И когда крестьяне, вооруженные всем, что нашлось в сараях и сенях, в почти полной тишине, нарушаемой лишь редким потрескиванием факелов, расступались, пряча глаза, я изо всех сил пыталась не показать, что мне страшно. А Рейн все шел вперед сквозь живой коридор, невозмутимо, с высоко поднятой головой, и я радовалась, что не вижу выражения его лица. Потому что если люди торопились убраться с пути без единого слова, значит, зрелище действительно впечатляющее. Только вот не хотела я знать, что именно видят селяне…
Мы вышли за околицу Луговени в полном молчании, и только тогда Родомир указал на узкую разбитую дорогу, убегающую в кажущийся черным ночной лес.
– По этой дороге мы доберемся до замка герцога Армея дня за три, если поторопимся и не будем подолгу задерживаться в соседней деревне, построенной на краю этого леса. А сейчас надо постараться дойти до поляны с текучей водой и там переждать ночь. Конечно, волки в этих лесах водятся, но не волков бы я боялся сейчас… А нежити.
Глава 6
Тропа светлой змеей убегала за черные стволы деревьев и тот скудный свет, что нес в руках Родомир, не мог разогнать тьму, которая, казалось, сгущалась вокруг нас с каждым шагом. Я куталась в широкий плащ, натянув капюшон на самые глаза, но неизвестно откуда возникший холод пробирал до самых костей. Поначалу я честно пыталась не обращать на это внимания, но, когда зубы начали выбивать жутковатую дробь, мое состояние наконец-то заметили. Рейн, шедший на три шага позади, нагнал меня и, положив ладонь мне на плечо, поинтересовался:
– Ксель, ты в порядке? Что-то ты чересчур громко зубами стучишь. Ты замерзла?
– Н-не знаю, – честно ответила я, с трудом сдерживая сотрясающую меня крупную дрожь. – Кажется, я простудилась, либо вокруг слишком холодно… И вообще…
Договорить я не успела, потому что меня затрясли с такой силой, что пришлось намертво стиснуть зубы, чтобы не пугать Рейна. Но вот когда колени сами собой подогнулись, я всерьез забеспокоилась за свое здоровье. Ведь квалифицированной медицинской помощи в этом фэнтезийном средневековье днем с огнем не найдешь, антибиотиков и прочих жаропонижающих – тоже, так что банальная простуда может окончиться плачевно.
– Ну-ка, девонька, посмотри на меня! – Жесткие пальцы знахаря крепко сжались на моем подбородке и развернули лицо к свету факела, резанувшему по глазам с силой солнца. Я еле слышно зашипела и зажмурилась, отворачиваясь от мерцающего пламени, и тотчас пальцы Родомира отпустили мой подбородок.
– На ней метка нежити, – негромко сказал пожилой знахарь, убирая свет от моего лица. – Если в ближайшее время не доберемся до поляны с ручьем, то заберет ее Белая Невеста.
– Только через мой труп, – объявил Рейн, подхватывая меня на руки, чуть пошатнувшись под моей тяжестью. Ах да, Рейн как-то говорил, что я не тяжелая, просто ему непривычно таскать девушек на руках. Что ж, будем надеяться, он меня не уронит, потому что падать на утоптанную тропинку мне как-то не улыбалось. – Далеко до поляны?
– Саженей пятьдесят осталось, – глухо отозвался знахарь. – Только вот ты уверен, парень, что хочешь отбить у нежити ее добычу? Нелегко это будет…
– Слушай, знахарь, я не могу вечно ее на руках держать, где твоя треклятая поляна?!
Похоже, нервы у Рейна не выдержали, раз уж он рявкнул на ни в чем не повинного человека. С другой стороны, я тоже не воздушная, а вполне себе ощутимая тяжесть в пятьдесят с чем-то килограммов, так что злость моего товарища по несчастью вполне понятна.
Я смотрела перед собой неподвижным взглядом, узрев что-то непонятное в одной только мне видимой точке. Такое бывает, когда не успеваешь толком проснуться и садишься на кровати, тупо уставившись в пространство. Или думаешь, что вот-вот – и сейчас встанешь с постели, пойдешь умываться, да и вообще начнешь новый день с бодрой улыбкой на лице. Но проходят минуты – а ты все так же сидишь на месте и досматриваешь неоконченный сон с широко открытыми глазами…
Откуда-то со стороны слышался встревоженный голос Родомира, прерывистое дыхание Рейна, словно он бежал куда-то со мною на руках, а я видела только горящие алым светом глаза на бледном лице, с каждой секундой становившиеся все ближе. Я уже слышала заливистый хохот нежити, от которого мороз продирал по спине, белая рука с длинными когтями тянулась ко мне откуда-то из туманного облака, когда иллюзия раскололась вдребезги, а я наконец-то сумела отвести взгляд от непонятной точки в пространстве и посмотреть на Рейна.
Мой друг стоял на коленях в низкой траве, тяжело дыша, как будто он пробежал не меньше километра с тяжеленным рюкзаком на спине. По узкому лицу стекали крупные капли пота, но он по-прежнему продолжал прижимать меня к себе, не желая отпускать. Родомир возился у белой линии, нарисованной прямо на земле, завершая круг. Похоже на оберег от нечисти, который делается из заговоренной особым образом соли.
– Родомир… вы…
– Девонька, полегчало тебе? – Пожилой знахарь оглянулся на меня, продолжая ровнять круг ножом с коротким, но широким лезвием.
– Вроде бы. – Я слабо улыбнулась и посмотрела на Рейна. Протянула к нему ладонь, стирая капли пота со лба. – Живой?
– В общем-то да, – выдохнул он, наконец опуская меня на землю. – Все-таки бег с тобой на руках, пусть даже на несчастные сто метров, – это покруче олимпийской эстафеты.
– А в Москве кто-то бахвалился, что может унести меня на руках хоть на край света, – не преминула съехидничать я, но только нарвалась на усталый взгляд товарища с одной стороны, и укоризненный знахаря – с другой. Язвить как-то резко расхотелось, стало грустно.
– Эх, девонька, да на месте твоего защитника я б давно оставил тебя на той тропе. А он сильный да и бросать тебя не захотел. Ведь по всему казалось, что не уйти тебе от нежити, уже почти затянула тебя ее воля, – ан нет. Нес он тебя на руках до последнего, пока через текущую воду не переступил, тянула тебя к себе подлунная нежить, звала. – Родомир уже выровнял и без того идеальный, на мой взгляд, круг и пристально посмотрел на меня. – Пока солнышко лучик свой из-за горизонта не покажет, будет Белая Невеста кружить по лесу, отыскивать тебя, обидчицу свою. Не ведая ни сна, ни отдыха, хотя – какой отдых нужен беспокойному умертвию. С первым лучом солнца же можем идти дальше…
– С рассветом?!
Нет, я прекрасно понимаю, что нежить здесь и сейчас – это не кадры из «Секретных материалов» или «Пси-фактора», а реальность, самая что ни на есть настоящая и кусается она больно. Уже убедилась. Правда, тяпнуть за какое-нибудь особо неприличное место тварь не успела, но и шапочного знакомства хватило, чтобы не желать дальнейшего общения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
