— Невероятно! — выдохнул Хилльсат.
— Красиво, не правда ли?
Братья резко развернулись на голос.
Если в этом царстве цветной ночи было пятно чистых оттенков чёрного и белого, то они видели именно его… вернее, её. Женщина, не уступающая близнецам ростом и лишь немного уступающая шириной плеч, была бы сущим подарком для художника-графика.
Чёрные волосы. Белая кожа. Чёрные глаза. Белая рубаха. Чёрный жилет. Белые штаны.
А ещё — чёрные сапоги, оружейная перевязь и губы.
— Кто ты? — лязгнул Хилльсат, бросая ладонь на рукоять тяжёлой шпаги, но всё же не торопясь извлекать оружие из ножен.
— Вам сложный ответ, простой или очень простой?
— Простой.
— Я маг. Можете звать меня Игла.
— Я — Хилльсат, моего брата зовут Гред. А каков очень простой ответ?
— Я ваш противник.
— Вот как? — прищурился Гред, берясь за рукоять оружия так же, как чуть раньше это сделал Хилльсат. — И какова причина подобной враждебности?
Женщина жёстко усмехнулась.
— О, причина уважительная. Вы напали на меня первыми, причём без предупреждения.
— Я вижу тебя в первый раз. Брат?
— И я.
— Не судите по одёжке, — усмешка Иглы превратилась в настоящий оскал, крайне неприятно (и неестественно) выглядящий на женском лице. — В таком обличье вы меня действительно не видели. А вот когда я летела себе мимо, никого не трогая…
— Так ты — та крылатая нежить?
— А это уже часть сложного ответа. Весьма неполная.
Хилльсат выхватил шпагу и перетёк в боевую стойку.
— Стой! — воскликнул Гред. — Ты ведь живой человек! Как ты можешь быть ещё и…
— Да вот могу, как видишь.
— Но…
— Довольно слов. Правила устанавливаю я, и они достаточно просты. Продержитесь против меня достаточно долго, и я отпущу вас. Но не раньше, чем вы возместите мне уже нанесённый ущерб наиболее естественным путём: кровью и болью. Ну, к бою!
Они оказались хорошими бойцами, эти двое. Даже отличными. Вот только в человеческой ипостаси у меня имеются преимущества, которых костяной дракон, при всей своей тёмной мощи, лишён. С самого начала схватки я отбивала лишь удары, нацеленные в голову и грудь, успешно игнорируя мелкие порезы. Когда Хилльсат в длинном выпаде всадил в меня шпагу и её окровавленный кончик высунулся у меня из спины, я рванулась в сторону с такой силой, что он вынужден был выпустить рукоять. А спустя секунду я уже выдернула из себя стальную зубочистку, без следа залечив рану и одарив своих противников милой улыбкой.
— Спасибо, — сказала я Хилльсату, — но мне не надо лишнего.
И бросила шпагу обратно — рукоятью вперёд.
— Нежить!
— Тёмный целитель, — поправила я. — Ещё одна часть сложного ответа. К бою!
В ответ меня угостили проклятьем слепоты. Ха! Любой уважающий себя воин должен уметь драться с закрытыми глазами. Я это умею. Следующим логичным шагом была попытка лишить меня слуха и осязания. Полностью перейдя на магическое восприятие, я рассмеялась, ощутив первые дуновения чужого страха. Превратив страх в силу, я плавно — а для внешнего наблюдателя почти мгновенно — углубила боевой транс, окончательно лишая близнецов всякого шанса на победу в чисто физической схватке.
Впрочем, они не собирались строго соблюдать правило "меч к мечу", иначе не пытались бы насылать на меня проклятья. Убедившись в малой эффективности мягких средств, кто-то из них — я, пожалуй, поставила бы на Хилльсата — применил аналог "белого огня".
Вот это уже было серьёзно. За долю мгновения одежда на мне обуглилась, как и кожа. Бесцветное, но от того не менее жаркое пламя начисто слизнуло волосы, включая брови и ресницы; вгрызлось в мышцы и нервы с жадностью, достойной лучшего применения. Боль… что ж, мне доводилось терпеть многое. Но боль заживо сжигаемого тела оказалась чрезмерной даже для меня. Её было столько, что из горла вырвался хриплый вой, а сердце в груди едва не разорвалось на куски.
Огненная агония прикончила бы на месте кого угодно. Она и меня чуть не прикончила…
Чуть.
— Вот теперь, братцы, — натужно каркнула я сквозь полусожжённое горло, — вы разозлили меня по-настоящему.
…да, я нежить. Да, я тёмный целитель. Сверх того я — маг земли и воды, неплохой алхимик, знаток магии духа, ясновидящая… и обладатель ещё нескольких специальностей, от рядовых до экзотичных. Но моя первая и главная специальность — некромантия. А для некроманта нет лучшего источника силы, чем боль. Причём не чужая, а своя собственная. Жертвуя собой, некромант припадает к истокам подлинного могущества.
Трюк со шпагой в потрохах на этом фоне выглядит весьма бледно.
Обычно мой дар недостаточно велик, чтобы менять течение физического времени. Сгорая и терпя поистине чудовищную боль, я получила достаточно силы для совершения невозможного. Страх обоих близнецов, перешедший в ужас, внёс свою лепту, пополнив энергией мои закрома.
Меч — прочь.
Руки сжать в кулаки… если то, что от моих пальцев и кистей оставило пламя, можно назвать кулаками.
Время, стой!
За полторы секунды я нанесла Греду и Хилльсату — каждому — больше сотни полновесных ударов. Всего, соответственно, за двести. Я работала методично, тщательно дозируя ущерб, и не сломала ни одной кости… ну, разве что в двух-трёх рёбрах появились трещины и некоторые зубы начали шататься, но не более. А вот хрящи ушей и носов не уцелели. Кроме того, в телах близнецов не осталось ни одной крупной мышцы, которой не досталось бы своего крайне болезненного удара. Что-что, а человеческую анатомию я знаю хорошо и за тщательность проведённой обработки могу поручиться. Одежда близнецов превратилась в окрашенные красным лохмотья. Человеческая кожа — далеко не самый прочный материал, от по-настоящему резких ударов она лопается.
Если учесть, что даже без игр со временем, "просто" в боевом трансе я могу оторвать человеку руку или раздробить позвоночник, братья легко отделались.
…По окончании экзекуции они без стона рухнули на песок. Сознания не потеряли, но стонать им было бы слишком больно. Равно как и двигаться, и просто дышать. Если бы я не поддерживала их при помощи целительских заклятий, бедняги вполне могли умереть.
Но смерть — это слишком легко. Убийство же в мои планы не входило.
Да, Гред и Хилльсат всерьёз разозлили меня. Но чтобы довести Эйрас сур Тральгим до неконтролируемого бешенства, требуется нечто большее, чем короткая агония в магическом пламени. Когда я умирала второй раз, боли было больше…
Мука. Запредельная мука. Вернее, она оказалась бы запредельной, если бы некая смутно ощущаемая сила не ослабляла боль до всего лишь подавляющей. Кажется, я знаю, что это за сила, подумал Гред, плавая в кровавом тумане.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
