— Идёт… — пробормотала я, всё ещё пытаясь отойти от потрясения.
Перепродажа контрактов высококлассных специалистов в нашей сфере — явление нередкое. Компании идут на это официально, так как понимают, что в противном случае редкие специалисты могут сами подаваться с резюме из компании в компанию, говорить «а мне там зарплату выше обещали» и искусственно взвинчивать цены. Но чтобы вот так… какая-то презентация понравилась, и меня хотят из-за неё взять на работу? Даже готовы перевозить на другую планету? Если бы я знала, что кто-то с Цварга рассматривает меня как потенциального сотрудника, то в жизнь бы не заварила ту катавасию с фиктивным браком… Ох, а ведь надо будет ещё прислать в АУЦ обоснование на развод…
С такими мыслями я толкнула дверь переговорной. И замерла в который раз за день.
Вейлор, как всегда красивый, в безупречном деловом костюме, с острыми стрелками на брюках и подчеркивающим идеальную фигуру пиджаком, стоял ко мне полубоком, заложив руки в карманы. Его личный аромат пропитал весь воздух в небольшом помещении и теперь стремительно наполнял мои лёгкие. Идеальная укладка. Начищенные до блеска носки элегантных туфель. Пронизывающий зелёный взгляд — притягательный и загадочный, как северное сияние. В правой руке — затемняющие очки. Очевидно, специально снял перед моим приходом.
Такой красивый…
Больше всего хотелось подойти и поцеловать его, но вместо этого в душе вскипела злость. Хорошо ему играть со мной было! Делать из меня дуру и смеяться за спиной! Что я ему, цирк, что ли?! У-у-у, ненавижу!
— Ты всё подстроил!
Я стремительно рванула к этому прекрасному гаду, замахнулась и отвесила пощёчину. Второй мой замах он поймал в воздухе, схватил запястье и прижал к губам.
— Габи-Габи, виноват, прости, но если это из-за того, что ты на нас работала уже полгода, я узнал только на днях случайно!
— Да плевать мне на работу, хотя совпадение то ещё… Какой бездны ты месяц молчал, что являешься тем самым цваргом?! — заорала я на весь объём лёгких. — Ты-ы-ы! Смеялся надо мной!
— Нет, что ты, Габи, всё было не так! — Вейлор поймал мою вторую руку и принялся покрывать пальцы горячими поцелуями. — Вселенная, три дня тебя не видел и не слышал, а по ощущениям — три года.
От этих горячих губ и шёпота глаза защипало. Я мотнула головой, не давая себе разреветься.
— Ты не ответил на вопрос, — сказала так, чтобы казаться злой, но с каждым прикосновением мужа злость куда-то улетучивалась. Вот же…
— Я не смеялся над тобой, честное слово. Я сам не знал долгое время, что ты ищешь меня, а когда узнал, стало уже поздно… это было после корпоратива, и тогда любое моё признание выглядело бы так, будто я подтасовываю факты. Я боялся, что ты не поверишь, и… молчал, в общем-то.
Очередной жаркий поцелуй пришёлся на запястье, а дальше Вейлор неожиданно сгрёб меня в охапку и принялся трогать губами шею… совсем как тогда, в его квартире. Ох, когда мужчина знает твои самые чувствительные зоны, сопротивляться этому невозможно. Несколько томительных минут я наслаждалась его прикосновениями, а затем всё же собрала себя в руки и выговорила:
— Так деньги тебе не нужны, верно? Ты тогда на горе сказал о желании… что ты хочешь? Чтобы я работала на тебя? Переехала на Цварг?
Он оторвался, посмотрел на меня. Точнее, видеть-то он не видел, но у меня возникло ощущение, что вот сейчас, когда наши лица находятся в считанных сантиметрах друг от друга, он видит меня куда лучше, чем гуманоиды — естественным зрением. Он чувствует меня, моё настроение… обречённость в вопросе от него тоже не скрыть.
— Нет, — очень тихо ответил Вейлор де Бьён. — Больше всего на свете я хочу, чтобы ты меня простила. Габи… за этот месяц ты стала для меня больше, чем фиктивной женой… Шварх, это звучит как очень плохое признание, но я не знаю, как подобрать слова лучше. Мне кажется, что давным-давно нас связала сама судьба… Ещё ни одна женщина не видела во мне — меня. Я люблю тебя за то, каким видишь меня ты.
Я крепко сжала губы и отчаянно молилась, чтобы спятившее от признания сердце не выдало меня с потрохами, хотя… Это же цварг! Вейлор улыбнулся вначале одной половинкой рта, потом целиком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Так ты прощаешь?
— Да. — Я всё-таки позорно хлюпнула носом.
— А предложение о работе на Цварге примешь?
— Я подумаю.
Он расплылся в улыбке до ушей, поняв, что я в глубине души согласна. Очередной уголёк злости вспыхнул внутри. Почему он так уверен, что я побегу за ним словно собачка по первому зову?
— Даже если я подпишу рабочий контракт на аутсорс, это ещё не значит, что я буду жить с тобой, Вейлор, — сказала я жёстко. — У нас были короткие отношения, они закончились.
Он отрицательно покачал головой и внезапно достал из нагрудного кармана пиджака сложенный вчетверо лист. Смутное предчувствие меня не обмануло. Это был сделанный мною рисунок — портрет самого Вейлора. Глаза у него получились как настоящие…
— Помнишь? — спросил он.
— Помню, — пришлось кашлянуть. — Из сумочки во флаере выпал.
— А что здесь нарисовано?
«Ты», — чуть не ляпнула я.
— Горы, озёра, вид из твоего окна, — тщательно вспомнила враньё я.
Супруг кивнул.
— Коралловые озера, да?
— Разумеется.
— Небо чистое, без облаков? Солнечный день был?
— Конечно.
— А лавочку у причала ты рисовала?
— Разумеется.
— Габи, у озёр, которые видно из окна моей квартиры, нет никаких причалов.
Я прикусила язык. Вейлор тем временем с нажимом провёл рукой вдоль моего позвоночника и слегка коснулся основания хвоста. Вопиюще вульгарный жест для цварга, но я молчала, так как он меня только что поймал на откровенном вранье.
— Мне так понравились те сладкие эмоции, которые ты испытала, посмотрев на рисунок, что я повесил его на кухне. Представляешь, каково было моё изумление, когда заскочивший для подписания договора Давид брякнул что-то вроде «не замечал за тобой раньше такой степени самолюбования».
Я фыркнула в шею мужа, внезапно представив себе его лицо в тот момент.
— Ты рисовала меня, Габи, и ты определённо ко мне испытываешь очень тёплые чувства, хотя тщательно это пытаешься скрыть, — проникновенно сказал Вейлор. — Так что да, я рассчитываю, что ты вернёшься ко мне обратно.
— В качестве кого?! — возмутилась я. — Учти, я планировала подать на развод с тобой через три-четыре месяца.
— Тебе откажут.
— Почему это?! Я же… — я напряглась, вспоминая формулировку, по которым АУЦ давал развод своим мужчинам с чистокровными женщинами моей расы, — алчная, злая, расчётливая стерва, которая спит и видит, чтобы обобрать тебя до последней нитки. — Неофициальное название, конечно, но в инфосети встречалось часто. — И ты обещал, что развод тоже дашь легко.
— Увы, — Вейлор неожиданно легко пожал плечами, — с недавних пор фамилия «де Бьён» стала на территории Серебряного Дома ругательной. Меня только сегодня предупредили, что больше не будут рассматривать ни одной моей официальной заявки, так как госпожа де Бьён злоупотребляет гражданскими правами.
— То есть нас не разведут?!
— Не разведут, — ответил Вейлор, смеясь, и, клянусь, в его турмалиновых глазах плясали дьявольские огоньки. — Как там сказала одна барышня? «Категорически настаиваю на пробном сексе до брака?» Что ж, я категорически настаиваю на регулярном сексе в то время, что ты числишься моей женой, Габи. Должна же у меня быть хоть какая-то компенсация за поруганную фамилию.
Эпилог
Габриэлла де Бьён вернулась на Цварг и подала прошение о разводе из принципа. Даже надавила на супруга, чтобы тот подписал заявление — всё-таки у нас был договор, — но канцелярия Аппарата Управления сослалась на высокую загруженность и… отказала в прошении.
— Приходите через три года, там, может быть, мы будем свободнее, — нагло заявил ей уже знакомый секретарь.
Полыхая негодованием, Габриэлла вернулась домой и высказала супругу всё, что думает о надменных и заносчивых цваргах, а также что на Эльтоне по одной только заявке гражданки её бы развели немедленно… Слово за слово спор о политическом и законодательном устройстве двух совершенно разных Миров перетёк в спальню, а там уже Габриэлла и забыла, почему вернулась домой такой недовольной.
