их роль, похоже, истощилась слежкой, а для этого дела восьми подводных лодок достаточно». Шмундту оставалось ретироваться и зализывать раны.
Ночью офицер-радист «Беллингема» настроился на Лорда Хо-Хо, вещавшего из Германии. На доске объявлений было приколото сообщение, что Уильям Джойс пообещал американским морякам, что 4 июля они «получат настоящий фейерверк». Один моряк с «Карлтона» так рассказывал о добрых старых днях: «Я вспомнил, – писал он своей жене из немецкого лагеря для военнопленных, – что это был канун Дня независимости, и обратился в мечтах к воспоминаниям о тех фейерверках и острых ощущениях в Балтиморе, которые были у нас на каждое 4 июля. И мне так захотелось очутиться там, чтобы вновь почувствовать праздник. Как же неисповедимы пути Господни!»
Вскоре после полуночи германская военно-морская группа «Север» сначала узнала, что в 22.30 их самолет заметил крупное соединения тяжелых кораблей, шедшее приблизительно в 35 милях к северо-западу от острова Медвежий, в непосредственной близости от конвоя PQ-17. К несчастью для хорошо разработанных планов, самолет сообщил, что соединение контр-адмирала Гамильтона состоит из одного линейного корабля, одного тяжелого, двух легких крейсеров и трех эсминцев. Германский штаб ВМФ тут же разобрался: «Возможно, это ближайшее охранение из крейсеров и эсминцев, и идентификация одного из кораблей как линкора – ошибка».
Линейный корабль действительно был крейсером, возможно флагманским кораблем Гамильтона. «Лондон» претерпел изменения силуэта, стал двухтрубным, подобно линкору «Дьюк ов Йорк», так что ошибка в опознании вполне объяснима. Но как только немцы начали подозревать присутствие линкора в составе эскорта, тщательно составленный план их адмиралтейства начал трещать по швам. Как выразился генерал-адмирал Карльс, если в охранении были только крейсеры, тогда все хорошо; но если поблизости был линкор, то вылазку «Тирпица» следовало полностью исключить, если только и линкор, и какой-либо авианосец, который по логике был где-то рядом, не будут нейтрализованы.
Следовало принять как факт, что союзники или уже обнаружили, или вскоре обнаружат переброску на север обоих немецких боевых соединений. В этом случае перед союзниками открывались на выбор четыре возможных образа действий, как их видели в германском штабе ВМФ:
1) развернуть свой драгоценный конвой в обратную сторону;
2) перебросить свои боевые корабли близко к конвою и сопровождать его до тех пор, пока для германских надводных сил нападение на него станет нереальным;
3) если там два боевых соединения, то держать одно при конвое, а другое перевести на северо-запад от Лофотенских островов, чтобы лишить германский флот тактического маневра и атаковать его палубной авиацией;
4) держать свои тяжелые корабли вне радиуса действия германских бомбардировщиков и торпедоносцев, оставив защиту конвоя нескольким легким крейсерам и эсминцам.
В первом случае немцы уже не смогли бы внезапно напасть на союзников, но, с другой стороны, конвой или не достиг бы пункта назначения вообще, или, по крайней мере, эта задача была бы отложена на долгое время. Альтернативой для союзников оставалось бы подставить себя под атаки германских подводных лодок и бомбардировщиков, в то время как в третьем случае немцам грозили такие не поддающиеся учету неприятности, что подвергло бы флот риску.
Только в четвертом и последнем предполагаемом случае штаб видел все основные предпосылки для реализации оперативных планов «Хода конем». Это ситуация, которая возникла бы, придерживайся британское адмиралтейство твердо своего плана.
Пока проходили полуночные часы – темные в Берлине, но неправдоподобно светлые на широте острова Медвежий, – германский военно-морской штаб напряженно ждал новых сообщений разведки, которые подтвердили бы или опровергли существование в эскорте кораблей классом больше крейсеров: «Если эскорт не пошел бы дальше в восточном направлении или если бы выяснилось, что в нем нет тяжелых кораблей, то для наших боевых соединений открывался путь для атаки на конвой 4 или 5 июля». Но когда германский разведывательный самолет снова сделал попытку осмотреть эскортное соединение, то не нашел и следов его: адмирал Гамильтон снова развернул соединение на север, удовлетворенный тем, что его увидели; соответственно в Германии сомнения остались нерассеянными. В 2.20 из группы «Север» Шмундту в Нарвик передали по телефону приказ о некоторых изменениях в участии подводных лодок: им надлежало в данный момент сконцентрировать силы на поиске возможностей для нападения на «авианосцы и линейные корабли»; слежение за конвоем и атаки против его грузовых судов имели второстепенное значение. Трем подводным лодкам, у которых топливо было на исходе, следовало немедленно вернуться на заправку.
6
Примерно в то же самое время наблюдатели на грузовых судах конвоя увидели множество самолетов, кружащих вблизи него. В 2.19 «Кеппел» сообщил на корабли эскорта: вражеские самолеты идут в атаку с правого борта. Атаки не получилось, возможно, из-за ограниченной видимости, так как конвой был окутан плотным слоем тумана, а облака нависали над конвоем футах в 200. Царило безветрие, море было гладким, не считая бурунов, поднимаемых шестью десятками грузовых судов и кораблей эскорта, упорно двигавшихся на северо-восток. С первых не видели ничего, кроме противотуманных бакенов, буксируемых впереди идущим судном, но строй они тем не менее держали почти безукоризненно. Один раз самолет пробился сквозь облака и оказался над конвоем, чуть ли не в трех десятках футах. Пилот, видно, так же опешил, как и зенитчики на судах, ибо те, с которых успели открыть огонь, не произвели ни одного попадания, а летчик не сбросил торпеду. На всех судах прозвучал сигнал боевой тревоги.
В течение двух часов из-за туманной завесы смутно доносился гул авиационных двигателей. Затем, в 4.50, один из самолетов-торпедоносцев «Хейнкель-115», входивший в состав береговой эскадрильи I./906, резко развернулся на расстоянии в полмили, выключил двигатели и стал тихо планировать в направлении конвоя на высоте менее 30 футов: его пилот смутно видел силуэты трех или четырех больших грузовых судов, тускло маячивших перед ним. Затем самолет развернулся и пошел на конвой по диагонали справа. «Самолет не был слышен, пока его не заметили», – сообщал потом офицер вооруженной охраны американского судна типа «Либерти» «Сэмюэл Чейз». Его судно находилось прямо по курсу атакующего самолета.
На борту «Карлтона», шедшего в кильватере «Сэмюэла Чейза» в правой крайней колонне конвоя, поднялась паника, когда с него внезапно увидели «Хейнкель-115», бесшумно планирующий сквозь светящийся туман в сторону судна; подойдя на близкую дистанцию к колонне, самолет сбросил две торпеды, затем включил двигатели и с ревом стал уходить, чтобы не попасть под обстрел. Торпеды быстро неслись к головным судам правой колонны. Старший помощник «Карлтона» крикнул рулевому: «Взять право на борт!» – и дал машинам приказ «полный назад». Судно задрожало всем корпусом, под завращавшимися в обратную сторону винтами закипела вода. Торпеды прошли в десятке футов от кормы
