не может, а точно. И есть свидетели, которые видели, как позавчера ты ударил Кипяткова.
– Позвоните ему и скажите, пусть подъезжает. С заключением из судмедэкспертизы о наличии побоев.
– Я?! Позвонить ему? – вскинулся Петухов.
– Ну я хотел бы с Кипятковым поговорить, а он скрывается. Но если вы свидетелей нашли, то, может, знаете, где он сам сейчас находится?.. Тут дело такое, каждую возможность надо использовать. Пусть с экспертизой подъезжает. И с заявлением.
– Ты издеваешься?
– Да нет. Просто вы все с ног на голову перевернули. Да, может, я в чем-то виноват. Но я в Кипяткова не стрелял. А вот его люди в меня стреляли. И в Пляцкова… Не в том огороде вы козлов ищете.
– С Кипятковым мы разберемся… Но дело не только в нем, но и в тебе!
Петухов зашел на второй круг, но уже с меньшей скоростью. Хоть он и не самый умный человек, но все-таки понимал, что не Кипяткова ему нужно защищать, а своих сотрудников. Как бы не переборщить в желании угодить своим криминальным благодетелям, как бы самому не загреметь на нары…
Он снова собрался обвинить Богдана в провокации, но дверь неожиданно открылась, и в кабинет с растерянным видом вошел Шумов.
– Товарищ полковник, тут такое… Махора убили!
Сцена в стиле «К нам приехал ревизор!».
Плевать хотел Шумов на Махора. Не жаль ему вора. Как говорится, собаке собачья смерть. Но растерянность его вполне понятна. Кто-то убил Махора, кто-то хочет проверить на прочность правоохранительную систему города, ревизовать ее. Но прежде всего этот «кто-то» бросил вызов криминальному миру, его укладу, системе сдерживания и противовесов, которая не позволяла ему скатиться в пропасть анархии.
Махор создавал эту систему под себя, он тщательно следил за тем, чтобы действующие в городе банды не тянули одеяло на себя, не разрастались до угрожающих размеров. Но вся беда в том, что этих банд много. Как минимум семь, не считая тех людей, которых держал под собой Махор. И теперь эти банды начнут воевать между собой, город погрузится в хаос криминальных разборок. Этого и боялся Шумов. Гибель Махора могла ударить и по Петухову, который был заинтересован в относительном порядке на улицах города.
Произошел тектонический сдвиг – сразу вслед за покушением на Богдана последовало убийство Махора. И всем уже ясно, что это всего лишь начало. Потому и повисла пауза, которую оборвал визгливый возглас Петухова.
– Ты в этом уверен?
– Да, звонили…
– Звонили… Может, обознались?
– Варенцов звонил, – развел руками Шумов. – Он с группой выехал. Думали, так просто, а оказалось, что это Махор. Из автомата его застрелили…
