поле, поднимаясь все выше и выше. Как только жидкость дошла Феликсу по щиколотку, он почувствовал, как множество черных рук схватили его за ноги, и с чудовищной силой начали тянуть вниз. Последнее, что он успел увидеть, это то, как командир привязывает конец кнута к шее лошади.
Маленький никс беспорядочно замахал конечностями, как обычно это делают тонущие люди, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, но бесчисленные руки неумолимо тянули его вниз. Когда он погрузился в черную жидкость с головой, то понял, что может в ней свободно дышать. Тьма снова обступила его, и было слышно лишь однотипные молитвы, время от времени прерываемые какими-то невнятными возгласами и звуками, словно они долетали из открытого окна. Иногда это был просто шум городской толпы, похожий на тот, что можно было услышать на рынках, а порой доносились отчетливые звуки битвы, сопровождающиеся звоном мечей и криками раненых бойцов.
Феликс не знал сколько точно он пробыл в этом темном, лишенном всякой жизни пространстве, прислушиваясь к звукам, которые то стихали, то снова набирали силу. Вскоре Феликс стал думать, что они звучат лишь в его голове, порожденные его собственным изможденным воображением. Так прошло несколько минут, а может и часов. Он плыл в кромешной тьме, пока вдруг не увидел еле заметный свет, похожий на мерцание светлячка в безлунную ночь. Свет быстро начал приближаться, и Феликс понял, что это была старая карета, на крыше которой слабо горел фонарь. Тусклый свет отчетливо прорисовывал каждую деталь на приближающемся фургоне, и Феликс разглядел странные руны, выгравированные на стенах кареты, а также искусно выполненные железные узоры на ее бортах. Если не считать этого дополнения, и того, что на месте кучера вновь сидел странный монах с повязкой на глазах, то это, без сомнений, была та самая карета, в которой он ехал в Эль-Хафа. Без промедлений, Феликс потянул ручку, и услышал тяжелый грубый звук, будто дверь была сделана из камня, и царапала своим краем пол. Сделав шаг вперед, Феликс зажмурился от яркого света, словно кто-то зажег еще одну лампу прямо перед его глазами. Немного постояв в полной растерянности, он, наконец, решил немного приоткрыть глаза, и увидел, что находится посреди бескрайней песчаной пустыни. Карета исчезла, а вместе с ней затихли и мрачные молитвы, к которым Феликс уже начал привыкать.
Оглядевшись, Феликс осознал, что все еще находится на незнакомой ему земле, и что он понятия не имеет, как тут очутился. Песок здесь был чуть светлее, чем золотые барханы южной провинции Стелларии. Так же в имперской пустыне не было таких высоких гор, которые сейчас виднелись на горизонте, похожие на подрагивающие миражи. Они были такими большими, что их верхушки скрывались за белоснежными облаками, которые клубились над ними, будто белые пушистые пчелы, слетевшиеся к цветку.
Кроме высоких гор и песчаный дюн больше ничего видно не было, и Феликс решил идти прямо к каменным исполинам. Хоть солнце было в самом зените, и нагревало белый песок так, что от него поднимался еле заметный жар, искажающий пространство и придавая ему зеркальный вид, Феликс не чувствовал усталости и зноя. Так он прошагал не меньше получаса по белому песку, а горы так и не приблизились. Преодолев очередной песчаный холм, он, наконец, увидел впереди группу сухих деревьев, образы которых искажал поднимающийся от песка жар, делая их размытыми. Направившись прямо к ним, он взобрался на еще один бархан, находившийся рядом, и в изумлении замер. Перед его глазами раскинулась многотысячная армия, расположившаяся внизу, среди сотен разномастных палаток и шатров. Множество людей снимали с обозов тканевые тюки и возводили все новые шатры, стремясь поскорее укрыться от беспощадно палящего солнца.
Обрадовавшись тому, что нашел хоть какое-то развлечение в этом скучном сне, Феликс направился прямиком к военным палаткам, одновременно гадая, каких на этот раз солдат он увидит, и будут ли они теми же, которых он видел в предыдущем сне, и если да, то как они будут справляться с невыносимой жарой в своих железных панцирях. По мере приближения он приметил, что людей тут собралось не мало, по меньшей мере несколько тысяч. Когда он преодолевал очередной песчаный холм, новые шатры вырастали, словно грибы после дождя. И когда до войска оставалось меньше трехсот шагов, Феликс понял, что солдат тут было даже больше, чем он предполагал изначально. Больше десяти тысяч воинов, если учесть, что шатры уходили в сторону почти до самого горизонта.
Добравшись до первых палаток, он увидел все тех же наводящих страх воинов, в странных, тяжеловесных доспехах, которых он встречал в предыдущем сне. Правда на этот раз большинство железных конструкций были заменены на тканевые туники и крепкие панцири, материалом для которых служило наполированное до блеска дерево. Солнце палило нещадно, и многие воины, раздевшись по пояс, сидели под растянутыми шатрами, обмахиваясь деревянными тарелками и длинными перьями. Феликс приметил, что среди солдат были как темнокожие, так и светлокожие мужчины. Но командиры, которых легко можно было отличить по массивным шлемам, все же имели смуглый цвет кожи и небольшой рост.
Пройдя в глубь лагеря, Феликс задумался о том, зачем вообще такая значительная по численности армия устроила привал именно здесь. Вокруг не было ни одного оазиса, а солнце, хоть и жарило, явно уже прошло свой пик. Да и сами воины не выглядели такими уставшими, и уморенными длительным маршем. Почему же они остановились именно в этом пустом месте? Раздумывая над этим вопросом, Феликс вновь перевел взгляд на гору, и вмиг все понял. В самом центре каменного массива находился исполинский город, вырезанный прямо в скалах. Но, в отличие от многих других подобных городов, которые Феликсу довелось видеть, этот город отличался чарующей красотой и филигранной работой искусных зодчих. Казалось, будто его создал умелый ювелир, который положил на эту работу всю свою жизнь и силы. Огромные золотые купола возвышались над белыми как снег стенами, отражая лучи солнца, и тем самым придавая ему еще более величественный вид, будто над городом взошла золотая радуга. Восхищали и размеры всего этого богатства. В Стелларии было много больших зданий, но с домами этого гиганта могли посоревноваться разве что главные храмы Шести Владык из Ярички, которые были в высоту больше сотни человеческих ростов. Помимо невообразимо высоких зданий, парадное величие городу придавали и поражающие своими огромными размерами статуи, скорее всего каких-то древних правителей, которые были выполнены во весь рост вдоль неприступной крепостной стены. Молчаливые, и переполненные гордой красотой гиганты держали в руках мечи, находясь на вечной
