– У меня забавный вопрос, но если ты не одна… – начала Бобби.
– Он ушел. Довольно симпатичный, но в посткоитальных разговорах не силен. Что случилось?
– Я перебирала взятую на грузовике добычу, – объяснила Бобби, – и наткнулась на ящик с чем-то непонятным. Подумала, вдруг ты поможешь.
– Ты в том складе на поверхности? Дай, натяну на себя что-нибудь и подойду.
– Нет, – возразила Бобби, – так не годится. По-моему, он может быть опасен, и не надо мне здесь никого, пока не разберусь. Погоди, я тебе пришлю видео.
Бобби провела терминалом над ящиком, дав Рини хорошенько рассмотреть источник питания и шары. Потом пристроила терминал стоймя на краю, чтобы обеими руками достать один шар и показать камере предупреждающие надписи. Закончив, спросила:
– Есть идеи?
Пауза была такой долгой, что подступающее беспокойство Бобби ощутила как тошноту.
– Чтоб меня… – выговорила наконец Рини.
– Что это, по-твоему?
– Видишь ли, главный вопрос насчет кораблей класса «Магнетар» всегда был в энергии, – сказала Рини. Сквозь ее голос пробивался шум открываемых и закрываемых ящиков. Она доставала одежду. Спешно собиралась на выход. – Звезды, по которым они названы, имеют магнитные поля невероятной мощности, но ведь это быстро вращающиеся нейтронные звезды, а вот как получить такой же луч на корабле, не раскручивая в нем, понимаешь ли, нейтронной звезды?
– Так… – вымолвила Бобби. Ее познания в астрофизике приближались к нулю. – И как же?
– Никто не знает! – откликнулась Рини. – Но энергии понадобилось бы намного больше, чем дает типичный термоядерный реактор. Все вроде как смирились с мыслью, что лаконские реакторы намного лучше наших. Но вот у нас «Предштормовой», и реактор на нем хорош, но на такое дело никак не потянет.
– Я слушаю тебя, сидя совсем рядом с этой штукой, – заметила Бобби, – так что ты не тяни.
– Антиматерия дает превращение ста процентов материи в энергию. Все остальные реакции и близко не лежали. Если лаконцы запитывают свой луч от антиматерии, все действительно объясняется.
Бобби засмеялась. В ее смехе было очень немного веселья.
– Я сижу рядом с четырьмя бутылками антиматерии, Рини?
– Как знать? В смысле единственный способ ее упаковать – магнитное поле. Стоит ей чего-нибудь коснуться, будет бабах. Так что сама понимаешь. Может быть.
– Как по-твоему, сколько ее здесь?
– Не знаю. Килограмм? Одного грамма хватит, чтобы сровнять с землей город. Судя по размерам твоих мячиков, энергии, возможно, хватит, чтобы продырявить эту луну насквозь. Если там и вправду антиматерия.
– Ясно, – сказала Бобби. – Спасибо. Я остаюсь на связи.
– Иди ты! Я сейчас буду у тебя, – огрызнулась Рини и отключилась.
Что ж, теперь Бобби хоть понимала, отчего «Буря» придавала этому делу такую важность. От одного вида металлических шариков в упаковке у нее ползли мурашки под волосами.
А потом вдруг перестали.
Ход войны только что переменился. Теперь Бобби знала, как победить в ней.
Глава 13. Наоми
– Вопрос в том, – говорил ей с монитора Саба, – зачем им вообще понадобился комиссар, кве но?
«Бикаджи Кама» шел в свободном полете, и до мягкого торможения на четверти g перед перевалочной станцией на Обероне оставалась еще не одна неделя. Корабельные двигатели позволяли всю дорогу идти на полном g, но скорость не всегда способствует эффективности. Реактивная масса для подобных маневров отняла бы пространство у груза. Возможно, лаконская техника когда-нибудь преодолеет инерцию – протомолекула со случая с Эросом показывала, что это возможно, – но пока эта тайна оставалась неразгаданной, как и многие другие. Куда деваются обернувшиеся летучими голландцами корабли? Что вызывает внимание и гнев неизвестной сущности, уничтожившей строителей протомолекулы?
Или, если брать не так широко, зачем понадобился лаконский комиссар на грузовике Союза перевозчиков?
Известие о неудаче добралось к ней с запозданием. Из первых сообщений, коротких и обрывочных, только и можно было понять, что рейд сорвался. Пропал комиссар, агенты на борту и один из ударной группы. Следующие тридцать четыре часа Наоми провела в нарезанном тонкими ломтиками аду, ожидая окончательного доклада и в полной уверенности, что погибла Бобби.
Но, оказалось, не она. Погиб человек из ее команды, и цель миссии выскользнула между пальцев, но Бобби с Алексом и «Предштормовой» живы до следующей схватки. Смерть комиссара была из тех глупых случайных трагедий, что происходят всегда и всюду, а в бою – значительно чаще обычного. Если бы он выжил, они бы намного больше узнали о его задачах. А так оставались одни догадки.
– Подтвердилось, что он направлялся на перевалочную базу Союза перевозчиков у Земли, – говорил Саба, – но на постоянное место службы или это была пересадка… – Он красноречиво пожал плечами.
Наоми потянулась. Она любила свободу невесомости, хоть эта свобода и означала дополнительные тренировки на тренажерах. А может быть, как раз из-за них. Лишние часы с эспандерами – лишние часы физической активности. Тогда можно прочувствовать свое тело. И еще – ощутить, что она на своем месте. По записи Наоми видела, что у Сабы сейчас постоянное поле тяготения. Как и последние четыре передачи – значит, он на вращающейся станции или на небесном теле с массой, достаточной, чтобы притянуть его к полу. Постоянное ускорение таким долгим не бывает.
Ее, строго говоря, не удивило, что на Земле происходит что-то настолько важное, чтобы потребовалось присутствие политического представителя – комиссара. Система Сол оставалась старинным домом человечества и самым населенным центром в сети врат. А Земля – самой населенной из планет. Как ни быстро разрастались поселения, к примеру, на Обероне и в комплексе Бара Гаон, чтобы существенно сократить миллиардную популяцию Земли, не хватит ни кораблей, ни линий доставки. Но вот что именно задумал Дуарте для системы Сол, осталось загадкой. Они бы ее разгадали, если бы не маленькое невезение.
Протирая глаза, Наоми поразмыслила и включила запись. Ответ, прежде чем передать его торпеде, еще придется отредактировать, но ей лучше думалось, когда она проговаривала мысли вслух. К тому же это помогало притвориться, что она не так уж одинока и от всех отрезана, как на самом деле.
– Утрата агентов на борту – серьезная проблема, – заговорила она. – Без них мы бы вообще не узнали об этом комиссаре. А они остались бы в живых, если бы не сообщили нам. Плохой аргумент за сотрудничество с нами. Необходимо позаботиться об их семьях, и чтобы это сделали мы. Не люди Дуарте. Иначе таких наводок в будущем станет меньше.
«Суть всегда в отношениях», – сказал Джим у нее в голове.
– Суть всегда в отношениях, – повторила она. – И мы должны соблюдать свою часть договоренности. Позаботиться о своих. С другой стороны, чтобы выяснить, чем там занимается Дуарте, нам потребуется кто-то свой на той перевалочной базе. Или найти среди персонала кого-то достаточно сочувствующего, чтобы скармливать нам информацию, или внедрить кого-то в администрацию. Отправлять «Предштормовой» на захват еще одного грузовика было бы слишком рискованно.
Однако она считала возможным отправить кого-то с «Предштормового» агентом на ПБЛ‑5. Подумалось, не согласится ли Бобби. У нее нашлись бы причины. Как-никак, задание опасное. И все же Наоми не могла себе представить, чтобы она даже ради самого важного дела отказалась от командования «Предштормовым».
Впрочем, она забегает вперед.
– Прежде чем предпринимать прямые действия, мы должны составить полную опись захваченного груза. Если обнаружатся припасы или аппаратура, не укладывающиеся в обычный порядок, это может…
Система выбросила предупреждение, и сердце у Наоми подскочило, презирая доводы рассудка.
Новое сообщение от Джима.
Дуарте завел такой порядок почти с самой доставки Джима на Лаконию. Не совсем публичное коммюнике, хотя было в этом что-то и от него. Сообщения в старой, расколотой системе шифрования рассылались и принимались пассивными датчиками. Так или иначе, кто-то заинтересуется их содержанием. Система защиты служила здесь всего лишь подписью. Адресом. Лакония распространяла сообщение по всем системам сети врат, но просмотреть его могла только Наоми. Или она и «Роси». Или тот, кто не пожалел времени, чтобы расколоть старые кодировки «Роси». Так что это была частная переписка между нею, Джимом и любым высокопоставленным правительственным цензором Лаконии. Наоми смутно припоминала, что на старой Земле знать в первую брачную ночь высокопоставленных молодоженов приставляла свидетеля, чтобы понаблюдать за соитием. Ровно столько пристойности было и здесь.
