Глава 20
Открыть глаза следующим утром было все равно что дверь в погреб при сильном ветре. Натянув одеяло на голову, я отвернулась к стене. Я не могла делать вид, будто мое сердце не разбито и не растоптано.
Тем не менее я сделала именно так. Стиснув зубы, я справилась со всеми утренними обязанностями, хотя у меня было чувство, будто я пробираюсь сквозь плотный туман. Больная, умирающая тетя Адабель заботилась об этих детях до тех пор, пока уже не могла оторвать голову от подушки. А у меня всего-навсего сердце разбито и мечты погибли. Могу ли я сделать меньше, чем она, даже если мое будущее кажется мне сейчас таким же безжизненным, как и голые ветви старого дуба во дворе?
В субботу утром я услышала, как по дороге едет фургон. Прежде чем я заставила себя встать и выйти посмотреть, кто приехал, Ирен уже стояла возле меня.
— Мы подумали, что вам придется по душе поездка в город, — сказала она, снимая косынку и открывая свое круглое, как яблочко, лицо.
Старшие дети кричали «ура», а Дженни хлопала пухленькими ладошками и морщила носик. Ирен взяла у меня из рук кухонное полотенце.
— Поторопись! Я помогу детям собраться.
Я улетела в свою комнату, радуясь, что у меня есть чистая одежда, в которую можно переодеться, и что я успела справиться со всей рутинной работой по дому на рассвете. Пока я не схватила свою сумочку и не подошла к двери, я и не вспомнила, что не отправила письма на прошлой неделе: одно папе, другое Френку.
У меня внутри все дрожало, когда я обдумывала слова, которые писала мужчине, чья жена мирно лежала в могиле, а совершенно незнакомая ему девушка заботилась о его детях. Я, конечно, не стала рассказывать о своем разбитом сердце, просто уверила, что у нас все в порядке, что дети ждут его возвращения, и что я останусь с ними до его приезда.
Положив письма в сумочку, я забралась на заднее сиденье переполненного фургона.
— Иди сюда! — Ирен придвинулась ближе к мужу и похлопала по месту рядом с собой на передней скамье. Беула, ее младшая дочь, спокойно сидела у нее на коленях.
Я пробиралась через весь фургон с такой осторожностью, будто шла сквозь шиповник, опасаясь, как бы не наступить на маленькие ножки.
— Ты хорошо повеселилась в Далласе, Ребекка? — Задумчивый вопрос Нолы Джин заставил всех угомониться.
— Расскажи нам об этом, — раздался голос еще одного ребенка Лэтхэмов.
Пока я усаживалась, из горла вырвался вибрирующий звук, который, я надеялась, примут за смех.
— Там было больше людей, чем я видела за всю свою жизнь.
— Хочу услышать рассказ про самолеты! — попросил младший мальчик Лэтхэмов.
Ирен тронула мужа за руку, он свистнул, и лошади тронулись, я покачнулась и схватилась за сиденье. Дети повизгивали сзади. Ирен взяла меня за руку.
— Я подержу тебя. Я слишком тяжелая, этим лошадям меня не поколебать.
Ирен засмеялась, сзади послышались сдавленные смешки ее старших детей, и даже рот брата Лэтхэма раздвинулся в улыбке. Ирен поцеловала сидящую на коленях дочку в шею, и малышка тоже захихикала — ее смех был похож на смех матери в миниатюре.
Я откинулась на сиденье и возблагодарила Господа за то, что Он наделил Ирен таким даром — все рядом с ней чувствовали себя непринужденно.
* * *
Лошади чуть замедлили ход, въехав в город, где теперь мне уже все было знакомо. Я увидела миссис Криншоу на крыльце своего дома, она приветственно помахала рукой. Этот простой жест приободрил меня. Но когда показался белый шпиль церкви, я бросила взгляд на кладбище, которое покоилось в ее тени, боль стеснила мою грудь, а потом сдавила горло. Как ничтожны мои страдания по сравнению с горем и потерями других!
Лошади брата Лэтхэма остановились, пританцовывая. Дети вышли из фургона, брат Лэтхэм привязал лошадей и протянул мне руку. Затем повернулся к жене, взял с ее колен малышку, обнял жену за талию свободной рукой, приподнял и опустил на землю. Они долго смотрели друг другу в глаза, и это было проявлением столь сильной любви, что мне пришлось отвернуться.
У меня было такое чувство, что в груди вот-вот что-то лопнет. Каковы мои шансы найти подобную любовь? Теперь они казались мне весьма зыбкими.
Я подняла голову, подставив лицо слабым лучам солнца. Я думала, Артур — это ответ на мои молитвы. Я думала, Господь проложил нам путь, чтобы быть вместе. И что теперь? Безусловно, Господь имел на меня куда большие планы, чем обрекать на заботу о четверых детях, оставшихся без матери где-то на задворках Техаса. Я обхватила себя руками и глубоко вдохнула. Потянуло запахом увядающей травы.
— Думаю, у тебя есть какие-то дела, — пропела Ирен.
— Да, мэм. — Я похлопала по сумке. — Мне нужно в магазин, на почту. И нужно зайти в банк, наверное.
— Правильно. — Она поставила дочку на ноги. Малышка потопала к Ноле Джин, раскрывшей ей объятия. Ирен наблюдала за ребенком с обожанием, а обращалась при этом ко мне: — Я оставлю тебя заниматься делами, если только тебе не нужна моя помощь.
— Все будет в порядке.
Она перевела на меня тот же любящий взгляд.
— Конечно, ты справишься. — Ее слова означали куда больше, чем один день похода за покупками.
— Встретимся здесь около полудня. Я привезла все для пикника, — добавила она, помахав мне на прощанье.
Прохладный ветер донес детские голоса. Я повертела головой, но нигде их не увидела — ни Олли, ни Джеймса, Дэна и Дженни. Ирен кивнула на квадратное здание перед церковью.
— Они на площадке перед школой. Нола Джин присмотрит за ними.
Я сделала глубокий и протяжный вдох, наслаждаясь запахом свободы. Когда я пошла по мощеному тротуару, мои ботинки стучали так же, как и дома. Этот звук напомнил мне о походах в магазин с мамой и о прогулках с Артуром. На мгновение влага затуманила мой взор. Я тосковала по Артуру, но куда как больше, наверное, по своим надеждам на то, что скоро все мои мечты сбудутся.
Сначала я зашла в бакалейный магазин и направилась прямо к стеклянному сосуду, наполненному мятными палочками. Я куплю их всем детям, чтобы грызли по пути домой. Небольшая благодарность семье Лэтхэмов за их доброту.
Меня встретил мистер Криншоу, его лицо было не таким измученным, как в прошлый раз.
Мы постояли в тишине, я осматривала магазин, пока наконец не откашлялась и не выложила мелкие монеты на прилавок.
— Мне, пожалуйста, дюжину мятных палочек. — Пока он наполнял коричневый бумажный пакет, я подумала, что нам наверняка нужно много всего прочего, но списка я не составила и наличных было слишком мало.
Забрав свою маленькую покупку, я пошла на почту, располагавшуюся по соседству. Все стены внутри были заставлены полками с почтой, ожидавшей, чтобы ее рассортировали и разнесли по домам в городе и по фермерским усадьбам.
— Мне нужно это отправить, — сказала я мужчине за стойкой. Он просмотрел мои письма и согласно кивнул.
Затем он вытащил из ящика пакет и протянул мне.
— Вам повезло, мистер Кулпепер сегодня еще не заходил на почту. У вас есть что забрать, несмотря на то, что ваша газета еще не пришла.
Я уставилась на журнал, который он вложил мне в руки.
— «Идеи для дома и сада», — прочла я вслух.
— М-да. Подписка на него всегда была гордостью для нас.
Я пробежала пальцами по обложке. Мама тоже выписывала этот журнал. Ей нравился раздел по обустройству дома. Мне почему-то казалось, что тете Адабель, напротив, нравилась часть про сад. Я начала понимать, что это как раз и отражало суть сестер — они были как две стороны одной медали, так же отличались друг от друга, хотя были при этом частями единого целого.
— А вот и ваши письма.
Я оторвалась от журнала и взяла конверты. Казалось, мое сердце остановилось. На одном конверте был мамин почерк, немного дрожащий, но вполне узнаваемый. А другое письмо было написано рукой Артура, перепутать было невозможно.
В животе все сжалось, я выбежала за дверь и упала на скамью в конце дорожки.
