ли того хуже, Маран сказал:
— Мы останавливаемся на ночь в трактире, хозяина я знаю, если хотите, вас тоже устрою подешевле.
Взглянув на Сабата, зло нахмурившего брови и притом не имевшего и сартина за душой на кров и еду, я согласилась. Серые стены трактира были неопрятны и давно не крашены. Деревянная дверь криво держались на петлях, но всё же выстояла перед атакой местных пьянчуг: сцепившись в яростной схватке двое врезались в двери, вывалившись на улицу продолжили друг друга мотать и душить. Весёлая толпа выскочила на улицу вслед за дерущимися, подбадривая улюлюканьем бойцов.
Кто-то из доброй публики снабдил одного пьянчугу ножом, второй уворачивался и отпрыгивал, оба едва ли стойко держались на ногах. Выпад, и оба поскользнувшись, рухнули в грязь, нож был потерян, как и пыл сражения. Драчуны пытались встать в глубокой луже, вновь поскальзывались и падали, публика гоготала, швыряя сартины в лужу, пьянчуги проворно копошились, пытались достать монеты, ещё больше потешая народ. Маран открыл дверь, пропуская нас в трактир. Внутри было так же неопрятно, как и снаружи, в давно нечищеные деревянные столы были воткнуты ножи — местная публика любила хвастать оружием. Единственным достоинством можно было считать самый свежий воздух в кабаке из всех, когда-либо мне встречавшихся. Окна в заведении были распахнуты настежь, ведь все присутствующие здесь чуяли запахи так же, как я.
Пришлось заплатить за наши покои из собственных запасов, пусть две комнаты под крышей были действительно уродливы, а низкий потолок грозил расшибить голову — это было лучше ночи в лесу Гурии. Маран, постоянно глазевший на меня, великодушно пригласил всех на ужин, и я прекрасно знала, на что он рассчитывает.
Дородная официантка быстро оповестила нас о блюдах, заведение подавало всего три кушанья, список выпивки был пообширнее. Женщина перечисляла напитки, как вдруг кто-то толкнул её, мгновенно развернувшись, официантка отшвырнула мужчину, с такой силой, что тот впечатался в стену, похоже, годы работы здесь поставили её удар не хуже гвардии. Тут же началась новая драка, за соседним столом что-то не поделили, официантка на миг отвлеклась, с любопытством оглядев драчунов:
— Уши, уши! — кричал какой-то азагур, остервенело размахивая сартом над дерущимися.
Один повалил соперника, размахнувшись, ударил в грудь, публика в трактире попивала пиво, осматривая представление и делала ставку-другую на исход. Схватив оппонента загрудки, мужчина швырнул его, секунда и прямо на наш стол приземлилось тело:
— А ещё есть эльское вино и медовуха, — закончила перечисление официантка, осматривая тело на нашем столе.
Из груди потерпевшего торчала рукоятка ножа.
— Хорошо, еду не принесла, — заметила женщина, — сгрузите его там, пусть очухается, — сказала она, указав рукой направление.
— Это остроухий, — скептично заметил Маран.
— Или не очухается, — поправилась официантка. — Так чего будете?
— Эльского принесите всем, рагу и рёбер, — заказал Маран.
Эльфа оттащили в угол, сгрузив под барной стойкой с ещё двумя телами, официантка отерла стол и поставила тарелки. К смерти здесь относились преспокойнейшим образом.
Старик хоть и был недоволен, однако бесплатная миска рагу и рёбра от этого хуже не стали, зловредный маг от еды не отказался, бодро работая ложкой. Не ел только Нарон, он вообще всю дорогу выглядел каким-то странным и напряженным, но я махнула рукой на остроухих, их компания мне уже поднадоела, хотелось развлечься. К тому же мужчины у меня не было почти месяц, потому я сидела, потягивая вино и отвечала на шутки Марана:
— Куда потом двинешь, Виги? От Штостоля? — поинтересовался азагур, уже в третий раз подливая мне вина.
— Окончу контракт с господами и через месяц думаю поискать счастье в Аландисе, — призналась я.
— Приходи искать счастье в Мадис, — шутливо предложил мужчина, — у меня там дом и две женщины, но азагура среди них ни одной, — пожирал меня глазами Маран, я рассмеялась.
— Какое щедрое предложение, — сквозь смех, ответила я, — кто знает, может и загляну, — наши глаза встретились, искры так и летали.
Вдруг звякнула тарелка, неуклюжий Нарон уронил посуду на пол, я наклонилась, чтобы поднять её, как остроухий крепко вцепился в мою руку:
— Выйдем, надо поговорить, — сверкнул глазами эльф, я опешила, но послушалась.
Извинившись, мы вышли на воздух, Сабат было тоже поднялся, но принц дал ему знак остаться. Едва захлопнулась дверь, Нарониэль ухватил меня за локоть и оттащил в сторону:
— Что случилось? — недоумевала я.
— Ты хоть понимаешь, зачем он тебя поит? — выдал принц, буравя меня взглядом.
— Что? — и поняв, что он серьёзно, громко захохотала, — о, милый мальчик, я прекрасно понимаю, — едва не икая от смеха, пробормотала я.
Эльф выглядел до того злым, что я не могла остановиться, глядя на него, вновь надрывалась от хохота. Неожиданно Нарон схватил меня с такой силой, которую в нём не подозревала, и вцепился в мои губы, страстно целуя. Я вмиг перестала смеяться, удивленно уставившись на парня:
— Ты зачем…
— Раз всё понимаешь, ничего не спрашивай, — перебил Нарон, грудь его вздымалась, бледная кожа зарумянилась. — Шли к мраку этого грубияна, я покажу тебе, что значит мужчина.
— Ты? — хохотнула я, — отправляйся спать, сладкий. — Посоветовала я, вернувшись в трактир.
Парнишка вошел чуть позже, не глядя на меня, тут же подозвал Сабата и поспешил наверх. К сожалению, мои надежды тоже провалились, Маран, что сначала флиртовал и даже оставил мне свой адрес, перебрал и теперь клевал носом, зависнув над столом. Махнув на него рукой, отправилась спать, настроение было испорчено. Развязав доспехи, — гвардейская амуниция состояла из кожаных пластин и шнурков, — сбросила нижнюю рубаху и легла в кровать. Сон никак не шёл, я думала о проклятом поцелуе мальчишки, и злилась на Марана. Неожиданно раздался стук в дверь. Сжав в руке нож, подошла к выходу — в таком-то местечке можно было ожидать чего угодно:
— Кто там? — спросила я, но мне не ответили.
Сменила нож на меч и щелкнула задвижкой:
— Тьфу ты, — выдохнула я, на пороге стоял Нарониэль, — чего тебе? — не говоря ни слова, эльф сделал шаг в мою комнату.
Я смотрела, как парнишка закрывал дверь, и рассуждала с любопытством хищника, что же будет делать мышка в моих лапах. Эльф прижался спиной к двери, в полумраке его серые глаза блестели и вовсе походили на куски хрусталя. Грудь вздымалась, он не сводил с меня взгляд, опасаясь сделать шаг навстречу:
— Может, тебе лучше сбежать? — улыбнулась я, кивая на дверь.
— Нет, — прошептал Нарониэль, и оторвавшись от двери, шагнул ко мне, — у меня никогда не было… — он замолчал на полуслове, опустив глаза.
— Женщины? — хохотнула я, — это заметно.
— Поцелуй меня, — вдруг попросил принц, твердо взглянув в мои глаза,
