время в пятый или шестой раз переспрашивал ограбленного Громова, который с заднего сиденья автомобиля Стаса рассматривал девушку перед тем, как она зашла с Крячко внутрь ресторана:
– Вы уверены, что это не Алина?
– Да не знаю я, но не похожа. Алина посимпатичнее, а эта бледная какая-то, мышь серая. И одета непонятно как. Алина пофигуристее, эта совсем тощая. Худая, невзрачная совсем, ну не она!
Лев не выдержал и вскипел:
– Это просто косметика и одежда. Я вас спрашиваю про саму девушку, про ее лицо, фигуру, походку! Это та девушка, которая, как вы думаете, украла ваши деньги? Похожа?
– Да как я в этой замухрышке должен ее опознать? – в ответ разозлился Громов. – Пускай накрасится нормально, платье наденет, а не этот мешок! Тогда я смогу понять! Сейчас она похожа на огородное чучело, а не на идеальную женщину.
Лев сжал кулаки от ярости, ему хотелось врезать со всей силы этому надутому индюку прямо по капризно выпяченным губам. Сдерживала его только мысль о Марии, которая сейчас в чужом доме сходит с ума от страха за себя и за него. Лишь поэтому он терпеливо кивнул и предложил снова:
– Если убрать косметику и платье с Алины, она станет похожа на эту девушку, что сейчас в ресторане?
Их нудный разговор прервали крики и топот. Из дверей «Калейдоскопа» вылетела девица и кинулась через дорогу под крики преследующего ее Крячко. Гуров вытащил пистолет и тоже кинулся в погоню. Стас остановился из-за потока машин, рванувших на зеленый сигнал светофора, а Лев успел подбежать и схватиться за дверь машины, в которую собиралась нырнуть беглянка.
– Полиция, стоять!
Из темноты машины что-то рыкнуло, и опера повалила на землю одним прыжком огромная собака. Возле лица повисла слюна с обнаженных клыков, нутряной рык вызвал приступ ужаса. Громадный черный пес навалился всем телом, защищая хозяйку. Крячко уже мчался через дорогу под визги тормозящих автомобилей, он на ходу взвел табельный пистолет:
– Стоять! Убирай собаку, или пристрелю!
– Нет! Нет! Джек, ко мне! Джек!
Девушка сверху навалилась на пса, прикрывая его своим телом от выстрела. Стас вцепился в ошейник, пытаясь содрать рычащего ощетинившегося сторожа с напарника, придавленного грузом двух тел.
– Не надо, умоляю, пожалуйста! Я сделаю все, что хочешь. Я прошу тебя, не убивай его! Свидание, секс, все, что скажешь, только не стреляй! – Девушка со слезами вцепилась со своей стороны в ошейник питомца.
– Дура, не нужна ты мне. Убери собаку, отзови его! – заорал Стас. – Мы менты, полиция. Я не миллионер, а полицейский под прикрытием! Убери пса, до трех считаю!
– Джек, фу, к ноге!
Собака, тяжело дыша, отпустила Гурова и прижалась с глухим рыком к ноге своей хозяйки. Дрожащая девушка никак не могла понять, что же произошло:
– Как полиция, зачем? Я ведь… я ничего не делала! Я просто хотела в парк пойти на свидание, с собаками, как и договаривались.
Она опустилась на корточки и уткнулась в шею своему псу, дав волю горьким слезам.
Станислав помог подняться Гурову, тот хоть и задыхался после того, как на нем потопталась сотня килограммов живого веса, но быстро сориентировался в происходящем:
– Девушка, вас опознал пострадавший. Поэтому придется проехать с нами и рассказать, где вы были в ночь с пятницы на субботу.
– Какой пострадавший? О чем вы говорите? – Алена, вся в слезах, поднялась на ноги, опираясь на собаку, и потянулась в открытую дверь машины.
Крячко дернулся, схватился за пистолет, но пес сразу же отреагировал на его движение грозным рыком. Алена протягивала яркие разноцветные листы грамот:
– Мы с Джеком с четверга были в Лондоне на международной выставке собак. Вот дипломы. Он занял третье место среди юниоров в своей породе. Он ведь еще малыш совсем, даже годика нет.
Стас покосился на черную громадину, которая настороженно наблюдала за незнакомцами, а Гуров в свете фонарей рассматривал дипломы. Весь текст на английском, но это и не важно, так как внизу стояла дата выдачи документа – в прошедшую пятницу Алена со своим псом и правда была не в России, а получала призовые награды на международной собачьей выставке.
– Есть билеты на самолет туда и обратно, я в воскресенье прилетела. Не хотела никуда идти, но вот он, – девушка хмуро ткнула пальцем в Станислава, – прицепился как клещ, ни за что бы с таким не стала встречаться. Он сказал, что у него есть лабрадор, а я обожаю их. Думала, вместе погуляем с детками, я так была рада.
На глазах у разочарованной девушки опять выступили слезы:
– Все оказалось обманом!
Лев Иванович постарался разговаривать мягко. Слезы хоть и тронули его, но опытный опер привык не поддаваться эмоциям, часто у преступников оказывается неплохой актерский талант. Он миролюбиво предложил:
– Давайте проедем с нами в отдел, проверим ваше алиби. Билеты покажете и документы. Если все в порядке, то вернетесь домой.
– Хорошо, – Алена пожала плечами и погладила собаку: – Иди в машину, Джек, малыш, все в порядке. Ты молодец.
В отделе коллеги поначалу косились с опаской на Джека, который вполне мирно грыз какую-то кость, пристроившись в углу, но через пятнадцать минут уже не замечали жуткого вида посетителя. Алена тоже вполне освоилась, весело рассказывая, как ей запомнилось странное свидание:
– Я сначала решила, что ладно, накажу! Закажу все самое дорогое, слопаю и свалю! А потом, когда он про нефть сказал, предложил мне отбивную, я такая, блин, да за одним столом сидеть с ним не хочу даже. Экологический преступник, обманщик! Вообще никто мне не нужен, меня ждет мой малыш в машине, скучает, а я тут буду с этим идиотом время терять. Простите, – она с открытой улыбкой смотрела на недовольного насмешками Крячко. – Но вы вели себя ужасно, будто какой-то… герой-любовник из фильма. «Малышка, все за мой счет, все твои желания».
Девушка фыркнула и расхохоталась во весь голос. Стас не выдержал и от ее задорного смеха тоже расплылся в улыбке:
– Ты когда рванула бежать, я думал – все, срисовала, что я опер, и в бега. – Он протянул паспорт девушке: – Вот, держи, пробил
