подняла руку и провела пальцами по его шее и внутри, где-то в груди, у меня зародилось утробное рычание, похожее на мурлыканье кошки, которая кайфует. И я кайфовала, когда повела по шее вниз к груди. Мне нравится его кожа, очень приятная на ощупь.
Его руки легли на мою талию и сжали. Он притянул меня ближе и это меня отрезвило.
Что я творю? Это же ректор!
Я отскочила от него как ужаленная и уставилась на него в удивлении. Он смотрел на меня в не меньшем. Мы постояла несколько секунд так и я выбежала из зала, как ракета. Даже сумку не взяла. Завтра зайду утром.
В комнате перевела дыхание, понять, принять и объяснить, что это вообще было, я не смогла. Наваждение какое-то, может после длительного воздержания больше года это нормальная реакция, на молодого, привлекательного мужчину?
А как же истинный? Значит истинности с тем мужчиной у меня нет? А если…
Нет, это точно бред.
Ректор не может быть тем мужчиной.
И истинными мы быть не можем, он бы, наверное, уже сообщил мне и попытался познакомится поближе. Или нет? Или просто я ему не нужна. Тогда зачем спит со мной? Нет смысла во всем этом.
Окончательно убедившись в бредовости своей мысли я побрела на поздний ужин, парни уже заждались меня.
На ужине я смогла отвлечься, ребята на перебой рассказывали смешные истории с адептами и очень подняли мне настроение. Мы просидели в столовой до позднего вечера. Я вернулась в комнату, когда уже было темно, открыла учебники по тем дисциплинам, по которым преподавателям не нашли замену и погрузилась в чтение.
В полночь я захлопнула учебник, сделала все процедуры перед сном, выключила свет и легла спать. Все как обычно. Выждав полчаса, я мысленно произнесла «Акэм» и полежав ещё пару секунд, поднялась.
Одевалась я тихо, почти не шурша одеждой, по привычке, с утра Сола вставала позже меня, и вышла в темный коридор общежития.
«Ты же мне поможешь?», на мой вопрос я почувствовала непроизвольное тихое урчание и улыбнулась, что чуть щеки не треснули. Оказывается, для счастья надо так мало, только знать, что твоя девочка всё-таки слышит тебя.
В академии я добралась до первого прохода и стала искать камень. Я все прекрасно видела, думаю мои глаза даже светились сейчас.
На обход коридоров ушло три часа. На каждом этаже в каждом коридоре я нашла тайные проемы. Внутри ходов были и лестницы между этажами, а сами они проходили между кабинетами, некоторые вдоль стен коридоров, некоторые вдоль внешних стен, там где были подсобные помещения и не было окон. Коридоры петляли, даже с моей памятью с первого раза их не запомнить.
На все про все ушло три часа, а около четырех я уже ложилась в кровать.
«Может во сне встретимся?», ответа не последовало.
«Спокойной ночи».
И сама, перевернувшись на бок, уснула.
Опять не было никакого сна и походов никуда тоже не было.
На тренировке Маркус меня погонял так, что ноги дрожали, а дыхание не успевало выровняться. Душ и завтрак, лекции и унылые лица адептов, но кое-что было не как обычно. Ректор поймал меня на перемене после второй лекции и сообщил, что занятие пройдет в его кабинете.
Туда я и направлялась сейчас, как на эшафот. Вот кого, а Хольда видеть я хотела в последнюю очередь, особенно после вчерашнего.
Я постучалась и после сухого разрешения войти, открыла дверь. В меня тут же полетела ручка, я видела это как в замедленной съемке и успела ее поймать у своего лица.
Я ошарашенно уставилась на ректора, а он с удовлетворением смотрел на меня.
— Значит, с волчицей ты немного успела познакомится. Вчерашний урок даром не прошел? — ледяным голосом спросил он, вернув своему лицу каменное выражение.
Вот гад!
— Не прошел, — согласилась я, урок я вынесла. Ни за что не доверять этому типу. Вижу цель — не вижу препятствий. И неважно, что может сделать другому человеку больно.
— Что ты делала после?
— У меня была увлекательная ночь, — я сощурила глаза и соблазнительно улыбнулась.
Хольд сглотнул и прокашлялся. Сжал кулаки и заиграл желваками. Злится? А сейчас-то что?
— Хорошо, это то, что вы хотели?
— Ага, уже несколько дней об этом думала.
Пререкаться можно вечно, но делу это не поможет. Мы вернулись к обсуждению моего состояния. Я без утайки рассказала, что иногда волчица тихо порыкивает, когда соглашается со мной или урчит от удовольствия. Где-то внутри, далеко, но я чувствую.
— Что делаем дальше?
— Дальше? — ректор задумался, — Объяснения были, провокации были, проверка реакции была, на тренировках результаты все лучше и лучше. Дальше… — он снова замолкает и устало трёт лицо, — Не было у меня времени, что бы придумать, что дальше. Сиди, читай что-нибудь, у меня дел по горло, — кивает в сторону кресла для посетителей.
Два года прошло с прошлого посещения этого кабинета, а тут ничего не заменилось. Все такой же порядок на столе, все такой же слой пыли на стеллаже с книгами.
Я села, немного удивлённая. Немного, потому что я прекрасно понимаю, что занятия со мной была чистой воды импровизация. Достав учебники, я выбрала тот предмет, по которому пробелов больше, из-за долго отсутствия сначала в поместье, потом во дворце.
Защитные артефакты давались мне легко. Запомнить и изучить свойства стандартных защиток не составляет для меня труда, вопрос только в том, будут ли преступники пользоваться стандартом, если можно заказать или сделать своими руками уникальные.
Сидеть с ректором в одном небольшом помещении кажется невыносимым, слишком сильный его уникальный запах витает в воздухе.
Сердце грохочет, мне как будто шило в одно известное место вставили и я из-за этого постоянно ёрзаю на стуле. А дышу настолько глубоко и часто, что в горле пересохло, а язык сам облизывает мои губы.
Поглядывая на ректора, как мне кажется незаметно, я постоянно натыкаюсь на одну и ту же напряжённую позу, только руки двигаются, перекладывая листы. Видимо, так что-то не очень радостное, вон как ноздри раздуваются.
Просидев в тишине несколько часов, ректор молча поднял свои ледяные глаза на меня, а потом стрельнул в сторону двери. Я, так же молча, быстро покидала в сумку все, что достала и, быстрым шагом, вышла.
Найдя ребят в своем кабинете для тренеров, я сказала, что освободилась и мы отправились во дворец. Полчаса тряски в карете, которую тащат быки, и мы на месте.
Рендед жил теперь в обычных покоях, в гостевом домике, мини-замке. Чувствовал он себя
