— Капитан и пан Мысловский, прошу к столу.
Когда сели и устроились, майор поднял кружку:
— Что ж, первый тост давайте за Победу.
Как водилось, за это выпили молча. Набивая рот американской колбасой, поляк бросил:
— Надеюсь, я смогу вас тоже вскоре принять на этой нашей земле. Только давайте сейчас поговорим о том, что мешает, чтобы эта земля стала нашей, а та, на севере, — вашей.
Вот так — люди не могли оторваться от того, что более всего занимало их головы. А занимало их простое соображение: по земле — немецкой ли, русской ли, польской ли — бродит недобитая сволочь. Которую надо добить.
— Пан Мысловский, а что вы знаете про Черный лес? — спросил Еляков.
Поляк аж вздрогнул.
— Вы имеете в виду, что Шварцхельм имеет к этому отношение?
— Не могу утверждать, но что-то очень похоже. Я-то лично про Черный лес ничего не знаю. Что там кругом мины — и соваться туда не стоит. Но почему-то наш любимый Шварцхельм все время крутится вокруг этого объекта как кот вокруг сметаны.
— Так, я знаю не больше вашего. Я об этом загадочном лесе слышал. Но знаете — как о страшной земле, где живет дракон. Не ходи туда… И все.
Поляк глотнул из кружки коньяка. И — хлопнул себя по лбу.
— Вот я дурак! Есть такие люди. Или хотя бы один человек. Видел я такого в Варшаве. Нам, значит, придется ехать туда… Вы, товарищ майор, не против?
— А кого этот капитан будет спрашивать? Он сам по себе. А я рад одному — что мы все договорились, что теперь эту нечисть вылавливать будет проще. Давайте еще по одной…
Тем временем Мельников, Копелян и присоединившийся в ним шофер сидели у себя на «базе», в особняке, и тоже мирно выпивали. Хозяйки куда-то ушли — а потому за столом текла нормальная мужская беседа, посвященная сегодняшним событиям.
— Матерого гада мы ищем, — говорил Мельников. Специалист по антипартизанской войне… Знавали.
— А это как, товарищ лейтенант, — спросил шофер.
— Понимаешь, партизаны — это ведь не фронт. Там все по-другому. И обычные фронтовые навыки там не действуют. И у тех, кто воюет в лесу, и у тех, кто с ними воюет. Вот в начале войны как немцы пытались с нами бороться? Собрали войска и поперлись в лес. А мы уходим. Нам-то фронт держать не надо. А окружить лес в Белоруссии — это знаешь, сколько надо людей? Но немцы-то не дураки. Они тоже учиться умели. И появились у них специалисты, которые такие операции умели проводить. Но если только в этом было дело — у нас там была бы не жизнь, сплошной санаторий. Дело в том, что немцы в лесу воевать не умели. Не учили их, наверное. Боялись они леса. Поначалу. Но потом у них появились специальные подразделения. Охотники за партизанами. Вот эти нам дали прикурить. Они воевали с нами на равных. А порой — куда получше, чем мы…
23 июля 1943 года, за три года до описываемых событий
Уже неделю Серега Мельников пытался выследить егеря. Раньше он и слов-то таких не знал. Да, были каратели, которые в отместку за атаки партизан жгли деревни и убивали мирных жителей. Когда ловили этих карателей… Ох, лучше бы не вспоминать, что с ними делали. Самые счастливые отделались тем, что, облитые на морозе холодной водой, служили на дорогах ледяными указательными знаками другим проезжающим немцам.
Да, были специальные команды, патрулировавшие опушки лесов, устраивавшие засады у деревень, на дорогах.
Но егерь — это было что-то новое. Он выслеживал. Не ломился в ближайшую деревню с криками:
— Где партизаны?
Нет, он честно их выслеживал. Если, конечно, партизанская война может быть честной…
Отряд о появлении охотников за партизанами предупредили подпольщики из города. Сидел там человечек в городской управе. Он и сообщил: появились, мол, у немцев суперспециалисты.
Это оказалось правдой. Появились у немцев люди, которые отлично ориентировались в лесу. Они выслеживали партизанские тропы и устраивали на них засады. Несколько раз в соседних отрядах случались такие неприятности — люди шли на задание и вдруг в глуши, посреди лесной чащи, по ним открывали огонь. Раньше немцы устраивали засады где угодно — но только не в глубине леса. И тут пошло дело.
И ведь грамотно, гады, работали. Огневой налет длился пару минут — то есть примерно столько, сколько нужно, чтобы отстрелять одну обойму. Потом эти охотники отходили под прикрытием ручного пулемета. Обычно действовал еще и снайпер, который вел огонь по командирам.
Результаты впечатляли. Разумеется, всю партизанскую группу немцы уничтожить не успевали. Но своего-то они добивались! Как пойдешь на задание, когда у тебя на руках раненые? Приходилось возвращаться.
И вот, по некоторым признакам, подобный лесной разведчик появился и возле их соединения.
Этот, мать его, специалист не жег деревни — да и вообще никого не трогал. Его никто не видел. Но присутствие этого гада ощутили все. Он умел следить. Он выслеживал самое главное — партизанские тропы, расположение пикетов, тайники, с помощью которых партизаны общались со своими агентами в деревнях… Именно по его вине один отряд накрыли. Не каратели, а обычные солдаты вермахта, которым просто показали, куда идти. Два других отряда вынуждены были убраться в такую глушь, где ни о каких операциях говорить не приходилось. Один раз он все-таки лопухнулся — и его видели. Мальчишки из деревни, издали. Тип в пятнистой одежде — мелькнул на опушке леса, а потом как растворился в чаще.
Итак, Серега искал егеря. Первые наивные попытки найти его следы на тропинках кончились провалом. Он был не такой дурак, чтобы оставлять следы. Серега к этому времени тоже был не пальцем деланный. Он прошел всю жуткую школу отступательных лесных боев и научился веселой науке лесных схваток. Он был теперь замечательным разведчиком — умел маскироваться так, что о его присутствии вражеский часовой догадывается только тогда, когда финка врезается ему в глотку. Словом, Сергей научился многому из суровой науки войны. Но вот явление егеря его озадачило. Тут он первоначально почувствовал себя как голым.
Ведь в чем преимущество партизана? В том, что лес укроет тебя от врага. А если уж и лес не укрывает… Нет, так быть не должно.
По его предложению десяток партизан стали набивать новую тропу. Ходили туда-сюда по направлению к одному очень важному стратегическому мосту. Конечно, «партизанская тропа» не имеет ничего общего с обычной тропинкой. Лесные бойцы всегда ходят, стараясь не оставлять следов. Но опытный человек поймет…
Долгое время он думал, что все это зря. Но вдруг, в очередной раз проверяя ложную тропу, — обнаружил возле нее кленовый лист. Вокруг были березы — и такому сочному кленовому листку упасть было неоткуда. Оба на! Кленовая роща была ближе по тропе. Может, конечно, лист зацепили на сапогах партизаны — но для этого он был слишком свежим…
Сергей приблизился к кленовой рощице со стороны мохового болота. По мху мог ходить так, что никто не услышит. Сергей залег на краю болотины и стал наблюдать. Долгое время все было тихо. Но! Когда солнце склонялось к вечеру, одна из кочек, на которой рост небольшой клен, зашевелилась. Мельников, не теряя времени, тут же всадил в эту кучку всю обойму. Перезарядив винтовку, Сергей подошел к этому месту.
Все оказалось правильным. В яме, искусно прикрытой ветками — так что создавалась иллюзия куста, лежал мертвый парень. Две винтовочные пули его настигли в голову, одна в шею. Парень был одет в необычный маскировочный комбинезон. В нем были специальные ячейки, в которые егерь воткнул веточки, листья и прочую лесную мишуру. Эдакое лесное чудище. Мельников глянул на убитого — мускулистого блондинистого парня, который теперь лежал в яме, истекая кровью, — и почувствовал к убитому им немцу большое уважение. Грамотно парень воевал…
Потом с такими охотниками приходилось не раз сталкиваться. Собственно, именно один из них влепил Сергею пулю в грудь, из-за которой он временно вышел из игры и был вывезен в тыл. После чего воевал уже как и все — с погонами на плечах.
9 июля, Алленштайн
В комнату вошел Еляков.
— Ребята, кончай гулять, у меня сейчас будет серьезный разговор с лейтенантом.
Дождавшись, когда Копелян и шофер выйдут, капитан начал без предисловий:
— Дело, в которое мы ввязались, обещает быть очень ответственным. Гораздо серьезнее, чем мы думали. Но я получил приказ продолжать работу, раз уж взялся. Но вопрос не обо мне, а о тебе. Честно говоря, мы давно к тебе, лейтенант, присматривались. Я уже говорил — у нас после войны с кадрами очень непросто. Слишком многие с нее не вернулись. Но мы думали — куда торопиться? Дождемся, пока тебя демобилизуют, потом привлечем. А тут вот вышло — очень даже есть куда спешить… В общем, если ты был пока к нам прикомандирован, то теперь я предлагаю тебе у нас работать. Я не хочу тянуть тебя силком, по приказу. Хотя бы и мог такого приказа добиться. Но — теперь не война. А у нас не просто «государственная безопасность». Я занимаюсь, скажем так, очень тонкими делами. Это не просто «ловить и догонять». Это куда интереснее. Так вот, ты хочешь и дальше работать со мной? Скажу честно — скоро вашу армию отведут в тыл и полностью демобилизуют. Ты в кадрах не останешься. Поверь. Такие лихие разведчики нужны на войне. В мирное время им в армии делать нечего… А что ты еще умеешь, кроме как воевать?
